«Центральный Рынок, исторические вехи». Стич Ион.

Здесь был заложен город

Айда на Кишиневский рынок! Этот клич родился три-четыре года назад. Хотя, как известно, столице уже почти шесть столетий. Бывший поначалу селом, Кишинев долго еще маялся, пока не получил статус торга, города. Ведь село — оно и есть село, в нем не было места торговле, преобладало натуральное хозяйство.

Увиденное ретроспективным взглядом, это живописное село было весьма привлекательным. Холмы с мягкими очертаниями, речка Бык, богатая рыбой, а по берегу широкая полоса деревьев и кустарников, называемая Албишоарой. В Господской грамоте из Васлуя от 17 июля 1431 (6944) года упоминается «Кешенэул Албаша». В другой жалованной грамоте 1466 года Штефан чел Маре подтверждает право боярина Влайку (его дяди по матери) на селище «… в Кишинэу, у колодца Албишоара, которое он купил за 120 татарских золотых». Грамота домнитора Петру Шкепу, подписанная в Яссах 25 апреля 1576 (7084) года, заверяет, что ясскому уряднику Драгошу «принадлежит село Кишинэул на Быке, в уезде Лэпушна, и с мельницами на Быке, по доверенности, каковую имел его предок Влайкул от Штефана-Водэ Старого и каковую он продал слуге нашему Драгошу».

Это древнее село Кишинэу было окружено имениями Буюкань, Хрушка, Вовинцень, Вистерничень, Гецоана, Мунчешть, Скиноаса и др., возникшими в XV-XVI веках. Где-то около середины XIX века эти поселения стали пригородами Кишинева. Четыре из них — Буюкань, Вистерничень, Мунчешть и Скиноаса — сохранились до сих пор в составе муниципия Кишинэу. Из глубины времен тянется и название улицы Влайку Пыркэлаб, на которой нынче находится примэрия города. Однако ошибочно думать, что все эти кишиневские пригороды имели нынешние размеры. Отнюдь. Их площадь была от 2 до 15 га, и в них проживало от 50 до 300 человек.

В 1616 году имение Драгоша было продано Констан­тину Рошке, верховному казначею. В XVI-XVII вв. упомянутые селения входят в состав монастырских владений. Земля принадлежала монастырю Молдовица (в Вистерничень), монастырю Галата (в Буюкань), монастырю Сфынта Винерь из Ясс (в Кишиневе). Таким образом, спустя сто лет Кишинев остается монастырским владением. Его жители были, в основном, свободные крестьяне (кэлэрашь), крепостные (вечинь), служители, ремесленники. Они платили монастырю десятину и другие подати. Согласно Господарской грамоте, десятая доля взималась «со всего хлеба и сена и разных овощей, со льна, конопли и со всех епархий села Кишинэу, кто бы там ни пахал в границах этого монастырского села».

Все же Кишинев развивался быстрее, чем его сегодняшние пригороды, тогда тоже села. В 40-50 годы XVII в. возникает торг Кишинэу — в воскресные дни окрестные крестьяне приезжали сюда продавать сельхозпродукты, покупать изделия, изготовленные многочисленными ремесленниками. Все чаще приезжают сюда купцы из других торгов Молдавского княжества. Растет численность населения. Кишинэу приобретает вид городка, становится монастырским посадом.

В 1666 г. грамотой воеводы Г. Дука (1665-66) предо­ставляется право на владение с. Буюкань Феодору — здесь впервые упоминается понятие «горожанина из Кишинэу».

В 1667 г. Мирон Костин в известной «Польской хронике» включает Кишинев в список городов (торгов) Нижней Молдавии. В 1684 г. тот же автор в «Польской поэме » пишет, что «в уезде Лэпушна находится торг Лэпушна и торжок Кишинэу». То есть о селе уже нет и речи. Зависимость торжка от монастыря Сфынта Винерь в какой-то степени затормозила его развитие.

Торговля велась больше на ярмарках, но отмечено и появление первых лавок. Так, в 1676 г. монахиня Дорофтея принесла в дар епископству в Хушь три лавки в Кишиневе со всеми доходами.

Какие товары можно было найти тогда в кишиневской лавке? Летопись отмечает, что в 1741 г. в лавке Давида находились:

одна бочка раки,

1100 ока (ока-1,2 кг) табака,

75 ока хлопка,

одна бочка мазута,

30 ока меди,

30 пар сапог, рис, соль, веревки, кожа, посуда и т.д.

Во главе торга стоял пыркэлаб. Торги побольше, как Лэпушна, Тигина, имели двух пыркэлабов. В конце XVII века Кишиневом управлял один пыркэлаб. Но вскоре (в начале XVII в.) домнитор назначает в Кишинев еще одного пыркэлаба, как и в другие крепости и торги — Роман, Ботошань, Орхей, Галац.

В обязанности пыркэлабов вменялся и сбор налогов с горожан, которые платились в казну и монастырю. Наложенную на торг сумму подати горожане делили между собой.

Налог платили с «дыма» (жилища) и с рода занятий. Монастырь продолжал брать десятину еще и за содержание корчмы, за посев и т. д. На протяжении всего XVIII — начала XIX вв. бурно развивались ремесла и торговля. На ярмарках и рынках в основном продавались зерно, овощи, фрукты, молочные продукты. Плату за весы взимал монастырь… Монастырю принадлежала также монополия на спиртные напитки.

В 1798 г. в Кишиневе было 70 лавок и 30 шинков.

В 1812 г., когда Бессарабия была присоединена к России, Кишинев насчитывал 7000 жителей.

 

        В 1814 г. в городе и пригородах было 2109 домов, 7 церквей, 1 монастырь. Теперь число лавок достигло 448. Каждый четверг в Кишиневе проходила большая ярмарка.

В 1820 г. российское правительство отменяет права собственности монастыря Галата. В первой половине XIX века 20% населения Кишинева занято земледелием и скотоводством (на землях торга). В пятидесятых годах прошлого века городу принадлежали 696 десятин земли, на которых были всевозможные постройки, 3,4 тысячи десятин были отведены под сады и виноградники, 290 десятин — под огороды. В целом Кишиневу принадлежало 4,3 тысячи десятин земли.

В 1830 г. Кишинев был освобожден на пять лет полностью, а в последующие годы наполовину от уплаты налога на торговлю. Сельхозугодья вокруг города использовались для выращивания картофеля, капусты, свеклы, лука, чеснока, гороха, фасоли. Урожай продавали на кишиневском рынке, часть его — в Одессе. У Кишинева были 1357 гектаров виноградников, а также сады — слив, вишень, яблок, абрикосов, персиков, орехов, айвы.

В 60-е годы XIX века Кишинев становится торговым центром губернии: здесь идет бойкая торговля на ярмарках и базарах, в лавках. Ярмарка Св. Дмитрия (или Дмитровская ярмарка) была организована в 1829 г. и считается старейшей. Проходила она ежегодно в октябре на площади Чуфля. Где сейчас находится республиканский стадион и выше, где университетские общежития, были постоялые дворы (ханы), там останавливались приезжие крестьяне и торговцы.

Кроме ярмарки, оживилась торговля и на постоянных рынках. На Старой площади, или, как ее еще называли, Ильинской, торговали только продовольственными товарами. На Новой площади (открытой в 1825 г.), которая считается прабабушкой нынешнего Центрального рынка, тоже продавали продовольственные, но больше -промышленные товары.

В 1855 г. в Кишиневе открывается третий рынок -Базар, работающий по понедельникам и пятницам. Старая площадь, Новая площадь и Базар имели общий товарооборот в 3 млн. рублей, что значительно превышало товарооборот Дмитровской ярмарки. В связи с этим наблюдается постоянный рост купеческого сословия. В 1861 г. на территории Бессарабии были записаны свыше 4 тысяч купцов с капиталом в 2,4 млн. рублей, из них более 1000 купцов вели свои дела в Кишиневе (с капиталом в 860 тыс. рублей). Уже в 1900 г. в Кишиневе находились 4 тысячи купцов с капиталом в 3 млн. рублей. Кишиневские коммерсанты заключали сделки с помещиками и богатыми крестьянами, также с купцами из других мест. Товар реализовался через посредников, которые обкрадывали как крестьян, так и городских покупателей.

На окраинах Кишинева, на подъездных дорогах посредники поджидали крестьян с товаром, а затем продавали этот товар в лавки или на рынках, естественно, по большей цене… Вот что писал по этому поводу губернатор Бессарабии в 1870 г.: «Своеобразием местной торговли является именно то, что товар проходит через десятки посредников…»

Кажется, история повторяется: нынешние посредники мало чем отличаются от тех, кто орудовал здесь 130 лет назад…

 

Каменные лавки

Одновременно с быстрым ростом населения Кишинев все более приобретает явные черты торгового города. Возникновение Нового Рынка было не случайным: растущий город реагировал на приток коммерции. Старый Рынок уже не вмещал многочисленных торговцев. Со всей Бессарабии в Кишинев тянулись кэруцы, повозки с волами. Они приезжали к вечеру, останавливаясь на большом постоялом дворе, расположенном в верхней части, где сейчас находится республиканский стадион. Историк Андрей Ешану утверждает, что на этом постоялом дворе собирались крестьяне с повозками, наполненными плодами земли. Привозили также кожи для кожухов (уже появилась улица Кожокарилор), ковры, льняное полотно, скот. Крестьяне приезжали на ярмарку, проходившую по четвергам, а также на Старый и Ильинский рынок, находившиеся в нижней части города, которая бурно развивалась в середине прошлого столетия. Прямо на зеленом пустыре купцы и ремесленники встречали повозки, и зачастую тут же состоялись торги. Крестьянам уже не надо было тащиться на Ильинский рынок или на ярмарку. Редко кто шел на Старый рынок, большинство оставалось здесь, на Новом, как его прозвали, рынке. Город рос, естественно, росло и число рынков.

Мало кто знает, что в 1812 году, когда Бессарабия была присоединена к царской империи, в Кишиневе было лишь 7 тысяч жителей. Сегодня в Молдове многие села куда больше, чем тогдашний Кишинев! И все же Кишинев был городом, имея специфические черты торга: много лавок, мастерских, церквей. Население стало бурно расти за счет колонистов, людей, приезжающих сюда  отовсюду.   Массивный приток народонаселения особенно наблюдается в течение XIX -в начале XX вв. В 1818 г. Кишинев становится столицей Бессарабской губернии царской России. И сюда стекается много народу. До недавнего времени мало кто знал о существовании этого городка на Быке, а уже в 1856 г. по численности населения Кишинев занимает пятое место среди городов царской империи. Спустя 10 лет, в 1865 г., в Кишиневе проживало уже 94,4 тысячи жителей, в 1897 году — 102,4 тысячи, в 1919 г., когда он стал центром румынской провинции, здесь жили 133 тысячи, боль­шинство из них молдаване, затем евреи, немцы, русские, украинцы, болгары.

На Новом рынке торговля была в руках евреев. Кишинев находился на перекрестке торговых путей, отсюда происходит и нескончаемая иммиграция и связанная с этим русификация. Первый павильон на Новом рынке назывался «Гостиный двор». Вскоре был построен Заезжий двор, он находился с южной стороны, напротив нынешнего автовокзала. Другими словами, верхний постоялый двор перешел в нижнюю часть, поскольку торговцам было удобней, чтобы постоялый двор находился рядом с рынком. Здесь останавливались телеги с товаром, сельхозпродуктами для продажи. Нижний Заезжий двор был ближе и к железной дороге, что имело важное значение.

Первые лавки на Новом рынке были деревянными, дощатыми. В 1886-1887 годах Кишиневская городская управа издала приказ, согласно которому все деревянные лавки, магазины, булочные должны быть заменены каменными строениями. В приказе указывалось, что помещения из камня будут возведены на месте старых деревянных, под многими из которых находились подвалы для хранения сельхозпродуктов.

В Госархиве Республики Молдова хранятся десятки прошений, в которых торговцы — в основном евреи ­просят утвердить планы на строительство лавок из камня. Любопытно, что много подписей было на иврите, следовательно, тогда были частные школы, где еврейские дети учились чтению, письму и, конечно, счету…

Любопытно содержание разрешительного докумен­та, который Городская управа выдавала торговцам. Этот документ предоставлял право на владение лавкой, однако ставил и ряд условий, которые надо было для этого непременно выполнить. Речь идет о далеком прошлом, о 1883 годе, когда многим торговцам были выданы такие разрешения. Приведем выписку из разрешения, выданного 1 ноября 1883 года мещанину Абраму Ройтману. У него была лавка № 132 в мучном ряду. Вот какие условия ставшись перед торговцем: 1) если земельный участок под лавкой потребуется городу для определенных надобностей, торговец обязан тут же снести лавку и очистить место, не имея при этом никаких претензий к Управе; 2) в своей лавке торговец обязан продавать лично, никого не нанимая, не передавать лавку другим лицам, не входить в товарищества, в противном случае место на рынке у него отбирается в распоряжение Управы; 3) он обязан ежегодно платить в городской бюджет определенную сумму вовремя и в полном объеме, даже если сумма будет изменена; в противном случае место у него отбирается и поступает в распоряжение Управы, а лавка перемещается в другое место, но только если будет полностью выплачена задолженность. Лишь в таком случае торговец Ройтман может избежать наложения секвестра. В случае неуплаты долгов лавка будет выставлена на аукцион. Если за нее дадут больше, чем требуемая сумма, оставшиеся деньги будут возвращены Ройтману, если же меньше, тогда продаже подлежит его другая недвижимость, где бы она ни находилась; 4) хозяин лавки обязан постоянно вести торговлю на своем месте, прекратить торговлю он может лишь на религиозные и семейные праздники или когда этого требуют обстоя­тельства; когда же лавка будет закрыта более одного месяца, у него отберут место, а лавка может быть перемещена, куда он пожелает; 5) хозяин лавки обязан поддерживать порядок на территории и вокруг лавки на расстоянии 2 (двух) саженей, подчиняться общепринятым санитарным правилам…

Из этого документа явствует хозяйский подход властей к муниципальной собственности — земле на территории Нового рынка. Название Центральный рынок появляется гораздо позже, в 1938-1939 годах, когда документация велась на румынском языке. Как я уже упоминал, в архиве находятся многочисленные прошения от торговцев, другие документы. Скажем, коммерсант Шруль Мазур просит разрешения построить на Новом рынке каменную лавку вместо деревянной под номером 251. Он просит рассмотреть прилагаемый проект архитек­турным отделом управы и утвердить план, предложенный 24 июня 1886 г. Просьба его удовлетворена с условием, чтобы в лавке продавались лишь мучные и молочные изделия. Положительные ответы получили Давид Мату с, Татьяна Соколова, многие другие. Надо отметить, что проекты выполнены с большим вкусом и отлично сохранились.

А вот протокол заседания Городской управы, на котором принималось решение приступить к массовому строительству каменных лавок. До этого было соответствующее постановление Городской думы. По сравнению со Старым рынком, где дела велись по старинке, Новый рынок быстро превращается в современное коммерческое хозяйство. Все лавки были здесь пронумерованы, генеральный план рынка был размечен буквами русского алфавита: Е, И, I, 3, К, М, Р, Г. Очередь на строительство лавок соблюдалась строго. Кто-то попытался построить вне очереди, тут же разразился крупный скандал, вмешалась экономическая полиция (была тогда такая). Сроки на строительство были очень сжатые: за один весенне-летний период были сооружены все новые лавки по Александровской улице (после 1918 года

— ул. Александру чел Бун). Надо отметить, что территория Нового рынка занимала два городских квартала, более шести гектаров, будучи окруженной улицами Александровская, Шмидта, Бендерская и Армянская. Центр рынка пересекала Болгарская улица, позже названная Драгалина. На территории рынка был большой постоялый двор, потом появилась и большая баня. В большинстве каменных зданий, построенных в основном по краям рынка, были подвалы, некоторые обшитые деревянными панелями, винные погреба, где продавалось вино на розлив и на вынос. Кодрянские вина пользовались большим спросом…

В 1941 году все лавки были заминированы и взорваны «истребительным отрядом из 480 коммунистов», как отмечается в книге «Кишинев в 1941 году». Окинув Кишинев ретроспективным взглядом, мы видим, что он был полностью разрушен дважды за свою историю. Первый раз его сожгли турки в 1788 году, в разгар русско-турецкой войны. Фон Раан, офицер русской армии, отмечал 12 декабря 1788 г., что «здесь после пожарища видны одни печи и трубы, это все, что осталось от лучших домов, коих было около 300; каменные лавки погребены под пеплом, то же самое стало и с шестью или семью церквами «.

Постепенно город поднялся из руин, и спустя 24 года был присоединен к царскому режиму России, насчитывая, как мы уже упоминали, семь тысяч жителей и вновь отстроенные церкви архангела Михаила (1803), Армянскую (1803), Св. Ильи (1806), Благовещения (1910).

Когда появился Центральный рынок, город уже сильно разросся. Вокруг средневекового торжка простиралась новая зона с прямыми улицами, застроенными солидными зданиями, иные из них отличались великолепной архитектурой! Летом 1941 года город был разрушен второй раз, сожжен почти полностью…

 

Переход лавок в собственность коммуны

Итак, к концу прошлого века Новый рынок обрел свои четкие и даже изящные архитектурные очертания. Приятный внешний облик и чистота привлекали людей, и рынок стал одним из самых посещаемых мест в городе. Одни приходили сюда, чтобы купить что-нибудь или продать, другие — чтобы чем-либо поживиться. Известный писатель и публицист Георге Мадан (родился в Трушень, похоронен в Питешть) писал в своих заметках о кишиневском Новом рынке в начале минувшего века: ‘Здесь большая толкотня, крутятся разные люди… Нужда продает и покупает… Никто не делает этого из удовольствия. Иные занимаются торговлей постоянно, каждодневно, другие приходят сюда, лишь когда их гонит нужда». Начало и конец века оказались похожими, история унеслась вперед, а люди остались на месте со своими нуждами и бедами. Босяков, о которых говорил писатель, можно встретить на рынке и сегодня.

Следовало бы заметить, что в течение почти 80 лет на Новом рынке не платили за торговое место. Нынче платят, а тем, кто уклоняется от уплаты, на рынке делать нечего. Так что 80 лет городская управа предоставляла торговцам бесплатные места, что в конечном счете привело затем к путанице с правами собственности на ту или иную лавку, порождая серьезные конфликты. В 1939-1940 гг. на рынке была произведена опись всей недвижимости, составлена карта рынка, куда вошла территория в параметрах улиц Александру чел Бун, маршал Бадоглио (сегодня Армянская), генерал Драгалин (сегодня Болгарская), Тигина, Карол Шмидт (сегодня Митрополита Варлаама). Площадь рынка занимала более 6 га (60989 кв. м), кроме торговых точек она включала и общественную баню на ул. Тигина. Рынок простирался до нынешнего бульвара Штефан чел Маре, а по центру его пересекала улица Драгалин (Болгарская). Все жилые дома, которые сегодня находятся между бульваром Штефана чел Маре и Центральным рынком, были построены после 1945 года. До войны Новый рынок включал в себя десятки каменных лавок по ул. Александру чел Бун и, в особенности, по ул. Драгалина. Внутри рынка было несколько павильонов, дощатых, крытых дранкой: мясной, овощной, винный, пиломатериалов и др. В каждом павильоне были деревянные ставни, над каждой дверью было три окошка, без стекол, с железными решетками. В 1939 году была и одна лаборатория с земляным полом и дощатыми стенами. Мясной павильон, к примеру, разделялся на несколько лавок, обозначенных буквами А, В, С, D, Е, F. Общее число помещений в павильоне № 1, включая складские- и служебные, равнялось 25 общей площадью 522,63 кв. м. В других павильонах было меньше помещений -14 или, самое большее, 16. Везде существовали подвальные камеры. Лавки, выходящие на улицу, были построены из камня или красного кирпича. Многие подвалы имели все же земляное покрытие.

Общественная баня находилась на ул. Иона Дуки (нынче Тигина), это было большое здание, которое вместе с прилегающей землей было оценено в 13 412 300 леев. В 1939 г. примэрия муниципия Кишинэу продала Центральному дому социального обеспечения с местонахождением в Бухаресте 22 230 кв. м. площади Нового рынка, расположенной, как уже упоминалось, на ул. Александру чел Бун. Тогда же был отчужден и земельный участок, на котором находилась коммунальная баня. Все это было продано за 2 230 000 леев, которые примэрия муниципия получила полностью. Согласно контракту о продаже, примэрия обязалась заасфальтиро­вать пустующий участок между ул. Генерала Броштяну и ул. Тигина не позднее 1 октября 1940 года. Не получилось. 28 июня 1940 г. Россия через ультиматум отторгла Бессарабию от Румынии. Примэрия обязалась также снести  все  постройки,   находящиеся  на  проданной территории, это, кажется, ей удалось. Участок был передан в чистом виде, все следы сноса были устранены.

Если бы примар Владимир Кристи не завершил этой операции, Центральный рынок, возможно, выглядел бы нынче по-другому. В документах указывается, что «были снесены старые лавки, которые портили вид города». Перед началом сноса было испрошено соизволение его превосходительства Королевского резидента.

Опись недвижимости на Новом рынке выявила, что владельцы лавок в течение многих лет не платили за место. Экономическая служба примэрии неоднократно обращалась к г-ну примару, предлагая взять на баланс города ряд лавок Нового рынка. Вот прошение от 6 мая 1938 года № 462, где обращается внимание примара на то, что лавка № 259 на Новом рынке числится в регистре примэрии как принадлежащая Рухле Гринбергу и Мойше Рутковски. Однако оба скончались, и лавка давно пустует. «Принимая во внимание, что эта лавка оценена Техническим управлением Примэрии на сумму 18289 лещ а за лавкой есть задолженности по оплате за место в 1928-39 гг. на сумму 30563 лея и долг государству за 1931-39 гг. на сумму 11267 лещ следует передать эту лавку в собственность общины. Просим вашего разрешения назначить публичный аукцион для ее сдачи в аренду, а до назначения аукциона передать лавку во временное пользование г-ну Мойше Фридлендеру, согласно прилагаемому прошению № 32380/238, с предварительной оплатой за аренду на месяц вперед из расчета годовой аренды 6000 лей». Подписывают документ начальник службы С. Гурски, начальник бюро А. Олару…

За неуплату таксы перешли во владение общины и другие лавки, например, под номерами 253 и 349 (у последней были каменные стены, каменный погреб, дощатый пол). Оценочная комиссия выявляла все новые случаи неуплаты, передавая многие лавки во владение общины.

 

Изменение конфигурации Нового Рынка

Землетрясение, затем вторая мировая обратили город в руины. Сталин дал приказ, согласно которому никакие материальные ценности не должны попасть к врагу. Был создан истребительный полк, который сжег мебельный комбинат, обувную фабрику, кожевенный завод, трикотажную фабрику. Полк разрушил всю улицу Ленина, уничтожив здания с обеих сторон. В огне сгорели и лавки, расположенные на этой улице. Сгорела и большая часть Нового рынка. Об этом дьявольском деле мы узнаем не только из книг, но и из писем владельцев лавок, сохранившихся в Госархиве. В докладе о состоянии зданий в муниципии Кишинэу после отхода советских войск, на основании вывода, сделанного техкомиссией министерства общественных работ и связи, подчеркивается, что был полностью уничтожен торговый центр, расположенный между ул. Александру чел Бун и ул. Карол Шмидт, «всюду остались руины, местами еще дымящиеся». В докладе отмечалось, что 40% городских зданий и 100% промыш­ленных предприятий были полностью разрушены или значительно повреждены от взрыва мин и поджогов. Сгорели и лавки на Новом рынке. Тогдашние власти посчитали, что абсолютно необходимо разработать генеральную программу полного восстановления города, в том числе и Центрального рынка. Название Центральный рынок стало употребляться еще до войны, наряду с прежним — Новый рынок. В упомянутом докладе говорилось, что для создания нормальной торговли в Бессарабии необходимо снять ограничения на ввоз товаров, предоставить этой провинции определенные льготы, всячески поощрять частную инициативу. В Бухарест были направлены депеши, в которых сообщалось, что в Бессарабии налицо большая нехватка соли, сахара, растительного масла, керосина, мыла, извести, табака, белых и черных ниток, хлопка, тканей, одежды и обуви… Кроме того, сюда надо завезти сельхозорудия, лопаты, заступы, кирки, молотки, плиты, жесть, гвозди, цепи, железо для повозок и подков и др.

Поскольку появился повышенный спрос на сельхоз­продукты и промтовары, Центральный рынок снова восстал из пепла, возобновив работу. Была создана комиссия по определению арендной платы за пользование муници-пальной собственностью. Появляются торговые ряды, небольшие дощатые павильоны. Вновь открылись сохранив-шиеся и отремонтированные лавки. Чинили их сами арендаторы. Воспроизводим ходатайство в Комиссию по определению арендной платы: ‘Настоящим просим вас срочно определить годовую арендную плату за лавку № 74 на Новом рынке по ул. Бадольо. Стоимость необходимых ремонтных работ в лавке Техническая служба определила в сумме 175035 лей эти работы должны быть произведены конкурентами в счет арендной платы.»

Примар, полковник Ачебал Добжански настаивал, чтобы одновременно с работами по восстановлению разрушенного достояния был осуществлен и переход большинства лавок в собственность общины Делалось все, чтобы сохранившиеся на территории Нового рынка торговые и бакалейные лавки были отремонтированы и переданы на баланс общины, то есть Примэрии. Сделать это было нелегко, поскольку у каждой развалины был свой владелец, арендатор, либо родственники с правом наследования. Арендаторам позволялось ремонтировать и эксплуатировать бывшие лавки в течение двух лет, после чего они должны были полностью перейти под эгиду общины. Цитируем резолюцию, сделанную тогдашним архитектором города Василе Улиничем: «Одобряем продление концессии на два года, поскольку стоимость восстановительных работ превышает сумму годовой аренды». Вначале арендаторы имели право пользоваться восстановленными лавками лишь один год. Примар Ачебал Добжански назначил даже срок сдачи в аренду отремонтированных лавок 31 марта 1944 г., с оговоркой, что любого арендатора можно будет отселить в любое время, если это потребуется для нужд армии. Служба коммунального хозяйства в письме к примару от 17 июля 1942 года, то есть спустя год после поджога помещений на Новом рынке, сообщает, что с согласия примэрии были восстановлены каменные лавки следующих владельцев:

  1) Мельник Александру        — ул. Драгалин, угол с Пяца де Адучере

2) Филипеску Константин      — ул. Драгалина №..

3) Бану Хорцопан Думитру     -Драгалина, № 79

4) Ореховски Акульма               — № 81

5) Карп Михаил                          -№81

6)   Хердка Ион                            — №85

7)   Ореховски Иоана                  —   №85

В стадии восстановления находятся лавки владельцев:

8)   Паня Тудор                ~ ул. Драгалина № 79

9)   Букэтару Петрикэ   — №91

 10)   Клит Николае        -№91

11)   Ковалев Козма       -№75

12)   Мельник Анна        -№65

Примэрией установлены следующие условия: оплата таксы в 300 лей за м места, занятого лавкой, и бесплатный переход лавки через год. Можно восстановить все лавки на ул. Драгалина и Александру чел Бун до Пяца де Флорь, если срок пользования продлить до двух лет.

Учитывая, что строительные работы ведутся по планам, утвержденным Технической службой, и стоимость работ превышает 150-200 тысяч леев на лавку, учитывая, что посЛе восстановления лавок рынок приобретет красивый вид, а торговля будет производиться в гигиенических условиях, считаем, что целесообразно продлить срок пользования до двух лет, увеличив таксу за место до 500 леев за один кв. м. в год.»

Как уже упоминалось, срок был продлен до двух лет, но война приняла другой оборот, и в 1944 году арендованные лавки были национализированы. Но это было потом, а в 1942 году, 24 сентября, была созвана специальная комисссия для

решения вопроса с частными лавками Центрального рынка. Сохранился протокол того заседания с участием помощника примара К. Думитру, ряда специалистов и юристов. На заседании бычи признаны имущественные права частных лиц на Новом рынке, точнее сказать — их права на руины…

Ул. Александру чел Бун № 92      — Ботезату Таня
№96     — Чербу Николае
№98      — Попов и Розенфельд
№100    — Плешанов Михаил
№ 106    — Абаджер и Агура
№ 108     —

№110    — Абаджер Алекс, и Влад
№112    — Куртова Мелания
№116    — Пащенко Мария
Ул. Драгалина

Лавка №55       Драпиевич Арон
№57      — Пащенко, наследники
№77     
Русин Екатерина
№89     
Зисиматос Василе
Интерьер рынка- г-н Пилич

В то время многие торговцы просили у примэрии разрешения построить на этих местах новые лавки. Это устраивало примэрию. В одном протоколе отмечалось, что из полученных данных, а также из учета имущества примэрии, проведенного Кадастровой службой в 1939-1940 гг., выходит, что территория Нового рынка, расположенная между улицами Александру чел Бун — Бадольо — Шмидта — И. Дука является соб­ственностью примэрии.

Комиссия постановила: известным владельцам дать личные уведомления в 15-дневный срок убрать на основе свидетельств о собственности, представленных в примэрию, оставшиеся строения каждой лавки, очистить и выровнять земельный участок общины. В противном случае примэрия распорядится оставшимся материалом по своему усмотрению, лишив просителей права на обжалование.»

Тогда же были опубликованы коллективные уведомления в «Мониторул Офичиал», в одной столичной газете, в Правительственном бюллетене, в Муниципальном бюлле­тене и в одной местной газете.

И тут начинается хождение по мукам пострадавших. Права собственности на лавки предъявляют многочис­ленные наследники и владельцы. Например, у Екатерины Пащенко есть две лавки, и она просит разрешения построить на их месте новые. «Поскольку в результате разрушения принадлежавшей мне недвижимости я осталась без средств к существованию, я обязуюсь восстановить строения согласно плану и смете, утвержденным архитектурной службой примэрии. В случае возникновения плана по систематизации муниципия Кишинэу, я подчинюсь вышеназванному плану. Прошу выдать мне соответствующее разрешение. » Затем Екатерина Пащенко добавляет мотивировку морального плана, сообщая, что у нее на содержании находится старая и больная сестра, что оба умирают с голоду, «будучи не в состоянии пользоваться имеющимся состоянием»…

Видимо, Екатерина Пащенко собиралась найти арендатора для нового строительства своих лавок, поскольку ее имя не фигурирует в списке лиц, которые подали заявления на восстановление лавок на Новом рынке.

Большинство просителей были из Кишинева, но фигурировали и торговцы из Ясс, Плоешть, жудеца Хунедоара и др. Владелица Пащенко едва смогла удостоверить свое право собственности на одну лавку. Вообще процесс ликвидации руин вместо 15 дней длился 15 месяцев. 6 июля 1943 г. примар муниципия полковник Ачебал Добжански отмечал в письме, направленном Технической службе, что, согласно анализу специальной комиссии, положение с разрушенными лавками на Новом рынке осталось прежним, о чем свидетельствуют прилагаемые 13 снимков этих руин. В то же время в примэрию продолжают поступать прошения… «До настоящего времени никто почти ничего не сделал. Примэрия, с точки зрения благоустройства и санитарии, не может больше терпеть эти развалины в центре рынка, пока так называемые владельцы не соблаговолят их убрать. Исходя из сложившейся ситуации, Примэрия вынуждена составить протокол и показать состояние каждого разрушенного строения, с приложением фотографии… Будет неплохо, чтобы вместе со строениями были засняты и лица, которые подпишут протокол как свидетели, в том числе и комиссар рынка. После составления протокола, как указано выше, можно будет приступить и к очистке рынка от развалин.»

Так и было сделано. Но с какой осторожностью!

Уведомления, о которых мы говорили, были опублико­ваны в местной газете «Басарабия» № 438, в «Булетинул Провинчией» № 11-12, стр. 84, в «Булетинул Муничипал» от 1.11.1942, в «Мониторул офичиал»№ 41 от 23.02.1943. Были сделаны и личные уведомления, когда адрес владельца был неизвестен. Все впустую! Екатерина Русин пустилась в судебное разбирательство, наследники Пащенко отстояли свои права и на земельный участок.

Извещением №497 от 3 июля 1943 г. «Об очистке территории Нового рынка от развалин» юридический отдел отмечал, что так называемые владельцы развалин были широко оповещены и приглашены очистить занимаемое место от обломков.

Торгующая мануфактурой Мария Мекения (на Новом рынке у нее был киоск №94) просит дать ей в аренду место под развалинами дома по улице Александру чел Бун, 120, где был книжный магазин «Фраций Коган чтобы устроить там магазин мануфактуры и галантереи по плану, разработанному Примэрией. «Я обязуюсь отремонтировать эти руины. Ремонт обойдется в большую сумму, поэтому убедительно прошу отдать мне это здание в пользование сроком на 5 (пять) лет, не выставляя на публичные торги, а за это время я обязуюсь платить лишь аренду за место. По истечении срока помещение останется в распоряжении Примэрии, у меня не будет ни к кому никаких претензий, и я ничего не возьму из поднятой мною этой постройки», — пишет торговка.

В просьбе ей отказали. Да если бы и не отказали, все равно она бы не успела, поскольку через год советская армия оккупировала город, и частная собственность была упразднена…