Китаёв В.А. - 37 школа (27 мая 1961).jpg
Китаёв В.А. - 37 школа (27 мая 1961)Училище Карчевского, Школа № 37 (лицей М.Элиаде)
Модератор: rimty
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Китаёв В.А. - 37 школа (27 мая 1961)
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Китаёв В.А. - 37 школа на Демонстрации (7 ноября 1969)
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Китаёв В.А. - последний звонок 1974 (25 мая)
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Китаёв В.А. - в Долне с 5-м классом (1976)
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Китаёв В.А. - на занятиях Химкружка в 37 школе (1980)
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Конец 1970-х
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Китаёв Всеволод Алексеевич - директор Кишинёвской средней школы № 37 (1965) Фото: Земшман
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Замечательные фотографии Всеволода Алексеевича !
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Китаёв вёл xим. кружок, уже будучи несколько лет на пенсии?sancho писал(а):[attachment=0]Китаёв В.А. - на занятиях Химкружка в 37 школе (1980)
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Странно-учитель начальных классов и пионеры?!В 1962 г Нина Васильевна Краузе возьмет в "оборот" наш 1 "А"!sancho писал(а):Китаёв В.А. - 37 школа (27 мая 1961)
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Почему странно ? В пионеры принимали уже в 3-ем классе.ris55 писал(а):Странно-учитель начальных классов и пионеры?!В 1962 г Нина Васильевна Краузе возьмет в "оборот" наш 1 "А"!sancho писал(а):Китаёв В.А. - 37 школа (27 мая 1961)
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Спасибо!Isaac писал(а):Замечательные фотографии Всеволода Алексеевича !
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
- Воспоминания Д. М. Равича об училище Карчевского
Нам, учащимся частного училища Карчевского, повезло. Учебная атмосфера здесь резко отличалась от порядков, царивших в казенном училище. Не было резкого деления на богатых и бедных, не чувствовалось национальной розни и угнетающей муштры, дышалось легче и свободнее. Среди преподавателей было немало опытных, с прогрессивными для того времени взглядами. Они не налегали на зубрежку, а старались заинтересовать учащихся предметом и передать им свои знания. Влияние таких преподавателей на школьников было огромным.
Любимым преподавателем у нас считался А. П. Месяцев. Блестящий знаток истории, особенно русской, он вдохновенно рассказывал о прошлом народов, населявших Россию, и зачастую, отвлекаясь от темы, импровизировал и рисовал картины далекого будущего человечества. Именно он привил нам любовь к Родине, к народу и заставил в меру нашего разумения осмысливать все, что происходило вокруг. По совету Месяцева многие из нас прочли «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса и еще кое-что из марксистской литературы. Месяцев безусловно помог формированию наших характеров и взглядов. С особым вниманием он относился к Ионе Якиру, считая его способным и пытливым учеником с большими задатками ученого.
Любили мы и учителя географии (фамилии, к сожалению, не помню). Он не был сухарем, бездумно водившим указкой по географической карте. В его рассказах мы словно видели весь земной шар, узнавали разные страны, путешествовали по морям и океанам, забирались в самые дальние уголки нашей планеты. И этот преподаватель часто выходил за рамки урока. Не всегда прямо, чаще иносказательно.
Но больше всего Иону [Якира] влекла к себе химия. Ее преподавал сам Карчевский, который ценил учащихся, любивших химию. Иона много времени проводил в лаборатории, возился со всякими пробирками и колбами, производил различные опыты, и от этого занятия его невозможно было оторвать.
Как я уже говорил выше, наше училище по сравнению с другими было более демократическим. Это, несомненно, налагало свой отпечаток на наше сознание. Во всяком случае, помнится, несколько старшеклассников во главе с Фельдманом создали марксистский кружок. Маскируя свои собрания товарищескими встречами и домашними вечеринками, участники кружка читали нелегальную и полулегальную марксистскую литературу, устраивали диспуты, до хрипоты спорили о сроках и судьбах революции. Это были горячие, искренние ребята, искавшие путей в революционное движение. Устав от споров и чтения брошюр, все запевали вполголоса запрещенные песни, причем кто-нибудь занимал пост наблюдателя у окна или на улице, чтобы подать условный сигнал, если появится городовой или подозрительный человек, похожий на шпика охранки.
В день похорон Льва Николаевича Толстого учащиеся нашего училища по инициативе марксистского кружка организовали забастовку.
Все ребята высыпали из классов в коридоры, потом на улицу и, помитинговав немного, с молчаливого согласия учителей разошлись по домам. В этой забастовке участвовал и Якир. Он был возбужден, лицо его раскраснелось, и мне показалось, что Иона будто незаметно повзрослел.
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
"Во всяком случае, помнится, несколько старшеклассников во главе с Фельдманом создали марксистский кружок".rimty писал(а):из книги "Командарм Якир: воспоминания друзей и соратников" (1963)
- Воспоминания Д. М. Равича об училище Карчевского
Как я уже говорил выше, наше училище по сравнению с другими было более демократическим.
Это, несомненно, налагало свой отпечаток на наше сознание. Во всяком случае, помнится,
несколько старшеклассников во главе с Фельдманом создали марксистский кружок. Маскируя с
вои собрания товарищескими встречами и домашними вечеринками, участники кружка читали
нелегальную и полулегальную марксистскую литературу, устраивали диспуты, до хрипоты
спорили о сроках и судьбах революции.
Это с каким Фельдманом ?
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
Наверняка однофамилец и не имеет отношения к завучу.Isaac писал(а):"Во всяком случае, помнится, несколько старшеклассников во главе с Фельдманом создали марксистский кружок".
Это с каким Фельдманом ?
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- 11 (24) мая 1913 года
Около 200 учеников в случае его закрытия останутся за бортом школы.
Об-во распространения просвещения имени покойного К.Ф. Казимира вызвалось принять училище
под своё покровительство. Однако Министерство Hародного просвещения и министр Л. Кассо
согласились на передачу училища лишь при условии соблюдения процентной нормы для
учеников-евреев, что создало непреодолимые трудности для большинства из них.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Школа № 37 (лицей М. Элиаде)
rimty писал(а):О предстоящем закрытии училища Карчевского.
- 11 (24) мая 1913 года
- Март 1913 года.
Нашему городу предстоит лишиться среднего учебного заведения, занимающего в Кишинёве весьма
почетное место среди остальных: закрывается реальное училище, утвержденнное Карчевским.
Это училище удостоилось прекрасных отзывов со стороны профессоров тех высших учебных
заведений, куда поступали абитуриенты училища.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Училище Карчевского, Школа № 37 (лицей М.Элиаде)
- Февраль 1911 года.
- Опровержение
заведения арестован не был. Ранее газета опубликовала невeрные сведения об аресте 8 реалистов.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Училище Карчевского, Школа № 37 (лицей М.Элиаде)
Вадим Ольшевский о своих взаимоотношениях c учителем И. Б. Кройтореску и с его предметом.
На уроках молдавского никто ничему не учился. Все сидели в классе, но не слушали, и домашнее задание никогда не делали. Иногда тихонько играли песни Окуджавы на принесенной в класс гитаре, что всегда дико бесило нашего учителя, Исаака Борисовича Кройтореску. Исаак Борисович, пожилой худющий румынский еврей, приходил в бешенство, и нестово кричал: «Да прекратите вы наконец это издевательство! Прекратите играть на гитаре! Вы же не цыгане какие-то!» Я, к слову сказать, никогда на гитаре не играл – слуха не было.
У меня всегда по молдавскому была тройка, так как за школьные годы я выучил по-молдавски всего 4 фразы. Две фразы, (1) ругательство «думне дзеу мэтий» и (2) тост «норок ши сэненатя» я выучил вне рамок школы. А фразам (3) «мунчиторий ши колхозничий сэрбеторим ынтый май» (рабочие и крестьяне празднуют первое мая) и (4) «пэсериле кэлэтоаре» (перелетные птицы) я выучился у Исаака Борисовича, за что я ему очень благодарен. Теперь, на научных конференциях, когда я встречаю какого-нибудь коллегу-румына, я подхожу к нему и говорю: «мунчиторий ши колхозничий сэрбеторим ынтый май». Румын обычно изумляется, а когда я добавляю «пэсериле кэлэтоаре», то между нами мгновенно устанавливаются теплые доброжелательные и дружеские отношения. Но к рассказу нашему это не относится.
Исаак Борисович очень любил поэзию Эминеску, и он нам читал наизусть поэму «Лучаферул» на каждом уроке. Хотя я не понимал ни слова по-молдавски, поэма мне очень нравилась.
«А фост одатэ ка-н повешть
А фост ка ничьодатэ
дин руде марь ымпэрэтешть
о пря фрумоасэ фатэ»
И так далее. Потрясающе! Много лет спустя коллеги итальянцы читали мне божественную комедию по-итальянски, и я чувствовал то же самое. Все понятно!
И вот однажды мы сидели в классе, на уроке молдавского; Исаак Борисович закрыв глаза читал наизусть Эминеску. И тут я заметил, что кусок жести, которым моя парта была прибита к полу, отошел в сторону. Я попробовал зацепить за него ногой; зацепил, отпустил, и кусок жести издал длинный, поющий, не вполне музыкальный звук «дзинь». (Не знаю почему я так сделал. Позже я читал о некоем японце, которому так нравился какой-то буддийский храм, что этот японец поджег его, потому что не мог перенести того, что в мире есть такая красота. Может быть мне так дико нравился Эминеску, что мой поступок был вышеуказанным японским. А может быть и нет. Может быть мой поступок был чисто шалопайским и подростковым. Кто знает? За давностью лет трудно сказать что-то определенное.) Словом, кусок жести издал длинный немузыкальный звук «Дзинннннннннь».
- Ольшевский!! - тут же вскричал Исаак Борисович, - Ольшевский, капул идиоцел! Немедленно прекрати играть на гитаре!
Я достал из портфеля тетрадь, вырвал из нее лист. Достал ручку. Исаак Борисович подошел поближе, он молча наблюдал за моими действиями. Я написал на листке крупно: «Директору школы от ученика 9-а класса, Ольшевского В.Р. ЗАЯВЛЕНИЕ.»
- Убери точку, - сказал мне Исаак Борисович, - после заголовка точка не ставится.
Я зачеркнул точку и продолжил: «Сегодня на уроке молдавского языка учитель Исаак Борисович Кройтореску назвал ученика Ольшевского грубым и обидным выражением «Капул Идиоцел» (идиотская голова). Прошу принять меры.» Написав все это, я размашисто подписался.
- Число поставь в правом верхнем углу, - сказал мне Исаак Борисович, - без числа заявление недействительно.
Я поставил число. Весь класс с интересом наблюдал за развитием событий.
- Исправь ошибку, - сказал мне Исаак Борисович, - я тебе на самом деле сказал «капул де оцел», что означает голова из стали. А вовсе не «капул идиоцел». Капул де оцел - это даже комплимент. Стальная голова!
- А я слышал «капул идиоцел», - сказал я, и оглянулся на одноклассников. Те, улыбаясь, молчали.
- Если не исправишь ошибку, - сказал мне Исаак Борисович, - мне выговор объявят.
Я поколебался, и скомкал свое заявление. И бросил его в корзину в углу класса. Попал. Зазвенел звонок. Все выбежали в коридор. Мы с Исааком Борисовичем остались в классе одни.
- Я же знаю, что ты любишь Эминеску, - сказал мне Исаак Борисович.
- Да, - ответил я, - мои родители даже дружны с Аликом Бродским, который перевел Лучафэра на русский. Вот его перевод:
-«Меня ты манишь – как во сне
Прекрасный ангел манит.
Но этот путь, открытый мне,
Моей стезей не станет.
Твои безжизненны слова,
И странен ты собою.
Ты мертв, пришелец, - я жива,
Мне холодно с тобою».
- Там у Давида Самойлова перевод лучше, - сказал мне Исаак Борисович, -
вот послушай как у Самойлова звучат те же самые твои 2 строфы:
«- О, как ты ангельски хорош!
И я тебя не стою!
Но в путь, в который ты зовешь,
Я не пущусь с тобою.
Твой мертвен блеск, чужды слова,
И странен ты нарядом.
Ведь ты мертвец, а я жива,
И взор твой веет хладом.»
– Ладно, иди, - сказал Исаак Борисович после паузы, - я тебе поставлю пятерку в четверти. За Эминеску… источник
На уроках молдавского никто ничему не учился. Все сидели в классе, но не слушали, и домашнее задание никогда не делали. Иногда тихонько играли песни Окуджавы на принесенной в класс гитаре, что всегда дико бесило нашего учителя, Исаака Борисовича Кройтореску. Исаак Борисович, пожилой худющий румынский еврей, приходил в бешенство, и нестово кричал: «Да прекратите вы наконец это издевательство! Прекратите играть на гитаре! Вы же не цыгане какие-то!» Я, к слову сказать, никогда на гитаре не играл – слуха не было.
У меня всегда по молдавскому была тройка, так как за школьные годы я выучил по-молдавски всего 4 фразы. Две фразы, (1) ругательство «думне дзеу мэтий» и (2) тост «норок ши сэненатя» я выучил вне рамок школы. А фразам (3) «мунчиторий ши колхозничий сэрбеторим ынтый май» (рабочие и крестьяне празднуют первое мая) и (4) «пэсериле кэлэтоаре» (перелетные птицы) я выучился у Исаака Борисовича, за что я ему очень благодарен. Теперь, на научных конференциях, когда я встречаю какого-нибудь коллегу-румына, я подхожу к нему и говорю: «мунчиторий ши колхозничий сэрбеторим ынтый май». Румын обычно изумляется, а когда я добавляю «пэсериле кэлэтоаре», то между нами мгновенно устанавливаются теплые доброжелательные и дружеские отношения. Но к рассказу нашему это не относится.
Исаак Борисович очень любил поэзию Эминеску, и он нам читал наизусть поэму «Лучаферул» на каждом уроке. Хотя я не понимал ни слова по-молдавски, поэма мне очень нравилась.
«А фост одатэ ка-н повешть
А фост ка ничьодатэ
дин руде марь ымпэрэтешть
о пря фрумоасэ фатэ»
И так далее. Потрясающе! Много лет спустя коллеги итальянцы читали мне божественную комедию по-итальянски, и я чувствовал то же самое. Все понятно!
И вот однажды мы сидели в классе, на уроке молдавского; Исаак Борисович закрыв глаза читал наизусть Эминеску. И тут я заметил, что кусок жести, которым моя парта была прибита к полу, отошел в сторону. Я попробовал зацепить за него ногой; зацепил, отпустил, и кусок жести издал длинный, поющий, не вполне музыкальный звук «дзинь». (Не знаю почему я так сделал. Позже я читал о некоем японце, которому так нравился какой-то буддийский храм, что этот японец поджег его, потому что не мог перенести того, что в мире есть такая красота. Может быть мне так дико нравился Эминеску, что мой поступок был вышеуказанным японским. А может быть и нет. Может быть мой поступок был чисто шалопайским и подростковым. Кто знает? За давностью лет трудно сказать что-то определенное.) Словом, кусок жести издал длинный немузыкальный звук «Дзинннннннннь».
- Ольшевский!! - тут же вскричал Исаак Борисович, - Ольшевский, капул идиоцел! Немедленно прекрати играть на гитаре!
Я достал из портфеля тетрадь, вырвал из нее лист. Достал ручку. Исаак Борисович подошел поближе, он молча наблюдал за моими действиями. Я написал на листке крупно: «Директору школы от ученика 9-а класса, Ольшевского В.Р. ЗАЯВЛЕНИЕ.»
- Убери точку, - сказал мне Исаак Борисович, - после заголовка точка не ставится.
Я зачеркнул точку и продолжил: «Сегодня на уроке молдавского языка учитель Исаак Борисович Кройтореску назвал ученика Ольшевского грубым и обидным выражением «Капул Идиоцел» (идиотская голова). Прошу принять меры.» Написав все это, я размашисто подписался.
- Число поставь в правом верхнем углу, - сказал мне Исаак Борисович, - без числа заявление недействительно.
Я поставил число. Весь класс с интересом наблюдал за развитием событий.
- Исправь ошибку, - сказал мне Исаак Борисович, - я тебе на самом деле сказал «капул де оцел», что означает голова из стали. А вовсе не «капул идиоцел». Капул де оцел - это даже комплимент. Стальная голова!
- А я слышал «капул идиоцел», - сказал я, и оглянулся на одноклассников. Те, улыбаясь, молчали.
- Если не исправишь ошибку, - сказал мне Исаак Борисович, - мне выговор объявят.
Я поколебался, и скомкал свое заявление. И бросил его в корзину в углу класса. Попал. Зазвенел звонок. Все выбежали в коридор. Мы с Исааком Борисовичем остались в классе одни.
- Я же знаю, что ты любишь Эминеску, - сказал мне Исаак Борисович.
- Да, - ответил я, - мои родители даже дружны с Аликом Бродским, который перевел Лучафэра на русский. Вот его перевод:
-«Меня ты манишь – как во сне
Прекрасный ангел манит.
Но этот путь, открытый мне,
Моей стезей не станет.
Твои безжизненны слова,
И странен ты собою.
Ты мертв, пришелец, - я жива,
Мне холодно с тобою».
- Там у Давида Самойлова перевод лучше, - сказал мне Исаак Борисович, -
вот послушай как у Самойлова звучат те же самые твои 2 строфы:
«- О, как ты ангельски хорош!
И я тебя не стою!
Но в путь, в который ты зовешь,
Я не пущусь с тобою.
Твой мертвен блеск, чужды слова,
И странен ты нарядом.
Ведь ты мертвец, а я жива,
И взор твой веет хладом.»
– Ладно, иди, - сказал Исаак Борисович после паузы, - я тебе поставлю пятерку в четверти. За Эминеску… источник
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Училище Карчевского, Школа № 37 (лицей М.Элиаде)
Иссак Борисович по сути был добрейший человек!А мы, по своей дурости,частенько пакостили ему