Измаил

[бессарабец]

Измаил в советское время. Шашлычная на проспекте Суворова (подвальное помещение) - одно из любимых мест мужчин...

[rimty]

Известный советский артист Владимир Коренев, прославившийся ролью Ихтиандра в фильме "Человек-амфибия", провёл в Измаиле школьные годы (до 8 класса).

[бессарабец]

1 фото. Въезд в город со стороны Килии.
2 фото. Въезд в город со стороны Одессы.

[бессарабец]

ИЗМАИЛЬСКИЙ УЕЗД И ГОРОД ИЗМАИЛ В 30-Е ГОДЫ XX ВЕКА

(по книге Ф.К. Розетти "Монография города Измаила", 1934 г. Перевод с румынского)
Данные Статистического бюро Измаильской Префектуры по общей переписи, произведенной в декабре 1930 года
Дома по другим данным касательно жилья: дома с гигиеническим туалетом - 3363; дома с овощными огородами - 200; дома с фруктовыми деревьями - 100; дома со своими колодцами - 900; с хорошими конюшнями (хлевами) - 1200; дома с плохими конюшнями - 200.
Питание населения. Для жителей за 1932 г. продано: рыбы - 23000 кг; вина - 25000 л; пива - 5000 л; цуйки (сливянки) - 1000 л; водочных изделий - 5000 л.
На городской скотобойне забито 3306 голов крупного рогатого скота и 9635 голов мелкого скота. Их вес превышает 1500000 кг. Количество употребляемого мяса составляет 53 кг на человека.
По роду занятий жители города являются: чиновниками, коммерсантами, промышленниками, ремесленниками, хлеборобами и рыбаками. Чиновники государственных учреждений и частных предприятий занимают пятую часть семейств. Коммерсанты, промышленники, ремесленники составляют приблизительно так же одну пятую. Хлеборобы, рыбаки более многочисленны, они насчитывают три пятых из количества семейств.
Военные подразделения. По законам организации армии военные части распространены в каждом уезде страны, в основном равномерно.
В г. Измаиле находятся следующие командования, военные части и военные склады: командование 12-й пехотной дивизиии расположено по ул. Телеграфной (ныне (1993 г.) ул. Железнякова, в настоящее время там погранотряд - прим. пер); командование 12-й пехотной бригады там же; военная комендатура - там же; оружейная мастерская дивизии там же; пехотный полк №28 "Раду Негру Воды" (имени воеводы Раду Черного - прим. пер.), командование которого расположено по ул. Королевы Марии (между ул. Котовского и Болградской; ныне же там общежитие пединститута - прим. пер.). Его казармы расположены в 3-х местах города, по одному батальону, в виду того, что в городе не нашлось помещения для целого полка.
Батальон 1 расположен на берегу Дуная возле здания таможни (ныне ул. Белгород-Днестровская, 1. Здание первого батальона полностью снесено в 1940 г. по приходу советской власти, так как там проходит полотно дороги, связывающей измаильский порт с железнодорожной станцией Измаил - прим. пер.). Батальон 2 расположен в казарме, находящейся у мужской школы №1 "И.К. Братиану" (ныне там Управление Дунайского пароходства - прим. пер.). Батальон 3 - в казарме на западной опушке города, за больницей и водонапорной башней (ныне там Военно-морская школа для иностранных моряков - по ул. Бендерская №1. У входа в теперешнюю военную морскую школу находилась водонапорная башня, построенная еще в 19 в. и снесенная после окончания второй мировой войны - прим. пер.).
Артиллерийский полк №27 расположен в северо-западной части города, немного ниже Большого кладбища (ныне несуществующего; на его территории размещался полуэкипаж Дунайской военной флотилии, по ул. Бессарабская, 1, к западу от магазина "Ветеран").
Отделение военной пожарной команды занимает здание "Казарма 13 сентября" во дворе городского управления (примарии), вход с улицы Cв. Димитрия (ныне ул. Октябрьская, а помещение занимаемое казармой, ныне - помещение измаильского горсобеса - прим. пер.). Отделение пожарной охраны, недавно военизированное, располагает 8 пожарными бочками, большим пожарным насосом, брандспойтом и несколькими подводами с необходимым пожарным инвентарем, обслуживается конным транспортом. (В 1940 г. военизированная пожарная команда была полностью обеспечена западными автомашинами, приобретенными за счет города, все было механизировано (лестницы). Советская власть, пришедшая 28 июня, застала все на своем месте. Местные жители во главе с мэром города Александром Марковичем Миновым копали ямы и забивали столбы, чтобы румыны при уходе не смогли вывезти имущество, являющееся достоянием города. Измаильский легион жандармов располагался там, где ныне находится жилой дом по ул. Кишиневской угол ул. Красноармейской, напротив детсада - прим. пер.).
Батальон пограничников Измаила помещается в казарме на побережье Дуная, возле лесного склада Векслера (это немного ниже к Дунаю от памятника морякам-дунайцам "Бронекатер 134". При ограждении территории порта переоборудован для местных нужд - прим. пер.).
Эскадрон кавалерии располагается в отдельном дворе в двухэтажном здании, во дворе - конюшня (по ул. Героев Сталинграда угол ул. Свердлова напротив комендатуры, ныне там гидрометеорологическая Дунайская лаборатория - прим. пер.).
Измаильский военкомат располагается по ул. Липованской (ныне ул. Тучкова. По моему, здесь ошибка автора, так как румынский военкомат был одно время по нынешним ул. Кутузова, а также ул. Октябрьской, где потом, после войны, был советский горвоенкомат - ул. Октябрьская угол ул. Героев Сталинграда, ныне это старое здание измаильской школы №4 - прим. пер.).
Военная тюрьма расположена на ул. Александру Ион Куза (ныне ул. Свердлова - прим. пер.).
Военная хлебопекарня находится по ул. Коммерческой рядом с аптекой Титуса Изпеску (ныне ул. Ленина; на месте военной хлебопекарни и аптеки в 1967 г. построено трехэтажное здание измаильского универмага).
Склад боевых припасов Измаильского гарнизона расположен на холме к востоку от кладбища и памятника героям Первой мировой войны. (Ныне это кладбище не существует, а находилось оно через дорогу на юг от тургостиницы "Дунай").
Склад снаряжения №1 находится по ул. Коммерческой (ныне ул. Ленина). Склад снаряжения №2 расположен по ул. Александру Ион Куза (ныне ул. Свердлова).
Измаильский офицерский клуб находится на школьной улице возле женской гимназии, напротив круглого парка (этому зданию достроен второй этаж и сейчас это здание второй школы - прим. пер.).
Клуб унтер офицеров расположен по ул. Королевы Марии возле церкви Св. Николая в помещении, где раньше было командование 28 пехотного полка "Раду Негру Воды" (ныне там спортплощадка - прим. пер.). Иначе назывался "Клуб сверхсрочников".

Подготовила Светлана Паламарчук, заместитель директора
историко-краеведческого музея Придунавья по научной работе

[бессарабец]

Герой Бородино наводил порядок в Измаиле

Чаще всего из руководства города люди запоминают мэра. Остальные чиновники остаются как бы в тени. Но личность полицмейстера Измаила Григория Черняева, героя Отечественной войны 1812 года, была слишком яркой, чтобы о ней забыть.
Он родился за три года до штурма Суворовым Измаила и рос, как и великий полководец, хилым мальчиком, часто болевшим. Но в 11 лет поступил в кадетский корпус (где уже учились три старших брата) и стал профессиональным военным.
На его долю также досталось сражений. Битва под Аустерлицем, сражение за Браилов, затем - Отечественная война. У стен Смоленска его ранили в руку, но поле боя не покинул. Упорно и с ожесточением дрался полк Черняева под Бородино, затем битва за Малоярославец, в ходе которой за день город переходил от французов к русским и обратно 8 раз. Преследуя затем отступающего противника, полковник Черняев сражался под Дрезденом, участвовал в трехдневной битве под Лейпцигом, названной «битвой народов», входил в покоренный Париж.
Во Франции лихой вояка познакомился с дочерью мэра французского городка и - влюбился. Вскоре он увез ее с собой в Россию, где у них родилось восемь детей.
В 1824 году 37-летнего Григория Никитича назначили полицмейстером быстро растущего тогда Измаила. Население его быстро росло, в город приезжали разные люди, порой скрываясь от правосудия. Так что работы хватало.
Свое 50-летие Черняев встретил на посту, получив за свою безупречную службу свой уже третий почетный орден - Святого Владимира 4-й степени с алмазами.
Спустя 17 лет работы в Измаиле в 1841 году по предписанию князя Михаила Воронцова был назначен градоначальником Бердянска на Азовском море. Там он в возрасте 81 года и умер...

Игорь Бутров

[бессарабец]

Пушкин и Измаил: документы и легенды

Пребывание в Измаиле многих выдающихся людей, известных общественных деятелей, передовых военачальников славной страницей вошло в историю нашего города. Имена многих из них были увековечены в памятниках и мемориальных досках, названиях улиц, учебных заведений и учреждений культуры. В их число вошёл и великий русский поэт А.С. Пушкин, который, по некоторым сведениям, посетил Измаил в декабре 1821 года. Сегодня мы попытаемся глубже вникнуть в эту историю.
Сам Пушкин не оставил никаких свидетельств своего пребывания в нашем городе – ни стиха, ни эпиграммы, ни одного воспоминания о встречах, которые могли ожидать его в наших краях. Отсутствуют какие-либо упоминания об этом факте и в воспоминаниях измаильского градоначальника С.А. Тучкова, который, по некоторым сведениям, принимал поэта в своём доме.
Единственный источник, из которого следует, что Пушкин посещал наш город, - воспоминания контрразведчика И. П. Липранди, вместе с которым поэт якобы приехал в Измаил.
Но прежде, чем рассказать об этом подробнее, опишем вкратце обстановку, царившую в Бессарабии в 1820 годах. Прошло 32 года после штурма войсками Суворова неприступной крепости и 9 лет после победы над Наполеоном. Российско-турецкие войны продолжались. Шли они довольно спокойно, без особого кровопролития. Вот как описывает это время французский волонтёр граф Ланжерон: «Могу сказать, что я никогда не проводил так приятно время на войне. В наших лагерях проживали красивые женщины, а также жёны офицеров и генералов, приехавшие к своим мужьям. Для них были сделаны прелестные бараки из камыша, а комнаты обшиты материей. Всего у нас было в изобилии. В каждом лагере было много лавок, а в них – всевозможные товары. У нас были и кафетерии, и бильярдные, и всё это под пулями.
Испытывая опасность, но в то же время желая получить побольше барышей, маркитанты и дальше продавали нам вино и другие предметы роскоши и удовольствия». Рядом с офицерами изобретали себе развлечения и солдаты.
Для охраны отвоёванной у Турции Бессарабии на территории последней разместили 16 пехотную дивизию. Её штаб находился в Кишинёве, а полки расположили вдоль южных границ. В Измаиле оказался 31 егерский полк, а в Аккермане – 32. Егерский полк под командованием дежурного генерала 16 армии молодого генерал-майора С.А. Тучкова прибыл в наш город в 1809 году. Его расквартировали снаружи у восточных стен Новой крепости вдоль речки Безымянная.
Почти безлюдные земли Бессарабии стали населять переселенцами из центральных губерний империи. А чтобы новые переселенцы не стали стихийной стаей, ими поставили руководить специально обученных людей. Это были неугодные придворные дворяне, неблагонадёжные для режима командиры и проштрафившиеся чиновники. Таким образом в Кишинёве в 1821 году оказались прогрессивные люди того времени – генерал-лейтенант
И. Н. Инзов (генерал-губернатор Бессарабии), генерал-майор М.Ф. Орлов (командир 16 дивизии), подполковник И.П. Липранди (резидент охранного отделения) и камер-юнкер царского двора А.С. Пушкин. В Кишинёв его направили за вольнодумство, дерзость и неуважение царя под наблюдение самого генерал-губернатора
И.Н. Инзова.
Лишённые привычного круга и развлечений, вновь прибывшие были угнетены морально, поэтому объединились в тесную компанию для общения и проведения досуга. Находясь в генеральском обществе, Пушкин продолжал пользоваться авторитетом царского придворного. Досуг проводили в гостях друг у друга по очереди. К этим дням готовился не только обед, но и развлечения. На одном из таких обедов у М.Ф. Орлова 23 сентября 1820 года Пушкин познакомился с подполковником Липранди. Это знакомство вскоре переросло в приятельские отношения.
Липранди был профессиональным военным разведчиком. Поэтому когда возникла необходимость проинспектировать на предмет инакомыслия 31 и 32 егерские полки, эту миссию поручили ему. Узнав, что Иван Петрович должен ехать в Аккерман и Измаил, Пушкин просится к нему в попутчики. Однако генерал-губернатор Инзов был категорически против. Зная неуравновешенность поэта и его вздорный характер, Инзов не хотел подвергать жизнь Пушкина опасности. Тогда за него вступился командир 16 дивизии М.Ф. Орлов, человек умный и прогрессивно мыслящий. С большими усилиями вы-хлопотали у военного и гражданского начальства разрешение для опального Пушкина на поездку по Бессарабии под надзором подполковника Липранди. Маршрут составили такой: Кишинёв-Бендеры-Каушаны-Паланка-Аккерман-Шабо-Татарбунары-Измаил-Болград-Кишинёв. Перед поездкой Орлов как главный поручитель подробно проинструктировал Липранди.
В Бендерах остановка была очень короткой – только чтобы размяться после долгого сидения. Первая основательная остановка произошла в Аккермане, где квартировал 32 егерский полк. Свобода толкнула командированных на легкомысленные поступки: 2-3 часа инспекторской работы, а остальное время – прогулки, вино, казино и весёлые женщины. В Аккемане Пушкин и Липранди пробыли с 14 по 16 декабря 1821 года. И всё это время они провели у коменданта крепости подполковника Петра Кюрто, друга Пушкина по Санкт-Петербургу (Кюрто обучал поэта фехтованию). Здесь на всё время пребывания был устроен торжественный приём – кутили беспробудно! Для командировочных были устроены подробный осмотр крепости и поездка в соседнее село французских колонистов Шабо. Здесь Пушкин познакомился с основателем колонии швейцарских виноделов господином Тарданом.
Конец пребывания в Аккермане и отъезд в Измаил были ознаменованы Пушкиным строкой на клочке бумаги:
Сия пустынная страна
Священна для души поэта,
Она Державиным воспета
И славой русскою полна.
Пушкин и Измаил: документы и легенды

(Окончание. Начало в "КН" за 17 марта 2012 г.)
Всю дорогу до Татарбунар в голове Пушкина роились навеянные Аккерманской крепостью строки, и как только остановились для отдыха в Татарбунарах, они сложились в стихотворение «К Овидию». Отдохнув и подкрепившись сухим пайком, Пушкин и Липранди поехали дальше – в Измаил. В город они прибыли затемно, в 10 часов вечера 17 декабря. Здесь у Липранди была постоянная «квартира» - дом купца Славича. Славич довольно интересная и не до конца понятная фигура: купец-негоциант, серб по национальности, но австрийский подданный, он почему-то предпочитал жить в России. Славич был известен своей щедростью. Построил в Измаиле артиллерийскую казарму, снабжал продовольствием военный госпиталь в Болграде (а что имел взамен?), был награждён российским правительством именной золотой медалью якобы за помощь в ликвидации эпидемии холеры и «за другие заслуги». Его дом из четырёх комнат был вроде военной гостиницы. Здесь он принимал без церемоний часто приезжающих именитых гостей. Сам жил в другом доме.
Карета гостей подъехала прямо к купеческому дому. Несмотря на позднее время, гостей приняли со славянским радушием. Имение Славича занимало целый квартал между сегодняшними улицами Пушкина (прежнее название – Верхнеторговая) и Комсомольской (Нижнеторговая), Белгород-Днестровской (Пароходная) и Хотинской. Парадный вход был с ул. Верхнеторговой. Не случайно, видимо, в советское время её назвали ул. Пушкина.
После дальней дороги Пушкин проснулся довольно поздно – в 10 часов утра. Приведя себя в порядок, перезнакомился со всеми членами хозяйской семьи. Особенно его очаровала свояченица Славича Ирэна. Пушкин был общителен, раскован, непринуждён. К обеду успел очаровать хозяев и был уже как свой в гостеприимном семействе. Пушкину не терпелось осмотреть знаменитую крепость. После обеда он вместе с хозяином дома обошёл всю её береговую часть.
В Измаиле у Липранди было запланировано много дел, и он физически не мог быть постоянно с Пушкиным. Поэтому приставил к поэту под видом гида лейтенанта Гамалея из гребной Дунайской флотилии. На другой день, ещё до обеда, Гамалей повёл Пушкина в крепость. Показал ему, где зимует Дунайская флотилия (затон возле теперешнего СРЗ). Осмотрели карантин, здесь к ним присоединился друг Гамалея - лейтенант Щербачёв. Оба очень понравились поэту.
После обеда Славич повёл гостей в купеческое казино (в советское время – кинотеатр «Победа»). Здесь размещались три ресторана и 22 деловые комнаты (в вечернее время – игровые). В казино гости поужинали и к утру окончили осмотр всех комнат.
На третий день, после позднего завтрака, Гамалей и Щербачёв повели Пушкина осматривать крепостной монастырь, а Липранди взял журнал, в котором записывал результаты ревизии, и пошёл инспектировать 31 егерский полк. Происходило это так: два батальона полка пешим ходом привели на парадную площадь Измаила (сейчас на этом месте большой фонтан у собора). Батальон построили для опроса жалоб и заявлений – солдат отдельно от офицеров. Липранди обходил строй и записывал всё, что ему хотели сказать инспектируемые. Некоторые чеканили: «Жалоб и заявлений не имею». Анализ этих записей чётко показывал, чем озабочены военные, как глубоко проникло «свободомыслие» и кто в этом виноват.
Пушкин тем временем в крепостном монастыре посетил церковь, в которой покоился Рибопьер и другие герои штурма крепости Измаил. Далее поэт посетил воинское кладбище и побывал на могилах погибших участников штурма. Пока Липранди и Пушкин занимались своими делами, в дом Славича пришёл С.А. Тучков. Пушкин вернулся к обеду. Здесь и состоялось его знакомство с бывшим комендантом российских крепостей на Дунае Тучковым. Своим умом и любезностью Сергей Алексеевич произвёл на поэта самое благоприятное впечатление, а после обеда пригласил Пушкина к себе в дом. На другой день, 21 декабря в полдень, командированные выехали обратно в Кишинёв. Дорога лежала через Болград.
А вот одесские пушкинисты-исследователи, проанализировав эпизоды пребывания Пушкина в Бессарабии, сделали вывод, что поэт в Измаил не ездил, а все эти три дня кутил в Аккермане у своего друга Кюрто. В оговоренное время поэт и Липранди встретились в Болграде. В отчёт разведчика Пушкин попал в таком образе, как рекомендовал генерал-майор Орлов – «чтоб волки были сыты и овцы целы».
Ростислав СОЙКО

[бессарабец]

Рассказы старого дома
Город - История 05.04.2012 13:51

Старые дома. Им уже по 40, 60, 70, а может, и более лет. Для инженеров-строителей они, прежде всего, интересны технологией и качеством.
Например, есть в Измаиле на ул. Свердлова, 56, дом, построенный в первой половине ХХ века. Обыкновенный дом. Видимо, поэтому он не веден в Государственный реестр памятников культурного наследия (по разделу "Архитектура. Памятники местного значения"), хотя имеет все особенности строительства того времени: материал, планировка помещений, высота комнат, сквозные окна через крышу и потолки в четырех внутренних комнатах, во дворе - флигель и, конечно же, глубокий подвал.
Для специалистов управления по охране памятников культурного наследия важно, имеет ли этот дом историческое значение. А для краеведа-историка интересны судьбы людей, живших в нем.
Интерес автора был усилен еще и тем, что он сам жил в этом доме.
Живы и товарищи по двору. И стал я искать их. Встретил Анатолия Евстигнеева, который и раскрыл еще одну страничку истории нашего города.
Хозяином дома был Иван Ткаченко, который в 1940 году считался довольно состоятельным человеком: имел сапожную мастерскую, где прошел путь от ученика сапожника до хозяина. Была у него и небольшая лесопилка, земли в пределах города (где потом разместились сады колхоза имени В.И.Ленина - на берегу Дуная от бывшего хлебозавода до консервного завода), а также арендовал участок земли на Кислицком острове.
В самом доме до 1940 года была небольшая гостиница с обедами для артистов Измаильской филармонии. В 1941 году (по август 1944-го) по свидетельству старожилов тут был специальный дом отдыха для немецких офицеров.
У Ивана Федоровича было три сына (Иван, Федор, Сергей) и три дочери (Александра, Елена и Вера).
В конце 1940 года Ивана призвали в Красную Армию из с.Кислицы. Сергей ушел добровольцем в 17 лет. Воевал, был награжден орденом Славы всех трех степеней. Погиб на поле боя в Прибалтике в 1944 году. Но именно это в дальнейшем спасло его отца, брата и сестер.
Федор остался в Измаиле. Его судьба требует дополнительного историко-журналистского расследования. По семейному преданию он был участником подпольной группы Евгения Дмитриева, по свидетельству которого Федор сорвал план взрыва Свято-Покровского собора с румынскими офицерами.
За это его объявили предателем. И в сентябре 1944 года офицеры СМЕРШ Дунайской военной флотилии нашли его в Румынии, где он проживал с семьей, арестовали и вывезли в Советский Союз.
В сентябре 1944 года начались проводиться мероприятия по проверке жителей города, остававшихся в оккупации с июля 1941 года по 26 августа 1944 года.
И.Ткаченко был в числе первых - и по социально-имущественному положению, и в связи с тем, что его сын Федор ушел в Румынию.
Иван Федорович обратился к первому секретарю Измаильского обкома партии А.Федорову с просьбой о прекращении притеснений в отношении его семьи.
Пришлось писать и в орготдел Компартии Украины в Киев. На удивление - помогло!
Дело в том, что существовала инструкция, по которой солдаты и сержанты, награжденные орденами Славы и Героя Советского Союза, и их семьи имели льготы. Особенно, если эти солдаты погибли на поле боя. Поэтому их не выселили из города.
Более того за дом, которые передали городу для вселения жильцов, дали небольшую компенсацию.
Я сейчас уже не помню соседей. Но там жили вышедшие замуж дочери хозяина - тетя Лена Евстигнеева и тетя Вера Колобкова.
До сих пор в той части дома, куда поселяли работников культуры, живет Иван Зинченко - фотограф, кинооператор, музыкант. Жили Александра Садовская, Варвара Никитина, Ольга Палехо (моя мама), а также артисты филармонии аккордеонист Беляев с супругой-пианисткой.
Некоторое время тут проживал и начальник Измаильской тюрьмы Валентин Козак.
Был нашим соседом и главный инженер Советского Дунайского пароходства Аарон Орлов.
Сейчас в этом доме проживает другое поколение, а дом хранит свои тайны. Часть из них помогли вспомнить наши соседи.
Юрий Литюченко, методист РОКиТ
http://www.izmacity.com/gorod/istoriya/ ... rogo-doma-

[бессарабец]

ЛЕГЕНДЫ И ИСТОРИЯ
(из истории земель между устьями Дуная и Днестра в античный и средневековый периоды)

История многих старинных городов имеет легендарное начало. Не избежал этого и Измаил – город, основанный в 16 столетии. Процесс обрастания легендами характерен для периода становления историографии многих стран, особенно в период роста национального сознания.
Поиски исторических истоков обычно начинаются со сбора материала разного происхождения и его произвольной интерпретации в зависимости от основополагающей идеи автора. В историографии 18 – 19 веков, когда научная методология исторического исследования была еще разработана недостаточно, исследователи прошлого, не владея достаточной информацией и научным методом, часто удревняли возраст городов и приписывали им легендарное начало. Особенно престижным считалось иметь античные корни. Эта традиция кое-где в отчасти сохранилась и в 20 столетии.
В литературе, освещающей историю города Измаила, прочно закрепилось несколько легенд. Первая - обосновании древними греками на месте бывшей измаильской крепости поселения или даже города под названием Антифила. Вторая – о том, что в римский период на этом же месте существовала римская крепость или город Сморнис. Третья- о славянском или даже молдавском, в зависимости от национальной ориентации автора, Смиле – Синиле. Они повторяются из издания в издание, часто упоминаются в местной прессе, и стали как-бы частью истории края.
Вместе с тем, изучение письменных и картографических источников, археологические обследования, а главное, исторический контекст второй половины первого тысячелетия до нашей эры и первой половины первого тысячелетия нашей эры, в которые обычно укладывают существование Антифилы, а затем Сморниса не подтверждают реальные основы под этими легендами. Равно, как и изучение происхождения славянского или молдавского Смила.
Античный период хорошо исследован, и поэтому можно представить ситуацию в нашем крае на основании современных научных данных и оценить саму возможность появления здесь античного населенного пункта.
Великая греческая колонизация VIII – VI веков до нашей эры охватила берега Средиземноморского бассейна и Черного моря в том числе. На западном и северном побережьях Черного моря – Понта Эвксинского – первые античные поселения возникли VII веке до нашей эры. Это Истрия на берегу мыса морского залива (теперь берег озера Синее) к югу от правого гирла Истра, как называли древние греки Нижний Дунай, и Борисфенида на острове Березань неподалеку от впадения реки Гипаниса (Буга) в море. В VI веке до нашей эры возникли Ольвия на правом берегу низовий Гипаниса, а также Никоний и Тира вдоль берегов Тираса (Днестра).
В V – IV веках до нашей эры эти поселения выросли в города-полисы, которые оказывали мощное влияние на развитие Северо-Западного Причерноморья. Греческое население, по мере возможностей разрабатывало местные природные ресурсы и торговало с местными племенами.

Светлана Паламарчук. «Наша магала». 02.11.2007. № 24

[бессарабец]

У истоков Измаила

Османскому селению Измаил, основанному приблизительно во второй трети XVI века, судьбой было уготовано довольно быстро стать городом. В начале небольшим, в масштабах того времени, городком. И, очевидно по веленью падишаха (поскольку только он мог распоряжаться вновь приобретенными землями) доходное местечко было определено мусульманскому ведомству. А конкретно, Мехмед-аге, высокопоставленному духовному лицу, прибывшему из Константинополя. Первый «отец города» позаботился об укреплении своего владения и организовал строительство вала и рва вокруг Измаила. Энциклопедия Ислама гласит, что это «небольшое укрепление при переправе» и эти сведения относят производство работ к 1588-1589 годам. Мехмед-ага умер в 1590 году.
Наиболее ранние заметки об Измаиле принадлежат голландскому путешественнику Ван Досу, посетившему эти места в 1557-1558 годах.
В торговых документах конца XVI века Измаил известен как транзитный пункт по продаже вин. Так, османский купец Будах привез сюда партию вина и продал его львовскому купцу Андрею Гарге. Доставленные морем и рекой в порт Измаил грузы далее следовали «сухим» путем на Яссы – столицу Молдавии, и далее – во Львов и другие города.
Новый дунайский порт быстро приобрел известность. Не прошло и пяти лет, как появились сообщения о первых нападениях на Измаил. В июне 1594 года на укрепленный столь недавно городок отряд Северина Наливайко совершил налет, пограбил и пожег его. В марте 1595 года – новое нападение: теперь трансильванского отряда под предводительством Андрея Барксая. По сведениям венгерских документов тысячный турецкий гарнизон был избит и освобождено две тысячи молдаван, ранее захваченных пашою Измаила.
Видно, что первые укрепления Измаила были незначительны. Но и они говорят о возрастающем значении населенного пункта.
Начальный статус Измаила «нахие» (мелкая административная единица) вскоре сменился на более солидный – каза или кадилык (что-то вроде райцентра, где главным лицом был кадий).
Измаил XVI-XVII веков не представлял еще собой крепости. В этом крае уже было несколько мощных крепостей: Исакча, то есть бывшая татарская Сакджа (по правую сторону Дуная), Килия на левом берегу реки и восстановленная османцами старая килийская крепость в дельте, Аккерман на Днестре, чуть выше его по течению Янык-Хисар (Паланка), Татар Бунар (татарский колодец) на перепутье степных дорог. Особой нужды в новом военном объекте не было.
Измаил развивался как вакфа (вакфа – арабский термин, обозначающий богоугодное пожертвование на нужды религиозных заведений (мн.число – вакуф).В инфраструктуре города большую роль играли мусульманские храмы – мечети. За счет вакфа содержался имарет – городской комплекс, в который входили мечеть, мектеб (начальная школа), больница, гостиный двор, водоснабжение, дороги и мосты, суповая кухня (бесплатная столовая для бедных), «создаваемые из мотивов набожности и милосердия», а также прибыльные учреждения: гостиница, базар, караван-сарай, баня, мельница, красильня, бойня и др.
Гражданское начало Измаила подчеркивает должность ответственного за город лица мотевелли – главного попечителя вакфа. Мирный характер города в XVII веке, в противоположность Аккерману или Бендеры, подтверждает и состав измаильских жителей. В Измаиле и прилегающей территории отмечался резкий рост немусульманского населения, что было бы невозможно при наличии объекта военного значения. К Измаильскому вакфу принадлежали такие населенные пункты как дунайский городок с пристанью Рен, в турецком варианте Тимарова (тимар – попечение, забота), Кышла, Дундар, Ахпаноз, Сапан, Постан, Тобак.

[бессарабец]

Продолжение

Религия. Османское государство выработало идеал жизни - достижение справедливости (адалет), с которым связывалось процветание страны. Достичь его, как считалось, можно поддержанием традиционного порядка в обществе (низам), в том числе в каждой иноверческой религиозной общине. Традиционный порядок был основан на вере в Бога, добросовестности и благочестии. Османские государственные деятели полагали, что благоденствие страны зависит от обилия товаров и их дешевизны на рынке. Земля не знала более смелого эксперимента, чем оттоманская система управления. Она рухнула, когда порядок управления был нарушен, но прежде Османское государство существовало 600 лет, и вторую половину этого срока город Измаил находился в его составе.
Господствующей религией был ислам. Он делился на множество направлений и сект, два из которых считаются основными: суннизм - почитание Сунны -священного предания о Мухаммеде, и шиизм - почитание Али (двоюродного брата Мухаммеда), халифа (араб. Преемник) и свои предания (ахабар). Ислам (араб. Покорность) -строго монотеистическая религия, основанная на вере в Аллаха. Его священной книгой является Коран. Мусульмане почитают Иисуса Христа - Ису, как одного из 28 пророков, а также его мать Деву Марию - Марьям. Большинство османцев, особенно правящие круги, были суннитами, но шиизм был тогда широко распространен в народе, особенно среди кочевников. Священнослужитель суммы (мусульманской общины) имам (араб. Предстоящий) избирался из ее членов на месте и умма определяла ему содержание. Он совершал обряды рождения, бракосочетания, похорон, за что получал соответствующие подношения. Мулла - мусульманский священник со специальным богословским образованием, толковал Коран и был учителем в школе при мечети. Учителем мог быть и ходжа. Мусульманские женщины мечетей не посещали, отправляя культ дома.
Значительная часть татар также была суннитами, но как пишет турецкий автор 18 века, местные буджакские татары придерживались ханефитского обряда и молились по своим особым предписаниям, и следовательно, турецких мечетей не посещали. Эвлия Челеби заметил о татарах: “татары - народ беспощадный. С помощью Бога они стали мощной преградой рода Османов, и со всеми неверными они ведут битвы, сраженья... Это очень богомольные и не слишком обременяющие себя запретами воины. А если рядом с ними оказывались ногайцы, они вовсе перестают отличать дозволенное от запретного. Тем не менее этот народ - дозволенное исламом войско”.
Измаил и Рени составляли собственность монастыря Хассеки - монастыря дервишей. Это дает основание считать, что Измаил был определен падишахом в качестве вакфа ордену неортодоксального направления в исламе - суфизма, который представлял собой многочисленные братства (тарики) дервишей. Неизвестно где находилась обитель Хассеки, и в какой форме (текке, завие) было ее представительство в Измаиле. Дервиши (перс. бедняки, нищие) почитали первоначальный ислам и были ближе к шиитам. Основы их учения, с признанием Корана и Сунны - идея личного общения с Богом путем мистического экстаза, порицали роскошь и проповедовали аскетизм.
Из немусульманских религиозных общин самой крупной в Измаиле была греко-православная. В османской империи под эгидой греческого Константинопольского патриарха были объединены греки, болгары, сербы, молдаване, валахи, грузины. Эпископат, как правило, полностью состоял из греков.
Ортодоксальное направление христианства в основе вероучения содержит Священное писание (Библию) и Священное предание (постановления соборов, патристику), веру в триединого Бога (Отца, Сына и Святого Духа), молитвы, посещение церкви, исполнение семи таинств: крещения, причащения, миропомазания, покаяния, брака, священства и елеосвящения (соборования). Причащение - кислым хлебом и вином. В 17 веке в крае существовала Браилово- Измаильская митрополия, к которой наряду с Аккерманом, Килией и Рени, относился и Измаил, где известны два православных храма.
По аналогии с Килийской Святоникольской церковью Измаильские тоже были углублены в землю, так как по мусульманским правилам все иноверческие постройки не должны превышать мечетей. Церкви возглавлялись настоятелями, совершавшими богослужения и обряды. При богослужении мужчины стояли ближе к алтарной части, а женщины и дети - ближе к выходу. В жизни православной общины, кроме епархиального архиерея и священника - главы прихода, руководящую роль играл выборный орган мирян - церковный совет во главе со старостой.
В Измаиле также было немало армян-григорианцев. Армяне еще в 5 веке, не согласившись с решением Халкидонского собора, осудившего монофизитов, сохранили раннюю христианскую церковь - монофизитскую, основанную на Священном писании (Библии), вере в единую природу Бога, исключающую ипостась человека. По обрядности близки к православным, но причащаются пресным хлебом и цельным вином. По-видимому армянское население относилось к Крымской епархии с центром в монастыре Сурб-Харч (Святой Крест). Были случаи, когда в мусульманских странах армянам запрещали употреблять колокольный звон.
Евреев тогда называли по вере - иудеями. Иудеи, как мусульмане и христиане, единобожники. Они сохранили древнюю унитарную веру в Бога - Яхве, Иегова, идею богоизбранности своего народа и приход Мессии - Машиах. В основе вероучения - Тора (Пятикнижие Моисеево Ветхого Завета), Пророки и Писание (Танах), что должен знать каждый иудей, и Талмуд (толкование). Еврейская община - кегила (кагал) возглавлялась раввином (учителем), который проводил службу в синагоге - доме для молитвы, совершал обряды. Молитва творилась на мертвом тогда языке - иврите. Синагоги объединяли людей по профессии: купцов и менял, скорняков и красильщиков, портных и пр. Женщины сидели отдельно от мужчин на галерее. Очевидно раввин имел и гражданскую власть.
Христианские и еврейские религиозные общины способствовали сохранению национальных особенностей каждого народа и его культуры. Предстоятели общин осуществляли духовную и светскую власть над единоверцами, получали собранные налоги, лишь половину которых вносили в государственную казну. Как подчеркивал Адам Мец, христианская церковь и синагога всегда оставались как бы чужеземными государствами внутри империи ислама и не давали растворить себя - при том, что власти поощряли переход из другой веры в ислам. Еврей не мог стать христианином, а только мусульманином. Переход мусульманина в другую веру карался смертью. Во время засухи в молебственном шествии принимали участие все религиозные общины: христиане во главе с эпископами или евреи со своими трубами.

[бессарабец]

Продолжение

Внешний вид. Внешний вид измаильчан был разнообразен и пестр. В некоторой мере можно представить одежду разных народов тех времен с учетом уже как-то проявлявшихся городских традиций бедной части населения, нивелировавшейся низким уровнем достатка.
Турки носили чалмы, тюрбаны, халаты, шальвары (шаровары) и туфли. Эвлия Челиби отметил, что местная знать предпочитала татарские шапки, чему по его мнению, способствовало чисто татарское окружение города. В зимнюю пору самые богатые одевались в соболиные шубы, а другие - в овечьи и лисьи шубы с закрытым воротником и сапоги. Бедняки большую часть года носили налын - сандалии на деревянной подошве или сыромятные постолы, но чаще ходили босиком. Зимой мужчины и женщины одевали овчинный кожух или суконную свитку. Сипахи с высоким достатком носили особый тюрбан - бюрюме, отличавший их от общинников. Турецкие женщины, и вышедшие замуж за турка, носили рубаху, сверху длинное платье, шаровары, на голове - платок, возможно, и чадру. Интересно то, что мусульманам - мужчинам запрещено было носить шелковую одежду.

Волохи (румыны и молдаване) и болгары из простонародья, а они вместе составляли чуть ли не половину населения, носили длинные холщовые рубахи с безрукавками, холщовые либо шерстяные штаны, обязательно широкий шерстяной пояс, на голове - бараньи, смушковые шапки. Женщины надевали на рубаху шерстяную или холщовую короткую кофту, несшитую юбку и фартуки, иногда и спереди и сзади, красивый тканный узкий пояс, жилет из сукна или меха. На голове было обязательно покрывало, косынка или чепец.
Одежда греков, армян и евреев - мужчин, активно занятых в торговле и ремесле, сохраняла меньше черт традиционного костюма. Для различия было принято постановление: “Все неверные носят голубые и фиолетовые с голубым значком колпаки - шепертма, похожие на татарские, иудеи - с желтым значком”. Мужчины-греки носили часто короткие куртки и неширокие штаны - враки. Гречанки - длинные платья и сарафаны с передниками, на голове - платки. Евреи -ашкендзи сохраняли традиционные длинные халаты, кафтаны, плащи, молитвенные шерстяные шали с кистями, непременно покрывая голову дома и на улице ермолками или шляпами с мехом, на ногах сапоги. Армяне, и мужчины и женщины, носили рубахи и шаровары, женщины обязательно добавляли расшитый передник. Поверх рубахи - архалух, типа длинного сюртука. Поверх надевали кафтан типа черкески, с поясом или шарфом. На голове мужчины носили шапки, а женщины - накидки, на ногах - сыромятные поршни или туфли с загнутым носом, зимой - сапожки.
Практически все мужчины той эпохи, кроме армян и татар, носили бороды. С конца 17 века, больше в 18 веке в Измаиле селились и татары. Их обычная одежда состояла из длинной рубахи-туники, у мужчин - до колена, у женщин почти до пят с оборкой, и штанов. Рубахи носили без пояса, поверх надевали комзол, у женщин подлиннее. В холод сверху носили бешметы, стеганные на вате, бурки, на ногах - сапожки из мягкой кожи, летом - башмаки, чарыки: беднейшие - лапти с суконными чулками. На голове мужчины была тюбетейка, поверх которой зимой надевали высокую баранью шапку, летом - войлочную шляпу. У татарских женщин были распространены бархатный колпак, обшитый серебряными монетами - кашпау.
Благодаря старинным традициям ношения национальной одежды жители Измаила выглядели ярко и живописно. По одежде можно было сразу определить национальный и социальный статус человека, даже род его занятий.
Можно предположить, хотя точных сведений нет, что в турецком Измаиле появились и цыгане (рома), известные в крае с 15 века, но поскольку они были кочевниками, то табор, забредавший на городские окраины, подолгу не задерживался.
Одежды цыган-мужчин была похожа на одежду соседних балканских народов, женщины носили рубахи и широкие юбки, по нескольку сразу, на голове обязательно - шаль, платок, отличавшиеся яркостью и пестротой, мониста.
Все эти разноплеменные народы находились в тесном контакте, без которого невозможна городская жизнь. Возникает вопрос: на каком языке или языках они общались? Сразу и ответить-то трудно. Можно рассмотреть его по простой схеме: языки правящего государства - языки местного населения - языки социально-активной части горожан - языки ближайших соседей.
В османской империи царило многоязычье: от тюркских наречий, ближневосточных до европейских, но главными считались три: арабский язык (язык ислама), персидский (фарси), как литературный и придворный, и “тюрче” - основа будущего турецкого. Многие османцы владели греческим - как наследники Византии. В 16 веке появился так называемый османский язык - “осмалынджа”, заменивший “тюрче” на официальном уровне, оставив его простому народу. На этом языке составлялись все документы и указы. На основе осмалынджа в 16 веке развился “тюрки-и-басит” - заурядный турецкий. Арабский язык понятен был каждому грамотному мусульманину, так как являлся языком Корана, на нем обучали в школах и в армии.

Тюркские наречия связаны с конкретными группами, проживавших народностей, потому преобладали балканский диалекты с одной стороны, и татарские - с другой. Городские власти - чиновники, офицеры, духовенство - владели несколькими языками, начиная с арабского, османского до турецкого народного как минимум и пользовались услугами переводчиков в других случаях, а кто знал и местные наречия. Языки местного населения формировались в зависимости от предшествовавшего в крае основного языка международного общения - “команеча” (кыпчацкая группа) и восточно-романских наречий, складывавшихся в румынский язык. Скорее всего, что на этой смеси и общался простой народ, т.е. большинство населения. Официальным языком соседних с Измаильщиной княжеств Валахия (Царя Ромыняска) и Молдова был славянский язык. Как считают специалисты - вариант среднеболгарского языка. Именно на нем составлены все средневековые документы, летописи, церковные книги, т.е. он как бы играл роль, что и “осмалынджа” у османцев. Таким образом, болгарский язык был очень близок официальному языку Валахии и Молдовы. Его хорошо понимали и русы (украинцы). Учитывая число попадавших в город пленных, невольников, потребность в славянских языках не снижалась.
Языки социально-активной части населения: греческий, османский и в какой-то мере староитальянский. В греческой, армянской и еврейской общинах внутренними языками были национальные языки, а в миру представители этих народов общались на различных языках, начиная от языка основного населения страны, города в данном случае, и заканчивая языками торговых партнеров. Греков очень часто использовали как переводчиков - тарджуман или драгоман в балканском варианте. Был тогда в употреблении и смешанный армяно-кыпчацкий язык. Взаимодействие знатоков разных языков ценилось. Вот пример составления международного договора: “Я по-польски диктовал валаху, потом - он по-гречески - греку, грек - турку, который и писал договор” - писал Якуб Собески. В 17 веке значение греческого и староитальянского в регионе упало, основные документы составлены на османском языке. Овладевала османским и та часть местных жителей, которая переменила веру, перейдя в мусульманство. Балканские славяне называли таких “потурченцами”.
Юго-Западными, Западными и Северо-Западными соседями Измаильской земли были болгары, валахи (румыны) и молдаване, Севере и Северо-Востоке - татары и ногайцы. Все они кроме закоренелых степняков - ногайцев, известны в Измаиле. Но всего в нескольких днях пути на Северо - Восток лежали украинские земли, контакт с которыми прерывался, как торговый, так и военный.
Ученые считают, что для украинцев никогда не было проблемы ни с польским, ни с крымско-татарским, ни с молдавским, ни с турецким или русским языками. В определенной мере в таких случаях возможна и обратная связь. Так что русы, попадавшие в северные земли османской империи, никогда не ощущали себя языковым анклавом, и они понимали и их понимали. Известен почти курьезный случай переписки турецкого агента из Аккермана на украинском языке (по Дашкевичу). Эвлия Челеби заметил, что турецким и татарским языками иногда владели днепровские казаки, из тех же русов.
Значение чужих языков, спонтанное или целенаправленное, расширяло сознание людей, способствовало пониманию между различными по традициям культуре группам населения Измаила. За почти триста лет османского правления в городе пока не известно ни одного случая острых конфликтов на социальной, этнической либо религиозной почве.

[бессарабец]

Питание. Важнейшим аспектом человеческой жизни в целом и бытовой культуры в частности, является питание. А, по большему счету и духовной культуры, ведь недаром говорят: “Мы есть то, что едим”. Процессы приготовления и употребления пищи отражают традиционные формы поведения человека в обществе, национальные и религиозные установки, структурные связи населения.

Многонациональный город Измаил уже в давние времена представлял широкий спектр стойких пищевых традиций с общим для всех зерновым типом питания.
Некоторые прямые сведения на этот счет находим все у того же Эвлии Челиби, который подчеркивал обилие в Измаиле белого хлеба и указал на главные зерновые культуры местных полей - пшеницу и ячмень. Как человека знатного, богатого, его мало интересовала пища простонародья, и он отметил только деликатесы и предметы торговли. С присущей ему восторженностью он пишет: “Очень вкусны тут мед, мясо, сыр, белуга, копченая осетрина, черный кофе...” Архидиакон Павел, сопровождавший своего отца антиохийского патриарха Макария в Москву, на обратном пути через Измаил и Килию пишет, что путешественники купили здесь осетра весом 80 окка (окка - 1,282 грамма), т.е. свыше 100 кг весом за четыре с половиной венецианских талера. Крупные же осетры, по его словам, весили по 200 окка и более. Проезжавший патриарх мог позволить себе такую покупку, но вряд ли это было доступно большинству горожан. Почти все огромное количество вылавливаемой красной рыбы солили, коптили и отправляли на экспорт. Туда же шла знаменитая местная бастурма из говядины и баранины.
Питание измаильских жителей лучше представить, рассматривая пищевые традиции и предпочтения, исходя из стереотипа питания каждого народа, при том, что основные продукты были для всех одинаковы. В Европе 16-17 веков еще не были распространены такие растительные культуры как картофель, кукуруза, подсолнечник, помидоры и др., прибывшие из Нового Света. Практически отсутствовал сахар, вместо которого использовали различные патоки и мед. Из зерновых культур, кроме названных выше, были распространены также просо, овес, полова, привозной рис, редко - рожь. Молочные продукты, по значению стоявшие на втором месте после зерновых, получали от коров, овец и коз. Это молоко, простокваша, сливки, сыры и топленое масло; употребляли пахту и сыворотку. На третьем месте следует отметить овощи и пряные травы: лук, чеснок, капуста (кольраби, краснокочанная, цветная), свекла, морковь, редис, репу, огурцы, салат, шпинат, крапиву, укроп, горчицу, кориандр, эстрагон, душицу, мяту, привозные розмарин, шафран, имбирь, мак. Выращивали бобовые: бобы, горох, чечевицу и фасоль. Растительные масла - были оливковые и конжутное, завозившиеся из южных земель.
Мясной стол был основан на говядине, телятине, баранине, козлятине, разнообразной птице, для христиан еще и свинина. Употребляли также конину, дичь, яйца. Широко употребляли животные жиры. Из рыбы, кроме красной (осетра, белуги, стерляди), были наиболее распространены карп, лещ, судак, сом, щука, тарань, которых ели в вареном, жареном, печеном, копченом, соленом и сушеном виде. Соленую рыбу давали в счет жалования воинам. Из фруктов - яблоки, груши, черешня, вишня, слива, а также виноград, арбузы, дыни, орехи грецкие, называемые тогда волошскими. Привозили изюм и инжир. Из готовых напитков в городе имелись пиво, брага (боза), дозволенная мусульманам, вино и водка для не мусульман.
Кухню всех измаильчан в целом можно отнести к средиземноморской, объединяющей балканскую, греческую, турецкую, и в определенной мере, армянскую, не лишая колорита каждой в отдельности. Главные различия помимо религиозных установлений, были скорее социального порядка, определявшего количество трапез в день и их меню. Обязательной была молитва перед едой, а для многих и после еды. Большинство при еде не использовали ложек, да и вилок еще не было.
Ели с помощью хлеба, кроша его в блюдо и поднося руками размокший хлеб ко рту. Мужчины и женщины, как правило, ели отдельно. У мусульман домашние ели на женской половине, но гости - на мужской.
Простолюдины во время трапезы ели обычно одно блюдо: зерновое, бобовое, овощное или смешанное.

Зимой преобладали различные лепешки и каши. Лепешки с кислым молоком или пахтой часто были единственным блюдом во время завтрака или обеда. Беднота ела ячменный или просяной хлеб, иногда с примесью пшеницы. Зимой подавали горячую похлебку из ячменной муки с добавлением сушеного творога. Жители побогаче варили пшеничные каши с маслом или мясом и с чесноком, плов (у тюрков - пилау) из риса, к которому подавали мясо или курицу, кебабы (мелко нарезанное мясо).
Хлеб пекли как дрожжевой, так и пресный, особенно широко распространенный у восточных народов, в виде различных лепешек. Многие блюда, у разных, но проживающих в тесном контакте народов, были по сути, одинаковы, лишь по иному назывались. Но все-таки нельзя отметить национальные кухни.
Собственно турки составляли незначительную часть жителей Измаила, но учитывая возраставшее число татарского населения, доля восточных традиций в питании была высока. На первом месте в их питании были хлебные изделия - тонкие пресные лепешки юфка, реже из квашеного - пиде, те же лепешки, смазанные после выпечки яйцом и маслом - чуре и большие хлеба из кислого теста - майалы-хамур. Традиционная лапша - рэште, из пресного теста, высушенная на солнце хранилась в больших глиняных кувшинах с широким горлом. Основное горячее блюдо зимой - чорба (шорпа - у татар) из пшеничной крупы с сушеным творогом, или из чечевицы, по возможности готовилась на мясном бульоне. Подавали также похлебку из бараньих потрохов, горячий студень из бараньей ноги (пача). Летом делали холодную похлебку джаджик из айрана (йогурт, разбавленный водой), огурцов, пряных трав и чеснока. Мясные блюда, как правило, праздничные, включали разные виды шашлыков, кебабов, маленькие котлетки - кюфте (типа тефтелей с рисом). В качестве заготовок впрок делали коурму - зажаренное баранье мясо закладывали в глиняные горшки и заливали растопленным жиром. Популярна была долма (дословно - “наполненный”), т.е. известные голубцы из виноградных листьев с овощным или мясным фаршем, а также другие фаршированные овощи, распространившиеся позднее - баклажаны, кабачки, сладкий перец, и позже них, наверное, только в 18 веке - помидоры.
Мужчины на отдыхе, вспоминая далеких кочевых предков, использовали древнейший способ в приготовлении куй укебабы - подготовленную баранью тушу, завернутую в шкуру, клали в раскаленную яму, и, присыпав сверху, разводили огонь.
Чай, кофе распространились только во второй половине 17 века. В раскопках на территории крепости Измаил особенно часты находки фаянсовых чашек производства малоазийских центров Изника и Кютахьи. Чай был дорог и редок. Вместо чая пили отвары мяты или тимьяна (чабреца). Популярны были фруктовые напитки с медом - шербеты, айран, йогурт (простокваша из овечьего молока). Готовили пекмез - виноградный сок, уваренный до консистенции меда. Мусульманский запрет на вино (Коран, сура 5 “Трапеза”) обычно соблюдался, но турки и татары употребляли не только слабохмельные напитки типа пива, бозы (напиток из просеянной муки), но и более крепкие.
В кухне татар преобладали просяная каша, те же лепешки. Популярным был бэлеш с начинкой из мяса и пшена, особо лакомым - вяленый гусь. Предпочитали конскую вяленую колбасу - казылык. Из молочного - катык - вид кислого молока, каймак - густые овечьи сливки, корт - творог. Ритуальным блюдом служил мед, смешанный с маслом. Некоторые духовные лица ели только ячменный хлеб. Ни турки, ни татары не употребляли свежего молока.
Армяне пекли традиционный армянский хлеб - лаваш, тонкие как бумага большие лепешки, замешанные из муки, соли и воды. И матнакаш - толстые круглые лепешки, часто с пальцевым узором, смазываемые маслом и посыпанные кунжутом. Заготавливали лапшу - аршта.


Традиционным блюдом была ариса - каша с разваренным мясом и кюфта (тефтели) в супе, толма (описанная выше долма), хаш - горячий студень из бараньих ножек, из напитков - кислое молоко - мацун, пахтан-тан, а также сыры, масло, вареное и жареное мясо, в том числе свинина. Особенностью было использование множества пряных трав, свежих, сушеных и даже вареных.
В кухне греков было много общего с выше названными, популярностью пользовались фасолевые блюда, долма, тушеные овощи, кислое молок и сыр.
В кухне евреев важную роль играл кашрут - религиозные табу на смешение мясного и молочного, бесчешуйчатую рыбу, свинину, нежвачных непарнокопытных животных, и особый ритуал приготовления пищи. В основе питания - та же мучная пища, каши, лапша, молочные, мясные, овощные блюда, яйца; жир только растительный. Популярны фаршированная рыба, жаркое. Особое внимание ритуальной пище в субботу и праздники. Ее составляли пресный тонкий хлеб - маца, плетенные булки - хала, треугольные пирожки с маком и многое другое (фрукты, мед, рыба) в зависимости от праздника. Все используемые продукты в еврейской кухне должны были быть кошерными, чистыми, потому, что “пища превращается в нашу плоть и кровь”, а запрещенная пища, как учит Тора, есть мерзость для Божественной души.
Очень сходной была кухня православных народов - валахов, румын, молдаван, болгар, русов (украинцев). У румын и молдаван ежедневной едой была мамалыга (заменявшая хлеб у простонародья), только варили ее из просяной муки или пшена, у румын также делали мэлай (лепешки). У тех и других готовили чорбэ - овощной суп, тертутэ и плачинтэ (тесто с брынзой), протертую фасоль с чесноком, брынза - кашкавал (сыр). В праздничные дни, а у зажиточных людей почаще подавали токанэ - жаркое, мясо, печеное на грэтаре (решетке) и рыбу, готовили дроб - блюдо из потрохов ягненка, долму.
В болгарской кухне во время выпечки хлеба из кислого теста выпаривали виноградный сок (пекмез), пекли пресные лепешки (милина) на воде, яйце и соли, лепешки с овечьим творогом, брынзой (рогувачки), варили мляко (молоко) с лапшей, бобина чорба (из фасоли). Делали каварму, пастрому (бастурму), баур - начиняя толстую кишку рисом и ливером, рибник - запеченую рыбу в соусе из масла, красного перца и лука, тушили мясо в острых соусах. Из напитков предпочитали кисломолочные, бозу, и борч (хлебный квас). болгары сохранили от тюркской прародины ритуальное блюдо курбан (тюрк.”жертва”): на поминки варили баранину, добавляя в воду только лук и соль.
У русов подавали борщи (сходные с чорбой), юшки - супы на различных отварах, каши, особенно пшено и гречку, галушки, вареники с капустой или крупой, лапшу, хлеб из кислого теста - каравай, сыр, яйца, рыбу; мясо птицы - по праздникам. Популярна была свинина и свиное сало.
Православными народами соблюдались посты, тогда избегали скоромной пищи. На православные праздники готовили кутью, сдобные куличи, творожную пасху, красили яйца, мясные блюда и рыбные, подавали фрукты, мед и многое другое.
Жизненный уровень народа заметно снизился в начале 17 столетия, резко возросли цены на продовольствие (в сравнении с предшествующим столетием в шесть раз). Взрыв дороговизны, в сочетании с засухами и не урожаями, привел у угрозе голода, а во многих районах страны к голоду, и тогда принимались административные меры предупреждения недовольства населения. Первой мерой у османцев было наложение запрета на зарубежные поставки зерна, мяса и масла и усиление контроля за ценами на рынке. Сохранялись лишь поставки продовольствия в османскую армию.

По материалам газеты "Курьер недели"

[бессарабец]

Придорожное кафе "Брос-Анджелес" в селе Броска Измаильского района (по дороге, ведущей из г.Болграда).

[бессарабец]

«Фынтына Дзинилор», или Фонтан (источник) фей

Звенящее слово «дзинилор» у измаильчан на слуху — так называется железнодорожная станция в часе езды от Измаила. Звучит романтично и отчего-то напоминает названия японских станций в романах Харуки Мураками. А если знать, что затерянная в бессарабской степи станция расположена неподалеку от речки Еника, пейзаж и вовсе готовит нас к чему-то загадочному.
И неспроста, потому что в давние времена, когда буджакская степь полнилась табунами лошадей и стадами овец тюркских кочевых народов — торков (узов) и половцев (команов), а затем татар, обитавших здесь тысячу лет назад, люди разведали в этой долине целебный источник. При османском правлении было принято название долины Янук.
Скотоводы-степняки знали цену воде в знойное лето, но этот источник не был похож на прочие, места которых были хорошо известны кочевникам. Вода в нём была особенная, испив её или омывшись, люди замечали улучшение самочувствия и даже исцеление от той или иной хвори. Они назвали его «Азис Бунар», что в переводе с тюркского означает «святой родник».
Видимо, не одним кочевникам был он известен, потому что встречается и употребление греческого названия «Агиасма» (греч. — святыня), что не совсем то же самое, поскольку «агиасма» есть освящённая вода. Местные молдаване называли его по своему — Фынтына Зынэлор, что можно перевести как «фонтан фей» (фея по-молдавски — зынэ), творящих чудеса. В XIX веке россияне говорили «источник наяд», т.е. нимф (греч.), которым приписывались те же свойства.
Татары свой источник берегли, а когда в 1807 году российские войска, вторгшиеся в Буджак, начали вытеснять их на восток — переселять на новое место жительства на Кубань — татары забросали источник камнями, чтобы он не достался никому. Но местные жители, в том числе измаильчане, ещё при турках знали о нём. Старики говаривали, что криница эта «издревле почиталась целительною». Как только спало военное напряжение, измаильский житель — чабан Прокоп Мунтян — в 1814 году вновь нашёл это место. Он расчистил источник от камней и, омывшись его водой, получил «совершенное здравие», хотя до этого случая долго болел. Многие жители края, узнавшие о расчистке целительного источника, ринулись к нему за спасением здоровья и стали «омываться водою и по получении исцеления в болезнях класть на кринице и кидать в оную деньги» — в основном турецкое серебро.
Тогда Прокоп и его брат Александр оборудовали криницу как следует. Они использовали часть собранных денег на приобретение камней и соорудили небольшую каменную каплицу с иконой Божьей Матери. Священник из села Китай (м.б. Код-Китай — ныне Островное?) доложил об открытии в долине Янук килийскому уездному протопопу Малявинскому, а тот, в свою очередь, в экзархат — Кишинёвскую дикастерию (церковный судебный орган).
Пока шла переписка, для сбора денег приделали к каплице сундучок. Однако, поскольку сторожа не было, за год его четыре раза обокрали воры. Часть собранных денег чабан передал протоиерею Малявинскому. Протоиерей лично осмотрел криницу, отметив необычную прозрачность воды на всю глубину 2 саженей (4.26 м), где можно было увидеть самую мелкую монету на дне. Дно было светло-синим, а наверху плавали маслянистые частицы.
В архиве Кишинёвской консистории по сему вопросу было заведено дело №472 «По рапорту бессарабского протоиерея Фёдора Малявинского о открывшейся Килийского цынута на долине Янук кирнице, в коей целительная вода». Из дикастерии передали шнурованную книгу для записей о пожертвованиях и велели местному приходскому священнику наблюдать за криницей, навещая её время от времени. Домов поблизости от источника тогда не было.
Вскоре появились желающие заселить местность у источника измаильские евреи, о чём протоиерей Малявинский не замедлил донести в дикастерию в мае 1816 года. Священник Николаевской церкви г. Тучкова сообщил ему, что откупщик Панайотов продал им это место за сорок червонцев, и они собираются строить там корчму. На что Малявинский предложил лучше построить богадельню для страждущих христиан. Дикастерия, в свою очередь, обратилась к правительству области, которое постановило оставить криницу в распоряжении Кишинёвской митрополии, определив вокруг участок в 2–3 фальчи (чуть более 2–3 десятин) в пользу Кишинёвской семинарии, а далее «пусть владеет откупщик». При этом в январе 1817 года жителям Измаила чабанам Прокофию и Александру Мунтян и Василию Регушу было выдано «Свидетельство», что первые определены попечителями, а третий — сторожем при кринице.
Килийский благочинный протоиерей Панайот Григорьев в мае того же года засвидетельствовал у целебного источника большие беспорядки: «Жители города Тучкова (Измаила) в числе семи семейств сняли у чемаширского арендаря еврея Гершки всю долину Янук под выпас скота. Они поделали себе бурдеи (землянки — С.П.) на расстоянии четверти версты от криницы и собрали из окрестностей более 300 голов рогатого скота и лошадей на выпас. Весь этот скот пригонялся на водопой к самой кринице и к »загаченной« немного выше плотине, устроенной попечителями исключительно в видах предохранения криницы от затопления в дождевое время. Эту плотину скот изрыл, открылась течь и до самой криницы стояла ужасная грязь. Сами поселенцы внушали опасение попечителям своим нетрезвым нравом. Судя по фамилиям (Ильяченко, Завальнюк, Кравец, Шинькарь, Иваненко, Гавриленко, Коваль и Билинский) — это были беглые малороссы. Из них Шинькарь тайком привозил от того же Гершки водку и продавал. Часто — »почти ежедневно« — у Шинькаря останавливались »самоправно, помимо ведома земской полиции, офицеры проходящих воинских команд, и дым стоял коромыслом…".

[бессарабец]

Продолжение

В мае 1818 г. во время посещения Бессарабии государем императором Александром I, кишинёвский митрополит Гавриил (Бонулеску-Бодони) подавал Его Императорскому Величеству записку о состоянии епархии, и в том числе — статью об источнике Фынтына Дзинилор, прося утвердить его с окрестными пустопорожними землями в собственность семинарии. Однако разрешения получено не было.
Когда летом того же года митрополит Гавриил посетил целебный источник, ему был представлен список излечившихся здесь от разных болезней 22 человек. В том числе один из них — «Генерала Тучкова адъютант капитан Пахомов, от одержавшей его чрез три с лишком года ломоты по всему корпусу и сильной болезни на глаза 1817 года излечился совершенно». При этом митрополит сам стал свидетелем исцеления людей во время его пребывания, но для большей достоверности вызвал из Томарова (Рени) искусного медика г-на Фишера. Медик провёл опыт, опустив в стакан с грязью со дна криницы ртуть, которая быстро растворилась, чем подтвердил полезность минеральной воды.
По возращении в Кишинёв митрополит сообщил об этом министру духовных дел, написав также о предложении одного мирянина из Аккермана построить «своим иждивением церковь» и добавив свое намерение: «выстроить при сем целительном кладязе больницу с церковию и гостиный дом». Однако в Синодальном указе декабря 1818 г. наряду с признанием факта целебности воды источника было приказано пресечь всякое отправление культа при источнике и убрать старого священника, поставленного туда митрополитом Гавриилом, а часовню — уничтожить. К тому же предписывалось принять меры «к уничтожению в народе разглашения будто о чудотворной воде того кладязя, дабы положить сим пригоду распространению и утверждению в народе суеверия», о чём затем доложить Синоду. И заодно уведомить гражданское правительство «об открывшейся минеральной воде». Наместник Бахметев «предписал обратить минеральный источник в гражданское ведомство». Иконы были переданы в церковь села Чимашир (совр. Приозёрное), а камни от каплицы — на постройку новой церкви в другом месте. Кружечный сбор и 18 утиральников поступили в Кишинёвскую семинарию.
Приведённую выше историю целебного источника Фынтына Дзинилор с 1815 по 1819 гг. изучил по материалам архива Кишинёвской духовной консистории Иван Николаевич Халиппа (1871 — 1941 гг.). Это был удивительный человек. Степень кандидата богословия он получил в Киевской духовной академии и, служа на ниве народного просвещения, с азартом занялся изучением истории Бессарабии. За пару лет он написал 15 статей по истории края, которые были результатами его архивных изысканий. В 1898 г. в г. Кишинёве при основании Бессарабской губернской ученой архивной комиссии И.Н. Халиппу избрали её секретарём, то есть правителем дел. Он же озаботился изданием трудов этой комиссии. И в 1-м томе, вышедшем в 1900 г., опубликовал свою статью «Фынтына Дзинилор», послужившую основой нашего исследования. А всего в 1 — 2 томах трудов комиссии за 1900 г. он опубликовал 14 своих статей, в том числе интереснейшую работу о пребывании в Кишинёве А.С. Пушкина. Вскоре после присоединения Бессарабии к Советскому Союзу бессарабский историк был арестован НКВД и погиб в тюрьме.
Краткие сведения об источнике минеральной воды Фынтына Дзинилор содержатся в «Описании Бессарабской области Павла Свиньина» 1816 г. (см. «КН» 26 мая с.г.), в «Статистическом описании Бессарабии собственно так называемой или Буджака…» 1828 г. (см. «КН» 8 сентября — 6 октября с.г.). В последнем, в частности, сказано: «Деревня Фонтына-Дзинилор. Лежит по обоим берегам речки Еникиой, поселилась с 1814 года, и название получила от находящегося ниже минерального источника, известного под названием Фонтына-Дзинилор». И приведены следующие данные: «В оной жителей, не подлежащих колонистскому праву, 1827 года состояло из 126 семейств, в которых душ мужского и женского пола соответственно 369 и 215. В их числе один отставной офицер с супругой, 119 семейств малороссиян (513 чел.), 3 семейства великороссиян (18 чел.), 3 семейства молдаван (334 чел.), одна болгарская семья (15 чел.). В деревне 99 плетневых домов, 8 колодезей и один минеральный источник по балке Еникиой«. Явно преобладают малороссияне. Любопытно связать состав жителей села из этого описания с упоминанием в архивных документах 1818 г. малороссиян, прибывших сюда на проживание из сведений И.П. Халиппы.
После П. Свиньина на источник «Фынтына Дзинилор» указывал в 1848 г. известный исследователь А.А. Скальковский, переводивший название как «колодец весталок»: «Здесь есть фонтан на источнике целебной воды железистого свойства, к которой больные жители прибегают во множестве в день Вознесения Господня». Известно, что и позже, трижды в году — на Иордан (Крещение Господне), Герговден (день святого Георгия) и Спасовден (Вознесение Господне) брали из него жители села воду.
Сведений XX века пока не найдено, возможно, целебные свойства воды иссякли, и интерес к источнику пропал. Колодцем пользовались для хозяйственных нужд.
В конце 90-х гг. научная группа Одесского университета им. И.И. Мечникова из пяти человек исследовала с. Кирнички, и в числе прочего историю источника, о чём можно прочесть в труде «Очерки истории и этнографии села Кирнички в Бессарабии» 1998 г. Молдавское название села «Фынтына Дзинилор», существовавшее до 1947 г. они связывают с первопоселенцами — моканами, молдавскими пастухами из Трансильвании, предположительно жившими тут в конце XVIII — начале XIX вв. и покинувшими край в 1819 г. У них, уже после 1812 г., заимствовали название украинцы, а затем — болгары. Учитывая все вышеизложенное, мы (Измаильский историко-краеведческий музей Придунавья) проведём собственное расследование.

[бессарабец]

Продолжение

На самом деле первые поселенцы в изучаемой местности появились давно, намного раньше, чем указано в различных справках об истории села Кирнички. Я хорошо помню, как в первой половине
70-х гг. археологический отряд Одесского госуниверситета, в который входила я сама, обследовал долину р. Ёника (как тогда произносили), и рядом с Кирничками были найдены следы поселений конца II тыс. до н.э. и III-IV вв. н.э. Остатки поздних татарских поселений тогда в реестр не включали, однако они также были замечены. Различать более позднюю молдавскую или татарскую керамику мы не умели и точной идентификации не производили. Много позже, занимаясь средневековой историей края, я встретила информацию о выходцах из Трансильвании «мокань-бырсань», которые пасли отары овец в Добрудже, дельте Дуная и соседней (буджакской) степи. Их ещё в XV в. упоминал византийский историк Дука. Так назывались пастухи, от «моакэ» — пастушеский посох, валахи, впоследствии называемые румынами. Присутствие немногочисленных мокан в Бессарабии известно и в османский, и в российский периоды истории края. Так что, скорее всего, именно им мы обязаны восточно-романскому названию «Фынтына Дзинилор», и оно могло появиться еще до турок и татар.
Современное название «Кирнички» изначально упоминалось в единственном числе — Кирничка, то есть криничка — небольшой источник воды, что имеет смысловое сходство со старинным «Фынтына Дзинилор». Румынское слово «fоntоna» (колодец) происходит от латинского fons (купель, начало), fontes (источники), fontanus (из источника). Оно зафиксировало особенности местности в долине р. Еники, по-турецки, напомним, — Янук. Осмелимся выдвинуть новую версию этого названия в ракурсе истории местности. Наши осторожные предки знали о целебном источнике, но предпочитали жить от него на некотором расстоянии. Стоянки мокан, временные кошары, практически не оставляют следов. В позднем средневековье в километрах трёх к югу существовало татарское поселение — то ли буджакских татар, то ли более поздних ногайцев, точно пока не установлено. Его остатки современные жители села называют «Пепелище». А в переводе с турецкого Янук, правильно — Янык — гореть, сожжённое место. То есть, так называлось место сожжённого села, название которого нам неведомо. Но неподалеку известно с. Еникиой (Новоселовка Килийского р-на), дословно — «новое село», возможно, основанное жителями, оставившими «пепелище» в османский период. Во избежание путаницы отметим, что оно находится на правобережном притоке озера Китай. А «Источник фей» — на реке Еника, и связан с балкой реки Еника. Янук, относится к бассейну озера Катлабух. Предположение же, что село Кирнички изначально называлось Еникиой, ничем не подтверждено.
Таким образом, мы имеем два старинных топонима «Фынтына Дзинилор» и «Еника» (от Янук, Янык): колодца и урочища, первый - восточно-романского, второй — тюркского происхождения. Однако, это все кабинетные изыскания.
Минувшим летом группа сотрудников музея Придунавья с представителем Издательского дома «Курьер» совершила поездку в Кирнички, чтобы обследовать старинный колодец «Фынтына Дзинилор». Нам было необходимо уточнить его современное состояние, а заодно побеседовать со старейшими сельчанами, и узнать, что они помнят об использовании воды из колодца местными жителями, о сложившихся в связи с этим народными традициями.
В Кирничках нас ждал землеустроитель из местного сельсовета Георгий Георгиевич Георгинов, любезно организовавший встречи с жителями села. Сначала мы посетили библиотеку, где познакомились с литературой по истории и этнографии села, затем — небольшой школьный музей с прекрасной выставкой старинных предметов сельского быта, где к каждому была прикреплена табличка с болгарским названием. Впечатляющие толстые старопечатные церковные книги на старославянском языке — Требник и Апостолы, и замечательные вышивки кирничанских мастериц на домотканых полотнах. Особенно удивил музыкальный инструмент из желудка животного, похожий на шотландскую волынку, со вставленными деревянными трубками и обрезанным орнаментированным рогом для дутья.
После посещения музея директор школы Нина Владимировна Зиновиева, рассказала нам о сохранившейся в селе традиции почитания источника Фынтына Дзинилор. Каждый год, 6 мая, на день св. Георгия, женщины встают очень рано и до восхода солнца идут к колодцу, умываются там и берут воду домой. Современные жители села — болгары — называют колодец «чушма».
К югу от моста через речку Енику, пересекающую шоссе Измаил-Одесса, установлен каменный трёхсоставной крест, на одной из граней которого вырезано несколько фамилий. Неподалёку, в пойме речки, может быть её старицы, встретились остатки высохшего и заброшенного колодца, округлого в плане. Его когда-то забетонированные стены поломаны — их куски с арматурой торчат в разные стороны, а сверху набросан мусор. Возможно, тут пытались добраться до целебной воды. Следуем дальше, предвкушая увидеть что-то необыкновенное, но вид нас ждал довольно прозаический.
На самом деле цель нашего путешествия — колодец фей — увидеть легко. Он находится к югу от моста и хорошо заметен с дороги, поскольку капитально обложен пилёным известняком примерно на 1,2 метра в высоту, представляя собой почти куб. С западной стороны колодец открыт, и вполне можно осмотреть его внутренность. Изнутри на каменных стенах местами сохранилась цементная штукатурка. Прямоугольная в плане камера колодца (1,1 х 1,0 м) по краю выложена в один ряд красным кирпичом, а ниже — камнем на полметра, ещё ниже — земляные стены, которые просматриваются на глубину до 1,7–2 м. Поперёк колодца проложены железные балки, видимо, на них крепилось устройство для подъёма емкости с водой. Сейчас воду набирают с помощью насоса. Местные жители говорят, что она горьковата на вкус, а по внешнему виду — обычна. Минеральный состав этой воды никто не проверял, анализ довольно дорогой.
Чуть ниже колодца по течению речки находится бетонное сооружение — насосная станция, по словам Георгия Георгинова, построенная в 1978 году. Внутри его пробурена скважина глубиной 5 м, обслуживающая животноводческий комплекс и недавно сданный в эксплуатацию стадион. В сутки здесь качают 150–200 т воды. В верховьях речки Еника, где начинаются оба её рукава, сливающиеся затем в одно русло, также есть источники, некоторые из них обложены камнем. Люди издавна брали там воду, носили домой в вёдрах на коромысле. Георгий Георгинов вспоминает, что когда он был ещё ребенком, в 1964–1966 гг., — «все вокруг было чистое, а сейчас природа сильно изменилась, тогда росла прекрасная трава, а сейчас — один бурьян».
Мы возвратились в село, где Георгий Георгиевич познакомил участников нашей небольшой экспедиции с сельскими старожилами, помнившими ещё румын-ский язык. К сожалению, воспоминания наших современников не слишком добавили информации об истории источника в ХХ веке. Самая старая жительница села — Надежда Фёдоровна Посторонка (94 года) — родилась в 1919 г. в с. Дзинилор, — неграмотная. Дети работают в Болгарии, здесь имеют ферму в 1000 га. До сих пор женщина что-то мастерит. И хоть об источнике не добавила ничего нового, зато музею Придунавья подарила сплетённый ею коврик для сиденья.
Другой старожил — Михаил Васильевич Чимшир (также 1919 года рождения, заведовал током в конце семидесятых) — рассказал нам местную легенду о колодце фей. Одна девушка обнаружила чудесные свойства источника: умывшись водой из колодца, она исцелилась, о чём стало известно всем. Люди из села стали водой источника пользоваться, говорят, что вода там никогда не заканчивается. У деда есть два сына и дочь. Младший сын — Василий Михайлович — глава крупного фермерского хозяйства, подарил музею бакыр (болгарский национальный сосуд для воды).
Ещё один кирничанский старожил Иван Иванович Иванченко (родился в 1936 г. в с. Дзинилор) рассказал, что его предки пришли сюда из Измаила примерно в 1818 г., как раз, когда разворачивались события вокруг источника фей, описанные в начале очерка. Работал трактористом, сварщиком. Он подарил музею бричку 1940-х годов. Мы говорили о том, что пытаемся сберечь предметы бессарабской старины в стенах музея, а местные жители сетовали, что все повыбрасывали, делая ремонты. Но замечательно, что хоть что-то в музей попало, и спасибо за это кирничанцам.
В заключение пожелаем жителям с. Кирнички, расположенном в долине со множеством источников воды, возродить былую славу легендарного колодца. И даже если сегодня вода из подземных источников не столь целебна, сам «колодец фей» может стать украшением и визитной карточкой села, привлекающим «зелёный туризм» и путников с проходящей через село автомобильной трассы.

Светлана ПАЛАМАРЧУК,
заместитель директора по научной работе
историко-краеведческого музея Придунавья

[adelina]

Герб города Измаила Бессарабской губернии.jpg

[бессарабец]

Кованые кружева старого Измаила

Если бы в Измаиле были экскурсии, то одна из них обязательно была бы посвящена оградам парков и скверов нашего города. Их общая протяженность и «средний возраст» неизвестны. Однако статистика свидетельствует, что, в среднем, дважды в год коммунальное предприятие «Жилсервис-2» проводит ремонтно-восстановительные работы оград, и городской бюджет выделяет на это несколько тысяч гривен.
А ведь по ним, удивительным кружевам из металла, можно рассказать о развитии искусства создания парков и ремесла кузнецов и литейщиков, а также восстановить какую-то часть богатейшей истории нашего города!
Одна из наиболее сохранившихся кованых оград прошлого стоит по периметру самого заброшенного участка земли в центральной части города, где когда-то были открытые боксерские ринги, а до этого бывшая оградой стоявшей здесь церкви.
Историки утверждают, что у кочевых народов обязательно были кузнецы: именно они могли подковать коня и запаять кастрюльку. Да только ли это!
А исследователь истории Придунавья Ростислав Сойко убежден, что в Измаиле (точнее, в период строительства крепости Измаил) в районе нынешней улицы Болградской на месте, где сейчас СТО, располагался заводик по обработке металла, состоявший из литейного и кузнечного участков. Литейный участок изготавливал втулки для деревянных колес, кувалды, молотки, кирки, заклепки и прочее. А вот кузнечный был основным местом металлообработки и ремонта карет и повозок, этакий «прадедушка» нынешних станций техобслуживания автотранспорта.
Традиции местных кузнецов уходят в докрепостное прошлое
На месте нашего города поселение мастеровых людей, в частности кузнецов, образовалось намного раньше, еще до появления широко известной крепости «Измаил».
Судите сами: чтобы построить любую крепость, нужны огромное количество рабочих рук и строительные материалы, которые искали и изготавливали на месте.
Для этого и наняли лучших инженерных работников в передовых странах того времени: Германии, Франции, Бельгии. Они и стали возводить заводы и фабрики для изготовления и заготовки стройматериалы. То есть сначала стали строить стройиндустрию, и только потом - крепость...
Ученик кузнеца становился мастером через 15 лет ежедневной работы, и ему доверяли ремонт и изготовление деталей для пассажирских карет, изготовление украшений из металла художественной ковки!
Ограда Суворовского сквера в прошлом году пережила частичную реставрацию наиболее разрушенных участков. Попутно заметим, что со стороны улицы Бендерской располагается, видимо, самый «невезучий» участок ограды: периодически ее ремонтируют после ночных «покатушек» неопытных или нетрезвых водителей.
Разделение профилей работы
…После строительства крепости работы у кузнецов резко убавилось. Поэтому они переселились, переключившись на обслуживание окружающих сел.
Литейщики расположились в районе, где сейчас городская свалка (полигон для твердых отходов), а кузнецы - вдоль нынешней ул.Пушкина (кузнечная) - до нынешней автостанции. Раньше на месте здания автостанции стояла мельница, а на площади, где сейчас автобусы, стояли крестьянские повозки с зерном. Пока ждали очереди на помол, могли у кузнецов и подремонтироваться. Удобно!
Обычный состав кузнечной мастерской - кузнец-мастер, подмастерье, горновой (обслуживал горновую печь) и разнорабочий (подсобник).
К этому времени кузнецы уже стали разделяться по профилю работы: одни делали только телеги и повозки, другие занимались каретами, а третьи выделились в группу художественной ковки, делая решетки, ограды, уличные светильники, каминные решетки, украшения и инструмент. С кузнецами стали сотрудничать художники - они разрабатывали для мастера образцы изделий в рисунках. Составлялись целые альбомы рисунков для изготовления оград, памятников, ворот, калиток, дверных козырьков, фамильных вензелей.
Измаильские шедевры ковки
Персональные заказы изделий порой отражали всю биографию заказчика. К примеру - решетка дверей главного входа в здание бывшей центральной почты. Или дверная решетка главного входа в здание УЖКХ: вверху изящный вензель (фамилия, имя, отчество) бывшего владельца выполнен из черного металла. А на дверях решетка изображает круглые столы и вокруг стола - четыре стульчика. Все изящно переплетено виноградной лозой. Лоза изгибается и уже напоминает бутылку с вином и рядом самый настоящий штопор.
На территории Парка Памяти также сохранились образцы творчества измаильских кузнецов. Это оконные решетки в церкви Жен Мироносиц и поминальной беседке семейства Бурта, которые, выполняя функцию защиты от постороннего проникновения, стали украшением.
А ограда бывшей церкви Николая Чудотворца или бывшего епархиального совета?
Это шедевры, которые больше никогда не повторятся.
Из наследия металлической вязи не забудем ограды - Греческого сквера, бывших теннисных кортов бывшего же здания управления УДП, Городского сквера, Длинного бульвара.
Сегодня возвращается мода на ковку - но увидеть новоделы можно чаще в виде решеток на окнах или оградах частных домов.
Сохранены ли традиции старых мастеров Измаила? Историки молчат, заставляя думать, что пока еще никто серьезно этой темой не занимался - отдав ее на откуп любителям - исследователям истории родного края.
Калитка между зданиями Госказначейства и нынешней воскресной школы - шедевр, напоминающий и арабскую вязь восточных сказок, и кружево оренбургских рукодельниц, и игру теней бессарабских виноградных беседок.
Нередко чугунные кружева украшали парадные двери и козырьки над ними. Как, например, в доме на ул. Ленина. Четко просматриваются инициалы владельца, заказавшего украшения для своего дома - А.Д. и год - 1912. Видимо, можно говорить о купце по фамилии Андрейчо, известном в начале прошлого века меценате и предпринимателе. Такие же вензеля - на входных дверях в управление жилищно-коммунального хозяйства, где, как говорят, было родовое имение этого человека.
Есть в Измаиле два балкона-близнеца XIX века. Один - на проспекте Суворова на здании бывшей библиотеки педуниверситета, второй - также на проспекте Суворова, но ниже - на углу здания возле первой школы.

[бессарабец]

Кованые кружева Измаила:

[бессарабец]

Кованые кружева Измаила: