Котовский Григорий Иванович
Модератор: rimty
Re: Котовский Григорий Иванович
Помещаю фото , которые уже были в разделе, но лучшего качества.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Котовский Григорий Иванович
А это новые фотографии легендарного комкора. Уже по фотографии видно, что Григорий Иванович был физически очень крепким человеком. Даже будучи в тюрьме, он делал специальные упражнения для укрепления мускулатуры.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Котовский Григорий Иванович
Гимнастика Анохина. Она сейчас снова стала очень популярной. Или (чаще) вариант- Анохина-Фохтина.Isaac писал(а):А это новые фотографии легендарного комкора. Уже по фотографии видно, что Григорий Иванович был физически очень крепким человеком. Даже будучи в тюрьме, он делал специальные упражнения для укрепления мускулатуры.
Re: Котовский Григорий Иванович
Точно, гимнастика Анохина.Nosrevan писал(а):Гимнастика Анохина. Она сейчас снова стала очень популярной. Или (чаще) вариант- Анохина-Фохтина.Isaac писал(а):А это новые фотографии легендарного комкора. Уже по фотографии видно, что Григорий Иванович был физически очень крепким человеком. Даже будучи в тюрьме, он делал специальные упражнения для укрепления мускулатуры.
"Для того, чтобы заниматься этой гимнастикой, не нужно ровным счетом ничего, разве что наличие крыши над головой и двух стен. Не зря же гимнастику доктора Анохина любили и ценили революционеры всех мастей: делать ее можно было хоть в швейцарской эмиграции, хоть в российской тюрьме...
...Книги с описанием системы А.К. Анохина выдержали семь изданий при жизни автора: даже далекий от спорта журнал "Нива" в 1909 году опубликовал ее полностью, назвав "наилучшей комнатной гимнастикой". Ее принципы использовали в своих тренировках многие атлеты прошлого, и не только - в пристрастии к волевой гимнастике был замечен и "герой" гражданской войны Котовский.
Примечательна эта система тем, что для выполнения упражнений не требовались специальные спортивные снаряды и специальные помещения. Автор многих статей по гигиене и физическому развитию Анохин по-новому подошел к принципу выполнения физических упражнений. Он считал, что нет новых движений и можно говорить лишь о том или ином принципе их выполнения."
Re: Котовский Григорий Иванович
6 августа 1925 года был застрелен известный советский политический и военный деятель Григорий Иванович Котовский. Жизнь его изобиловала событиями, народ слагал легенды о своем кумире, и сейчас уже трудно разобраться, что было правдой, а что вымыслом. Мы предлагаем познакомиться с некоторыми мифами, связанными с именем Котовского.
1. Котовский сам постоянно фальсифицировал свою биографию: то указывал разные года рождения — в основном 1887-й или 1888-й, то утверждал, что происходит из дворян, хотя на самом деле родился в семье мещанина. Он всю жизнь не мог смириться с тем, что его отец происходил из мещан города Балты. Даже в годы революции Котовский указывал в анкетах свое якобы дворянское происхождение. Хотя это и было весьма опасно. Что касается возраста, то он искусственно себя омолаживал на 6-7лет, вероятно, чтобы скрыть свое криминальное прошлое. Он также выбрал несуществующую национальность — «бессарабец», хотя с Бессарабией был связан только местом рождения. Отец его был обрусевшим поляком, а мать русской.
2. Криминальное прошлое Григория Котовского также овеяно романтическими выдумками. Например, в 1900 году Григорий, как практикант, работал помощником управляющего в имении у помещика Скоповского в Бендерском уезде. Но через два месяца Котовского выгнали за обольщение жены помещика. Забавно, что некоторые объясняли «отставку» Григория его несогласием «эксплуатировать батраков». Через пару лет Григорий снова попадает в услужение к тому же помещику. На этот раз, чтобы избежать призыва в армию, он своровал 77 рублей, вырученных от продажи свиней, и сбежал. Это факт, а дальше версии разнятся. По одной, помещик нагайкой отхлестал Котовского, а потом бросил в февральские степи. По другой (зафиксированной в документах) - помещик подал на бежавшего с деньгами Котовского в суд, однако полгода беглеца так и не могли найти.
3. Есть еще одна романтическая история, которая якобы подвигла Григория к бунту. Она о Грише и молодой жене богатого помещика князя Кантокузино, у которого он служил. Князь узнав, что его жена увлеклась молодым практикантом, замахнулся на Гришу плеткой. За это Григорий решил отомстить той среде, в которой вырос, и сжег имение князя. По всей видимости, Котовский сочинил эту историю под впечатление от бульварных романов, популярных в то время. На самом-то деле Григорий работал в это время лесным объездчиком в селе Молешты у помещика Авербуха, а в дальнейшем — рабочим на пивоваренном заводе Раппа. В самом конце 1903 года он снова угодил на два месяца в тюрьму по уголовному делу.
4. Между тем, немалую роль в создании мифов о Котовском сыграла и общественность. Репортеры южных газет, добавляли к былям небылицы в описании его грабежей. Помещичьи жены и дочки превратились в самых ревностных поставщиц легенд, так что Котовский обретал ореол «красавца-бандита», «благородного разбойника». Рассказы множились, даже когда за ним началась полицейская охота. Под Кишиневом погорела деревня. А через несколько дней к подъезду дома крупного кишиневского ростовщика подъехал в собственном фаэтоне элегантно одетый, в шубе с бобровым воротником, статный брюнет.
Приехавшего барина приняла в приемной дочь ростовщика. Пока отца не было, Котовский очаровал барышню, она прохохотала полчаса с веселым молодым человеком, пока на пороге не появился папа. Молодой человек представился:
- Котовский.
Начались истерики, просьбы, мольбы не убивать. Но и тут Котовский верен своей театральной натуре. Он успокоил дочку, а ростовщику объяснил, что надо помочь погорельцам из соседней деревни и выдать тысячу рублей. Получив деньги, Котовский перед уходом оставил в альбоме барышни запись:
«И дочь и отец произвели очень милое впечатление. Котовский.»
5. В Котовском была страсть к позерству, театральности. К тому же он умел очаровывать людей. Он иногда инкогнито появлялся в городах, всегда в роли богатого, элегантно-одетого барина. В одну из таких поездок в Кишинев Котовский, выдавая себя за
херсонского помещика, Котовский подружился с каким-то помещиком так, что тот повез Котовского на званый вечер к известному магнату края Семиградову.
Если верить этому полуанекдотическому рассказу, то вечер у Семиградова протекал так:
среди общего веселья зашел разговор о Котовском.
- Вот попадись бы он вам - было бы дело! Задали бы вы ему трепку! – говорит один.
- Да и я бы угостил этого подлеца, - сказал хозяин Семиградов.
- А в самом деле, как бы вы поступили? - спрашивает Котовский.
- У меня, батенька, всегда заряженный браунинг, нарочно для него держу. Раскроил бы голову, вот что!
- Правильная предосторожность, - говорит Котовский.
И в ту же ночь, когда разъехались гости, на квартиру Семиградова налетели котовцы. Они вынесли дорогой персидский ковер, взяли серебряную палку с золотым набалдашником. А на заряженном браунинге, в комнате спавшего хозяина, Котовский оставил записку: «Не хвались идучи на рать, а хвались идучи с рати».
6. Смерть Григория Котовского также полна загадок, как и его жизнь. Разгадать ее не могут и по сей день. В ночь с 5 на 6 августа 1925 года, в окрестностях Одессы, в военном поселке Чабанка он был застрелен. Официальная версия – его убил его адъютант Майор или Майоров.
Рассказывали, что, догадываясь о «романе» своей жены с Котовским, Майор решил поймать их. Уехав в командировку, Майор внезапно вернулся и застал Котовского в постели со своей женой. Разгневанный муж выхватил пистолет и когда Котовский попытался было выпрыгнуть в окно, последовал смертельный выстрел. Другая версия была выдвинута самим убийцей после того, как его взяли под стражу. По ней выходило, что Котовский сам себя ранил. Якобы Котовскому не понравился один из участников застолья и вспыхнула ссора. Как только Котовский выхватил револьвер, на его руках повис Майор, стремясь предотвратить кровопролитие, и в пылу борьбы Котовский случайно нажал на курок своего револьвера...
Что касается фактов, то их немного. В последний вечер Котовский поехал на встречу с пионерами в соседний лагерь. В десять вечера он вернулся в Чабанку, где отдыхающие устроили застолье — проводы Котовского. Около часу ночи, жена Котовского ушла в свой домик, а через час раздался выстрел. Жена Котовского выбежала из домика и увидела мужа, лежавшего в луже крови. Ольга Петровна, по профессии медсестра, попыталась оказать первую помощь мужу, но тот был мертв. К Ольге Петровне подбежал плачущий и трясущийся Майор Зайдер и признался в том, что он убил Котовского
1. Котовский сам постоянно фальсифицировал свою биографию: то указывал разные года рождения — в основном 1887-й или 1888-й, то утверждал, что происходит из дворян, хотя на самом деле родился в семье мещанина. Он всю жизнь не мог смириться с тем, что его отец происходил из мещан города Балты. Даже в годы революции Котовский указывал в анкетах свое якобы дворянское происхождение. Хотя это и было весьма опасно. Что касается возраста, то он искусственно себя омолаживал на 6-7лет, вероятно, чтобы скрыть свое криминальное прошлое. Он также выбрал несуществующую национальность — «бессарабец», хотя с Бессарабией был связан только местом рождения. Отец его был обрусевшим поляком, а мать русской.
2. Криминальное прошлое Григория Котовского также овеяно романтическими выдумками. Например, в 1900 году Григорий, как практикант, работал помощником управляющего в имении у помещика Скоповского в Бендерском уезде. Но через два месяца Котовского выгнали за обольщение жены помещика. Забавно, что некоторые объясняли «отставку» Григория его несогласием «эксплуатировать батраков». Через пару лет Григорий снова попадает в услужение к тому же помещику. На этот раз, чтобы избежать призыва в армию, он своровал 77 рублей, вырученных от продажи свиней, и сбежал. Это факт, а дальше версии разнятся. По одной, помещик нагайкой отхлестал Котовского, а потом бросил в февральские степи. По другой (зафиксированной в документах) - помещик подал на бежавшего с деньгами Котовского в суд, однако полгода беглеца так и не могли найти.
3. Есть еще одна романтическая история, которая якобы подвигла Григория к бунту. Она о Грише и молодой жене богатого помещика князя Кантокузино, у которого он служил. Князь узнав, что его жена увлеклась молодым практикантом, замахнулся на Гришу плеткой. За это Григорий решил отомстить той среде, в которой вырос, и сжег имение князя. По всей видимости, Котовский сочинил эту историю под впечатление от бульварных романов, популярных в то время. На самом-то деле Григорий работал в это время лесным объездчиком в селе Молешты у помещика Авербуха, а в дальнейшем — рабочим на пивоваренном заводе Раппа. В самом конце 1903 года он снова угодил на два месяца в тюрьму по уголовному делу.
4. Между тем, немалую роль в создании мифов о Котовском сыграла и общественность. Репортеры южных газет, добавляли к былям небылицы в описании его грабежей. Помещичьи жены и дочки превратились в самых ревностных поставщиц легенд, так что Котовский обретал ореол «красавца-бандита», «благородного разбойника». Рассказы множились, даже когда за ним началась полицейская охота. Под Кишиневом погорела деревня. А через несколько дней к подъезду дома крупного кишиневского ростовщика подъехал в собственном фаэтоне элегантно одетый, в шубе с бобровым воротником, статный брюнет.
Приехавшего барина приняла в приемной дочь ростовщика. Пока отца не было, Котовский очаровал барышню, она прохохотала полчаса с веселым молодым человеком, пока на пороге не появился папа. Молодой человек представился:
- Котовский.
Начались истерики, просьбы, мольбы не убивать. Но и тут Котовский верен своей театральной натуре. Он успокоил дочку, а ростовщику объяснил, что надо помочь погорельцам из соседней деревни и выдать тысячу рублей. Получив деньги, Котовский перед уходом оставил в альбоме барышни запись:
«И дочь и отец произвели очень милое впечатление. Котовский.»
5. В Котовском была страсть к позерству, театральности. К тому же он умел очаровывать людей. Он иногда инкогнито появлялся в городах, всегда в роли богатого, элегантно-одетого барина. В одну из таких поездок в Кишинев Котовский, выдавая себя за
херсонского помещика, Котовский подружился с каким-то помещиком так, что тот повез Котовского на званый вечер к известному магнату края Семиградову.
Если верить этому полуанекдотическому рассказу, то вечер у Семиградова протекал так:
среди общего веселья зашел разговор о Котовском.
- Вот попадись бы он вам - было бы дело! Задали бы вы ему трепку! – говорит один.
- Да и я бы угостил этого подлеца, - сказал хозяин Семиградов.
- А в самом деле, как бы вы поступили? - спрашивает Котовский.
- У меня, батенька, всегда заряженный браунинг, нарочно для него держу. Раскроил бы голову, вот что!
- Правильная предосторожность, - говорит Котовский.
И в ту же ночь, когда разъехались гости, на квартиру Семиградова налетели котовцы. Они вынесли дорогой персидский ковер, взяли серебряную палку с золотым набалдашником. А на заряженном браунинге, в комнате спавшего хозяина, Котовский оставил записку: «Не хвались идучи на рать, а хвались идучи с рати».
6. Смерть Григория Котовского также полна загадок, как и его жизнь. Разгадать ее не могут и по сей день. В ночь с 5 на 6 августа 1925 года, в окрестностях Одессы, в военном поселке Чабанка он был застрелен. Официальная версия – его убил его адъютант Майор или Майоров.
Рассказывали, что, догадываясь о «романе» своей жены с Котовским, Майор решил поймать их. Уехав в командировку, Майор внезапно вернулся и застал Котовского в постели со своей женой. Разгневанный муж выхватил пистолет и когда Котовский попытался было выпрыгнуть в окно, последовал смертельный выстрел. Другая версия была выдвинута самим убийцей после того, как его взяли под стражу. По ней выходило, что Котовский сам себя ранил. Якобы Котовскому не понравился один из участников застолья и вспыхнула ссора. Как только Котовский выхватил револьвер, на его руках повис Майор, стремясь предотвратить кровопролитие, и в пылу борьбы Котовский случайно нажал на курок своего револьвера...
Что касается фактов, то их немного. В последний вечер Котовский поехал на встречу с пионерами в соседний лагерь. В десять вечера он вернулся в Чабанку, где отдыхающие устроили застолье — проводы Котовского. Около часу ночи, жена Котовского ушла в свой домик, а через час раздался выстрел. Жена Котовского выбежала из домика и увидела мужа, лежавшего в луже крови. Ольга Петровна, по профессии медсестра, попыталась оказать первую помощь мужу, но тот был мертв. К Ольге Петровне подбежал плачущий и трясущийся Майор Зайдер и признался в том, что он убил Котовского
Re: Котовский Григорий Иванович
Котовский в устном народном творчестве: Разбил он банк и шарабан,
Кафешантан и ресторан
И напоил вином крестьян
Таков наш Адский Атаман.
Re: Котовский Григорий Иванович
6 августа 1925 года был убит Григорий Котовский. Человек неординарный. Одни называли его Гришкой-Котом, другие – Робином Гудом. Ещё при жизни Котовский стал легендой, его смерть только добавила вопросов. 7 авантюр Григория Котовского.
1. СМЕРТЬ ПОМЕЩИКА
Котовский родился в 1887 году в дворянской семье. Родители его были не богаты, мать умерла, когда Грише было всего два года. Он не закончил ремесленное училище, бросил сельскохозяйственную школу и работал практикантом в имении князя Контактузино. Отсюда и начались славные дни Гришки-Кота. В молодого управляющего влюбилась княгиня, муж, узнав об этом, высек Гришку и выкинул в поле. Недолго думая, оскорбленный Котовский убил помещика, а сам скрылся в лесу, где собрал банду из 12 человек. Слава гремела — Котовского боялась вся Бессарабия, газеты писали о нем, называя очередным Дубровским. Есть же где-то у Пушкина: «Грабительства одно другого замечательнее, следуют одно за другим. Начальник шайки славится умом, отважностью и каким-то великодушием…». Великодушие Григория Котовского, в итоге, при всей палитре личных качеств, стало основным для народной аудитории, создав Коту ореол Робина Гуда. Впрочем, для того самого «народа» Григорий часто являлся «благодетелем». Так, Котовский и его 12 сподвижников спасли гонимых в Кишинёвскую тюрьму арестованных за аграрные беспорядки крестьян. Спасали громко, один из конвойных оставил расписку: »Освободил арестованных Григорий Котовский».
2. ЖЕНЩИНА И ХЛЕБ
Котовскому пришлось побывать в местах лишения свободы дважды. И дважды бежать на волю. В первый раз Григорию помогли женщина и хлеб. Жена одного из начальников Кишиневской тюрьмы, навещавшая героя на покое, передала Котовскому буханку и курево, иными словами, опиум, браунинг, веревку и пилку. Гришка выбрался, правда, гулял меньше месяца . Затем отправился в Сибирь на 10 лет. Через два года Григорий бежал. Пока Котовский бегал, миф о его благородстве крепчал. Говорили, что при налете на квартиру одного из владельцев банка, Котовский потребовал с супруги предпринимателя жемчужное колье. Госпожа Черкес не растерялась и, снимая драгоценности, разорвала нить. Котовский жемчуг поднимать не стал, улыбнулся женской находчивости.
3. УПРАВЛЕНЕЦ
У Григория Котовского, определённо, была административная жилка, и если бы не любовная авантюра с княгиней Контактузино, быть Коту не красным командиром, а врагом пролетариата. Котовскому нравилось управлять: после очередного побега, завладев чужим паспортом, Котовский вновь служил управляющим большого имения. Была у Котовского еще одна слабость — хотелось известности. Дав какому-то погорельцу денег, управляющий сообщил: «Стройся заново. Да брось благодарить, Котовского не благодарят».
4. ЖЕНЩИНА И ПИСАТЕЛЬ
В 1916 году Котовскому вынесли смертный приговор. Военно-полевой суд сошелся на том, что революции в поступках Котовского не было, осудили его как бандита-дворянина. Спасли бессарабского Робина Гуда женщина и писатель. О генеральше Щербаковой ничего не известно, а дружба между писателем Федоровым и Котовским продолжалась еще долго. Революция даровала Котовскому свободу. Где-то в Одессе он прошел военную подготовку, а потом забрался в Румынию. Называя себя исключительно анархистом, Григорий самостоятельно формировал кавалерийские полки. Полки Котовского формировались из близких по духу ранее. Бывший уголовник, говорят, служил храбро, получил два наградных креста, слыл милосердным — его любили евреи и пять тысяч спасенных белых офицеров.
5. ТРИ ГРУЗОВИКА
Будучи при крестах, в зените славы, готовя вступление красной армии в Одессу, Гришка, переодевшись в полковника, вывез из подвала государственного банка драгоценности. Для освобождения помещения ему потребовалось три грузовика. Впрочем, этот подвиг Григория Ивановича не разрушил его воинской карьеры.
6. ЗАСТУПНИЧЕСТВО
До 1920 года Котовский был беспартийным . 1920 год свел теперь уже командира красной армии Котовского и писателя Федорова на просторах Одессы. Сын писателя оказался в ЧК. Просить за белого офицера было рискованно даже для Котовского. Григорий Иванович требовал и требовал настойчиво. Федорова-младшего выпустили, а Котовский заслужил очередной «венец» славы. Чуть позже Котовский в очередной раз обыграл смерть, оправившись после тяжелой контузии. Врачи боялись за интеллект, интеллект сохранился, а командир вышел из больницы уже через месяц.
7. СМЕРТЬ И ДОЧЬ
Котовскому сопутствовала удача — наркомвоенмор Фрунзе готовился сделать Гришку своим заместителем. Обманула удача красного командира единожды, но с чрезвычайным фатализмом. 6 августа 1925 года в совхозе Чебанка Григорий Котовский был застрелен Мейером (Майорчик). Разговоров об убийстве было множество. Говорили, что Майорчик, влюбленный в Ольгу Котовскую, устранил друга, говорили — убили по приказу «сверху». Смерть командира породила уйму слухов, не заслоняя, тем не менее, посмертную удачливость Гришки Кота. 11 августа 1925 года у Григория Котовского родилась дочь.
1. СМЕРТЬ ПОМЕЩИКА
Котовский родился в 1887 году в дворянской семье. Родители его были не богаты, мать умерла, когда Грише было всего два года. Он не закончил ремесленное училище, бросил сельскохозяйственную школу и работал практикантом в имении князя Контактузино. Отсюда и начались славные дни Гришки-Кота. В молодого управляющего влюбилась княгиня, муж, узнав об этом, высек Гришку и выкинул в поле. Недолго думая, оскорбленный Котовский убил помещика, а сам скрылся в лесу, где собрал банду из 12 человек. Слава гремела — Котовского боялась вся Бессарабия, газеты писали о нем, называя очередным Дубровским. Есть же где-то у Пушкина: «Грабительства одно другого замечательнее, следуют одно за другим. Начальник шайки славится умом, отважностью и каким-то великодушием…». Великодушие Григория Котовского, в итоге, при всей палитре личных качеств, стало основным для народной аудитории, создав Коту ореол Робина Гуда. Впрочем, для того самого «народа» Григорий часто являлся «благодетелем». Так, Котовский и его 12 сподвижников спасли гонимых в Кишинёвскую тюрьму арестованных за аграрные беспорядки крестьян. Спасали громко, один из конвойных оставил расписку: »Освободил арестованных Григорий Котовский».
2. ЖЕНЩИНА И ХЛЕБ
Котовскому пришлось побывать в местах лишения свободы дважды. И дважды бежать на волю. В первый раз Григорию помогли женщина и хлеб. Жена одного из начальников Кишиневской тюрьмы, навещавшая героя на покое, передала Котовскому буханку и курево, иными словами, опиум, браунинг, веревку и пилку. Гришка выбрался, правда, гулял меньше месяца . Затем отправился в Сибирь на 10 лет. Через два года Григорий бежал. Пока Котовский бегал, миф о его благородстве крепчал. Говорили, что при налете на квартиру одного из владельцев банка, Котовский потребовал с супруги предпринимателя жемчужное колье. Госпожа Черкес не растерялась и, снимая драгоценности, разорвала нить. Котовский жемчуг поднимать не стал, улыбнулся женской находчивости.
3. УПРАВЛЕНЕЦ
У Григория Котовского, определённо, была административная жилка, и если бы не любовная авантюра с княгиней Контактузино, быть Коту не красным командиром, а врагом пролетариата. Котовскому нравилось управлять: после очередного побега, завладев чужим паспортом, Котовский вновь служил управляющим большого имения. Была у Котовского еще одна слабость — хотелось известности. Дав какому-то погорельцу денег, управляющий сообщил: «Стройся заново. Да брось благодарить, Котовского не благодарят».
4. ЖЕНЩИНА И ПИСАТЕЛЬ
В 1916 году Котовскому вынесли смертный приговор. Военно-полевой суд сошелся на том, что революции в поступках Котовского не было, осудили его как бандита-дворянина. Спасли бессарабского Робина Гуда женщина и писатель. О генеральше Щербаковой ничего не известно, а дружба между писателем Федоровым и Котовским продолжалась еще долго. Революция даровала Котовскому свободу. Где-то в Одессе он прошел военную подготовку, а потом забрался в Румынию. Называя себя исключительно анархистом, Григорий самостоятельно формировал кавалерийские полки. Полки Котовского формировались из близких по духу ранее. Бывший уголовник, говорят, служил храбро, получил два наградных креста, слыл милосердным — его любили евреи и пять тысяч спасенных белых офицеров.
5. ТРИ ГРУЗОВИКА
Будучи при крестах, в зените славы, готовя вступление красной армии в Одессу, Гришка, переодевшись в полковника, вывез из подвала государственного банка драгоценности. Для освобождения помещения ему потребовалось три грузовика. Впрочем, этот подвиг Григория Ивановича не разрушил его воинской карьеры.
6. ЗАСТУПНИЧЕСТВО
До 1920 года Котовский был беспартийным . 1920 год свел теперь уже командира красной армии Котовского и писателя Федорова на просторах Одессы. Сын писателя оказался в ЧК. Просить за белого офицера было рискованно даже для Котовского. Григорий Иванович требовал и требовал настойчиво. Федорова-младшего выпустили, а Котовский заслужил очередной «венец» славы. Чуть позже Котовский в очередной раз обыграл смерть, оправившись после тяжелой контузии. Врачи боялись за интеллект, интеллект сохранился, а командир вышел из больницы уже через месяц.
7. СМЕРТЬ И ДОЧЬ
Котовскому сопутствовала удача — наркомвоенмор Фрунзе готовился сделать Гришку своим заместителем. Обманула удача красного командира единожды, но с чрезвычайным фатализмом. 6 августа 1925 года в совхозе Чебанка Григорий Котовский был застрелен Мейером (Майорчик). Разговоров об убийстве было множество. Говорили, что Майорчик, влюбленный в Ольгу Котовскую, устранил друга, говорили — убили по приказу «сверху». Смерть командира породила уйму слухов, не заслоняя, тем не менее, посмертную удачливость Гришки Кота. 11 августа 1925 года у Григория Котовского родилась дочь.
Re: Котовский Григорий Иванович
Котовский свободно говорил на шести языках, в том числе и на идиш, т.к. с детства рос среди евреев. Поэтому вполне допускаю, что его присутствие в еврейском театре не было отбыванием пустого номера. Знал 6 языков, писал стихи, знал сельское хозяйство и умел вести его, обладал немалым артистическим даром и большими организаторскими способностями. Помимо всего, занимался физической культурой и был крепким человеком. Можно сказать, что Григорий Иванович был без всяких скидок образованным человеком.Дуболом писал(а):«Легендарный Гриша»
Чем дальше, тем больше выясняется своеобразная личность этого человека. Приходиться признать, что название «легендарный» вполне им заслужено. Котовский как бы бравировал своей беззаветной удалью, своей изумительной неустрашимостью.
В то время, как имя этого разбойника было на устах у всех чинов местной полиции, Котовский, живя по подложному паспорту, вполне равнодушно разгуливал по улицам Кишинёва, просиживал часами на веранде местного «Робина», занимал номер в самой фешенебельной местной гостинице, посещал театры и другие увеселительные заведения, часто сталкиваясь как раз с теми чинами полиции, которые его знали, но не узнавали.
Однажды Котовский, посетив еврейский театр и занимая место в первых рядах, завёл с соседом разговор о последнем налёте в Кишинёве. Одна из дам сидевших за Котовским, заметила своей знакомой:
«Этот господин поразительно похож на Котовского, о котором с таким увлечением рассказывают»
«Но ведь Котовский христианин, как же он может посещать еврейский театр?»
Получив такой ответ, дама успокоилась, а Котовский, слышавший эти слова, спокойно продолжил свою беседу...
А вот, что такое Робин , интересно было бы знать. Котовский был позером, и вряд ли проводил бы время во второстепенном ресторане. Вероятно, это был один из центральных ресторанов или большое дорогое кафе. Однако, на сайте нет никаких сведений о каком-либо заведении с таким названием.
Re: Котовский Григорий Иванович
Просмотрев эту ветку, с удивлением обнаружил , что нет полной биографии Григория Ивановича. Отсюда решил восполнить этот пробел.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Григорий Котовский: из уголовников в герои
В Одессе один из самых населенных районов города до сих пор носит имя Котовского. И символично, на мой взгляд, что район этот приобрел славу бандитского: имя обязывает... Еще бы, ведь «пламенный революционер» пятнадцать лет был бандитом и только семь с половиной лет революционером! Есть у кого поучиться и на кого равняться...
Родился Григорий Иванович Котовский 12 июля 1881 года в местечке Ганчешты, Кишиневского уезда Бессарабии, в семье механика винокуренного завода (завод этот принадлежал родовитому бессарабскому князю Манук-Бею). Отец Иван Николаевич и мать Акулина Романовна воспитывали шестерых детей.
Интересно, что свою биографию Котовский постоянно фальсифицирует. То указывает иные года рождения — в основном 1887-й или 1888-й, то утверждает, что происходит «из дворян» (в советских энциклопедиях читаем — «из рабочих»). Крайний эгоцентрист и «нарцисс», он всю жизнь не мог смириться с тем, что отец его происходил «из мещан города Балты», а не из «графьев». Даже после революции, когда принадлежность к дворянству только вредила людям, Котовский, указывал в анкетах, что происходил из дворян, а дед его был «полковником Каменец-Подольской губернии». О факте же «омоложения» Григория Ивановича на 6–7 лет, то есть о том, что Котовский родился в 1881 году, стало известно только после его смерти в 1925 году.
Даже в анкетах для вступления в коммунистическую партию Котовский указывал мнимый возраст, скрывая тайны [160] своей юности. А национальность называл несуществующую — «бессарабец», хотя с Бессарабией был связан только местом рождения. Ни отец, ни мать Котовского ни к молдаванам, ни к «бессарабам» себя не относили. Отец его был, очевидно, обрусевшим православным поляком, возможно украинцем, мать — русской.
Приоткрывая завесу над своим малоизвестным детством, Котовский вспоминал, что «был слабым мальчиком, нервным и впечатлительным. Страдая детскими страхами, часто ночью, сорвавшись с постели, бежал к матери (Акулине Романовне), бледный и перепуганный, и ложился с ней. Пяти лет упал с крыши и с тех пор стал заикой. В ранних годах потерял мать...» С тех пор Котовский страдал эпилепсией, расстройствами психики, страхами.
Заботу о воспитании Гриши взяла на себя его крестная мать София Шалль, молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом отца мальчика, и крестный — помещик Манук-Бей.
В 1895 году от чахотки умирает отец Гриши. Котовский пишет, что отец умер «в бедности». Это очередная ложь. Семья Котовских жила в достатке, имела собственный дом. По протекции и на средства владельца поместья «Ганчешты» Григория Ивановича Манук-Бея, крестного Гриши, сирота поступил в 1895 году в Кишиневское реальное училище, пособие на учение было даровано и одной из сестер Котовских.
Во время годичной болезни Ивана Котовского Манук-Бей выплачивал больному жалование и оплачивал визиты врачей. Гриша же, оказавшись без присмотра, в таком крупном городе, как Кишинев, стал прогуливать занятия, хулиганить и через три месяца был изгнан из училища.
Соученик Котовского, Чеманский, ставший полицейским, вспоминает, что Гришу ребята называли «Березой» — так в деревнях зовут смелых, драчливых парней с повадками лидеров. После изгнания из реального училища Манук-Бей устраивает его в Кокорозенское сельскохозяйственное училище и оплачивает весь пенсион.
Вспоминая годы учебы, Котовский писал, что в училище он «проявлял черты той бурной, свободолюбивой натуры, которая позднее развернулась во всю ширь... не давая покоя школьным наставникам». Григорий Иванович утверждал, что «уволен из реального училища за плохое [161] поведение». В действительности он закончил Кокорозенское училище в 1900 году. Там он особенно «налегал» на агрономию и немецкий язык, и у него был для этого стимул. Его благодетель Манук-Бей обещал направить Григория на «дообучение» в Германию на Высшие сельскохозяйственные курсы.
В некоторых книгах о Котовском указывалось, очевидно с его слов, что он заканчивает училище в 1904 году. Что хотел скрыть Котовский? Возможно, первые уголовные дела и аресты. В автобиографии он писал, что в училище в 1903 году знакомится с кружком социал-демократов, за что впервые попадает в тюрьму. Однако никаких данных об участии Котовского в революционном движении в те годы историки так и не смогли найти.
Зато известно, что в 1900 году Григорий, как практикант, работал помощником управляющего в имении «Валя — Карбуна» у молодого помещика М. Скоповского (в других документах — Скоковского) в Бендерском уезде. Практикант Григорий Котовский был выгнан из имения уже через два месяца своей «практики» за обольщение жены помещика. Забавно, что некоторые объясняли «отставку» Григория его несогласием «эксплуатировать батраков».
В том же году молодой практикант оказывается в помощниках управляющего имения Максимовка Одесского уезда помещика Якунина. В октябре он был выгнан из Максимовки за похищение 200 рублей хозяйских денег, так и не закончив своей шестимесячной практики (документов об окончании училища он не получил). Инсценировав кражу со взломом, Котовский растратил деньги в Одессе. Его радужные надежды на продолжение учебы в Германии не оправдались из-за отсутствия документов о прохождении практики и из-за смерти Манук-Бея в 1902 году.
Тогда же Котовский снова нанимается помощником управляющего к помещику Скоповскому, который к этому времени развелся с женой. На этот раз, узнав, что ему грозит скорый призыв в армию, Григорий присваивает 77 рублей, полученных от продажи помещичьих свиней, и ударяется в бега. Во время «разборок» со Скоповским помещик нагайкой отхлестал Котовского, а помещичьи холуи жестоко избили юношу. По словам самого Котовского, его избитого и связанного бросают в февральской степи. [162]
Но документы говорят о другом... Помещик подал на бежавшего с деньгами Котовского в суд, однако полгода беглеца так и не могли найти.
В это время (март — апрель 1902 года) Котовскнй пытается устроиться управляющим к помещику Семшрадову. Однако помещик соглашается предоставить ему работу только при наличии рекомендательных писем от предыдущих нанимателей. И Котовский подделывает документы о своей «образцовой» работе у помещика Якунина. Однако «низкий» слог и безграмотность этого документа заставили Семиградова перепроверить подлинность рекомендации. Связавшись с Якуниным, Семиградов узнал, что симпатичный молодой агроном — вор и мошенник. За подлог Котовский получил четыре месяца тюрьмы. Отсидев этот срок, Котовский недолго был на свободе. В октябре 1907 года его арестовывают по делу о растрате денег Скоповского. Помещик представил следствию бумагу, в которой подсудимый сознавался в содеянном.
Котовский был посажен в «грабительский коридор» Кишиневской тюрьмы, где, по его словам, содержались «сливки преступного мира». В камере Григорий заболел «нервной горячкой» и попал в тюремный лазарет. Вскоре он освобождается до суда из-под стражи «по болезни».
Котовский возненавидел своих обидчиков и понял, что опороченное имя закрыло ему путь в «приличное общество». Позже, в 1916 году, в «исповеди» на суде он объяснял свое «падение» тяжелым детством и неспособностью общества «подать руку оступившимся». Только оступался Котовский десятки раз...
Практически во всех публикациях, посвященных Григорию Ивановичу, присутствует романтическая история о Грише и молодой жене богатого помещика князя Кантокузино. В этой истории вновь «не сходятся» ни даты, ни события и вся она — не что иное, как плод воспаленного воображения автора «краткой революционной автобиографии».
Котовский вспоминал, что в 1904 году поступил «практикантом по сельскому хозяйству» в экономию Кантакузино, где «крестьяне работали на помещика по 20 часов в день». Он был там практически надсмотрщиком, однако утверждал, что «с трудом выносил режим... тесными нитями связался с батрацкой голытьбой». [163]
К «революционному выступлению», по собственным словам Котовского, его подвигли следующие события. Князь узнав, что его жена «увлеклась молодым практикантом», замахнулся на Гришу плеткой. За это Григорий «решает отомстить той среде, в которой вырос, и сжигает имение князя». Очень романтичная история, почерпнутая, Григорием, очевидно, из популярных тогда бульварных романчиков «о разбойниках». На самом-то деле Григорий работал в это время лесным объездчиком в селе Молешты у помещика Авербуха, а в дальнейшем — рабочим на пивоваренном заводе Раппа. В самом конце 1903 года он снова угодил на два месяца в тюрьму по уголовному делу.
Период с декабря 1903 года по февраль 1906 года — это время, когда Котовский становится признанным лидером бандитского мира.
В январе 1904 года началась Русско-японская война, и Григорий прячется от мобилизации в Одессе, Киеве и Харькове. В этих городах он в одиночку или в составе эсеровских террористических групп принимает участие в налетах — экспроприациях. Осенью 1904 года Котовский становится во главе кишиневской эсеровской группы, что занималась грабежами и вымогательствами.
Через год Котовский был арестован — только за уклонение от призыва. Об участии его в налетах и грабежах полиция тогда не догадывалась. Несмотря на судимости, Котовский был отправлен в армию, в 19-й Костромской пехотный полк. Этот полк находился тогда в Житомире на доукомплектации. Но на войну Котовский не спешил и бежал из полка в мае 1905 года. Житомирские эсеры снабдили его фальшивыми документами и деньгами на дорогу в Одессу. Кстати, о своем дезертирстве Котовский в советское время не вспоминал, ведь представлялся «лихим рубакой», а 1904–1905 годы он называет периодом «бунтовщичества».
С мая 1905 для Котовского начались времена «уголовного подполья». За дезертирство тогда «светила» каторга. В «Исповеди»{6} 1916 года Григорий указывает, что первый грабеж он совершил под влиянием революции летом 1905 года. Оказывается, революция была виновата в том, что он [164] стал бандитом. Хотя с какой стороны посмотреть... Григорий увидел, что революционные события, ослабляя порядок и власть, оставляют безнаказанными самые гнусные поступки. А иногда даже возводят их в ранг «революционной доблести».
Итак, бандитская карьера Котовского началась с участия в мелких налетах на квартиры, магазины, помещичьи усадьбы. Но в своей автобиографии он пишет о другом: «...Я с первого момента моей сознательной жизни, не имея тогда еще никакого понятия о большевиках, меньшевиках и вообще революционерах, был стихийным коммунистом...»
В августе 1905 года «стихийный коммунист» входит в группу налетчиков-эксистов эсера Дорончана. Но уже с октября действует самостоятельно как атаман отряда в 7–10 боевиков (З. Гроссу, П. Демянишин, И. Головко, И. Пушкарев и другие). Очевидно, налетчики-эксисты Котовского называли себя анархистами-коммунистами-террористами, так как с этого времени Котовский заявляет, что он анархист-коммунист или анархист индивидуалист.
Отряд Котовского базировался в Бардарском лесу, который находился у родных Ганчешт. Образцом для подражания атаман избрал легендарного молдавского разбойника XIX века Васыля Чумака. С января 1906 года в банде Котовского уже 18 хорошо вооруженных человек, многие из которых действуют на конях. Штаб-квартира банды переместилась в Иванчевский лес на околицах Кишинева. Для Бессарабии это было крупное бандитское формирование, что могло соперничать с самой влиятельной там бандой Бужора, насчитывавшей до сорока бандитов.
Только в декабре 1905 котовцы провели двенадцать нападений на купцов, царских чиновников, помещиков (в том числе на кишиневскую квартиру Семиградова). Январь следующего года был особенно «жарким». Начался он нападением первого числа на купца Гершковича в Ганчештах. Однако сын купца выбежал из дома и поднял крик, на который сбежались полиция и соседи. Отстреливаясь, котовцы едва смогли унести ноги. 6–7 января банда совершила 11 вооруженных ограблений. Всего с 1 января по 16 февраля было совершено 28 ограблений. Случалось, что за один день ограблению подвергались три квартиры или четыре экипажа. Известно нападение Котовского на имение [165] своего благодетеля, которым владел после смерти Манук-Бея помещик Назаров.
Советские историки «смакуют» революционные заслуги Григория Ивановича: эпизод нападения на полицейский конвой и освобождение двадцати крестьян, что были арестованы за аграрные беспорядки, нападение на исправника, который вез 30 винтовок, и бой 6 января с тридцатью стражниками в Оргиевском лесу. Все эти эпизоды имели место, но они не меняют бандитской природы «повстанцев-котовцев» и их «атамана Адского» или «Атамана Ада», как величал себя Котовский. За его поимку полиция объявила в начале 1906 года премию в две тысячи рублей.
Котовский был артистичен и самолюбив. Он распространял о себе легенды, слухи, небылицы. Во время своих налетов Григорий частенько устрашающе кричал: «Я Котовский!». Это «Я Котовский!» отозвалось ему на следствии, ведь не требовалось доказывать участия Григория в конкретном налете. Зато о разбойнике Котовском знали многие в Бессарабской и Херсонской губерниях!
После освобождения арестованных крестьян Котовский оставляет расписку старшему патрульной команды: «Освободил арестованных Григорий Котовский!» Во время налета на поместье Крупенского Григорий захватил только подарок эмира Бухарского — персидский ковер и палку с золотой отделкой (каким образом эти вещи он думал поделить среди бедняков? Кстати, палку Котовский подарил полицейскому приставу Хаджи-Коли). В ответ на заявление Крупенского, что тот изловит «атамана Ада», Котовский оставил в изголовье спящего помещика записку: «Не хвались идучи на рать, а хвались идучи с рати». Это был человек самовлюбленный и циничный, склонный к позерству и театральным жестам.
В феврале 1906 года Котовский был опознан и арестован. В Кишиневской тюрьме «Кот» стал признанным авторитетом. Он менял порядки обитателей тюрьмы, расправлялся с неугодными. В мае 1906 года Григорий попытался организовать побег семнадцати уголовных и анархистов из тюрьмы. Они уже обезоружили трех надзирателей, забрали ключи от ворот, но решили выпустить всех уголовных. В тюрьме началась паника и прибывшая рота солдат и конных стражников водворила 13 беглецов (в том числе [166] Котовского) в камеры. После этого Григорий еще дважды пытался бежать, но безуспешно.
Полицейские сводки воспроизводят «портрет» уголовника: рост 174 сантиметра (был он вовсе не «богатырского, двухметрового роста», как писали многие), плотного телосложения, несколько сутуловат, имеет «боязливую» походку, во время ходьбы покачивается. Котовский был обладателем круглой головы, карих глаз, маленьких усов. Волосы на его голове были редкими и черными, лоб «украшали» залысины, под глазами виднелись странные маленькие черные точки — татуировка блатного авторитета, «пахана». От этих наколок Котовский старался избавиться после революции, выжигая и вытравливая их. В полицейских сводках указывалось, что Котовский левша и обыкновенно, имея два пистолета, начинает стрелять с левой руки.
Кроме русского, Котовский владел молдавским, еврейским, немецким языками. Он производил впечатление интеллигентного, обходительного человека, легко вызывал симпатии многих.
Современники и полицейские сводки указывают на огромную силу Григория. С детства он начал заниматься поднятием тяжестей, боксом, любил скачки. В жизни, а особенно в тюрьмах, это ему очень пригодилось. Сила ему давала независимость, власть, устрашала врагов и жертвы. Котовский той поры — это стальные кулаки, бешеный нрав и тяга к всевозможным утехам. Когда он не коротал время на тюремных нарах или на «больших дорогах», выслеживая жертву, он прожигал жизнь на скачках, в публичных домах, в шикарных ресторанах.
В городах он появлялся всегда под личиной богатого, элегантного аристократа, выдавал себя за помещика, коммерсанта, представителя фирмы, управляющего, машиниста, представителя по заготовке продуктов для армии... Он любил посещать театры, любил хвастать своим зверским аппетитом (яичница из 25 яиц!), его слабостью были породистые кони, азартные игры и женщины.
Вот одна из причин его «хождения в разбойники». К тому же, чтение «героической» литературы, типа «Тарзана», «Пинкертона» и «Благородного Разбойника», пробудило в нем не только тягу к пышным, ходульным фразам, [167] но и преклонение перед физической силой и веру в силу денег, в случай и удачу. Это позже, в Семнадцатом, он будет рассказывать о том, что все, «отобранное у богатых, раздавал бедным», только этих бедных никто не видел. Хотя вполне возможно, что для создания имиджа «народного мстителя», «бессарабского Робин Гуда», Котовский, раздавал какие-то мелкие деньги местным крестьянам. Но «благотворительность» не была для него, самоцелью.
За первые полгода своих разбойничьих похождений Григорий, очевидно, накопил большую сумму, которая пригодилась ему для организации побегов из тюрьмы. 31 августа 1906 года, закованный в кандалы, он сумел выбраться из одиночной камеры для особо опасных преступников, постоянно охраняемой часовым, попасть на тюремный чердак и, сломав железную решетку, спуститься с него во двор тюрьмы по веревке, предусмотрительно сделанной из разрезанного одеяла и простыни. Тридцать метров отделяло чердак от земли! Потом он перебрался через забор и оказался в ожидавшей его пролетке. Ее заботливо подогнали его «соратники». Столь мастерски исполненный побег не оставляет сомнений в том, что охрана и, возможно, начальство были подкуплены.
5 сентября 1906 года пристав Кишиневского городского участка Хаджи-Коли с тремя сыщиками ловят Котовского на одной из улиц Кишинева. Но тому удается убежать, несмотря на две пули, застрявшие в ноге. Вездесущий пристав Хаджи-Коли, который «специализируется» на поимке Котовского, наконец, 24 сентября 1906 года хватает разбойника, проведя повальную облаву самых злачных районов Кишинева. Очутившись в камере, Котовский вновь готовит побег. В его постоянно охраняемой камере во время обыска обнаруживают револьвер, нож и длинную веревку!
Суд над Котовским в апреле 1907 года поразил многих относительно мягким приговором — десять лет каторги: тогда и за более мелкие преступления казнили. Защитники Котовского убеждали суд в том, что часть награбленного Котовский раздавал бедным, но доказать этого не могли. Сам Котовский на суде заявлял, что занимался не грабежами, [168] а «борьбой за права бедных» и «борьбой против тирании». Высшие судебные инстанции были не согласны с мягким приговором и провели повторное рассмотрение дела. Следствие выявило, что банду Котовского «прикрывали» полицейские чины, а один из полицейских даже сбывал награбленное котовцами. Через семь месяцев, при повторном рассмотрении дела, Котовский получил двенадцать лет каторги.
Он побывал в одиночке Николаевской каторжной тюрьмы, «посетил» Смоленскую, Орловскую тюрьмы. Находясь в заключении, он, обычно, водил дружбу с анархистами и пытался стать «неформальным» лидером «братвы». Его борьба за лидерство однажды вылилась в кровавую стычку между заключенными, в которой Котовский чуть не погиб, а его противник — рецидивист и лидер тюрьмы — распрощался с жизнью. Позже, в сибирской каторге Котовский вышел победителем в столкновении с «тюремным авторитетом» «Ванькой-Козлом».
До января 1911 года Котовский, находясь в тюрьмах, фактически не привлекался к каторжным работам. В феврале он попадает на настоящую каторгу в Казаковскую тюрьму (Нерченский уезд Забайкальской губернии), заключенные которой добывали золотоносную руду.
Первые несколько лет на сибирской каторге Котовский пытался добиться сокращения срока. Он заслужил доверие у тюремной администрации (со слов самого Котовского в «Исповеди»). Его назначили бригадиром на постройке Амурской железной дороги, куда в мае 1912 года перевели из шахты. В 1913 году, в честь трехсотлетия династии Романовых, по амнистии были освобождены десятки тысяч осужденных. Однако Котовский как опасный бандит под амнистию не попал, хотя очень надеялся на это. Узнав, что амнистия на него не распространяется, он решился на побег.
Ему удалось совершить побег 27 февраля 1913 года. В своей «советской» автобиографии Котовский писал, что «при побеге убил двух конвоиров, охранявших шахту». И вновь вымысел. Не убивал он никого, да и в шахте тогда не работал. Он просто бросился в лес, который окружал строящуюся дорогу. Ему хотелось казаться героем, вызывать восхищение... Но материалы следствия по делу [169] Котовского 1916 года говорят о том, что никого он так и не «обидел» при побеге, а просто «скрылся с работ».
По заснеженной тайге Котовский шел около семидесяти километров и едва не замерз, но все же вышел к Благовещенску. По подложному паспорту на имя Рудковского он некоторое время работал грузчиком на Волге, кочегаром на мельнице, чернорабочим, кучером, молотобойцем. В Сызрани его кто-то опознал, и по доносу Котовского арестовали. Но из местной тюрьмы он легко бежал.
Уже осенью 1913 года Котовский возвращается в Бессарабию. К концу года он собрал вооруженную банду в семь человек, а в 1915 году котовцев было уже 16 человек. Сам атаман скрывался по подложным документам на имя Гушана или Рудковского. Жил Котовский тогда в Кишиневе на «малине» вора Кициса на Титовской улице или в дешевом трактире «Лондон», который сами бандиты именовали не иначе, как «трущоба». Некоторое время после возвращения, Котовский работал кочегаром и агрономом, но трудовая жизнь была ему в тягость. Его манили опасности и «приключения»...
В банде котовцев выделяются рецидивисты: Загари, Дорончан, Радышевский, Шефер, Кириллов («Байстрюк»), Кицис, Гамарник, беглые солдаты Афанасьев и Перекупке. В «одесском отделении банды» были рецидивисты: братья Гефтман, братья Авербух, Ивченко.
Первые налеты Котовский совершил на старого обидчика, помещика Назарова из Ганчешт, С. Руснака, Бандерское казначейство и кассу винокуренного завода. В марте 1916 года котовцы совершили нападение на арестантский вагон, что стоял на запасных путях станции Бендеры. Переодевшись в офицерскую форму, бандиты разоружают охрану и освобождают 60 уголовников, несколько освобожденных остались в банде Котовского.
В 1942 году румынским властям в оккупированной Одессе случайно попался на глаза протокол полицейского допроса помощником начальника сыска Одессы Дон-Донцовым участника банды Котовского — М.Ивченко (документ датирован 8 февраля 1916 года). Протокол проливает свет на неизвестные страницы биографии героя революции. [170]
Сам бандит Ивченко — тридцатитрехлетний мещанин Елизаветграда, участвовал с Котовским в 14 налетах. Просидев два с половиной года в тюрьме Одессы за устройство побега дезертиров, Ивченко обосновался в Тирасполе, где его нашел товарищ по нарам Арон Кицис. Вообще шайка Котовского комплектовалась из рецидивистов, что сидели с Котовским в Кишиневской тюрьме (Арон Кицис, Иосиф Руф и др.). Ивченко рассказал о многих вооруженных налетах Котовского. Вот некоторые из них: 24 сентября 1915 года ограбление присяжного поверенного Гольдштейна на две тысячи рублей (члены банды получают по 275 рублей, а Котовский — 650, остальные деньги расходуют на покупку коней и брички, на раздачу денег крестьянам уже не хватило); ровно через месяц — ограбление хлебопромышленника Штейнберга (взято только сто рублей, зато по дороге с «дела» был ограблен случайный прохожий еще на 140 рублей; котовцы получили всего по 35 рублей); 20 ноября нападение на коммерсанта Финкельштейна (забрано 300 рублей, шуба, женские украшения), 20 декабря — ограбление квартир владельца часового магазина Гродбука и мирового судьи Черкеса (взяли 350 рублей и драгоценности) и квартиры Сокальского (взяли 500 рублей).
Особой «славой» покрыл себя Николай Радышевский, грабитель с пятилетним стажем: после ареста Котовского он продолжал его «дело» в Херсонской, Таврической, Киевской, Подольской губерниях. Особенно «гремела» шайка Радышевского в Умани ограблениями поместий и магазинов.
Другой котовец — Михаил Берелев, подался с частью банды в Ананьевский уезд Херсонской губернии, где «сеял» страх среди окрестных крестьян. Он убил промышленника Нусинова, лесника Прокопа, сторожа Жалко. Банда занималась конокрадством и грабежами. Берелев в отличие от «атамана Ада» был склонен к «излишнему кровопусканию». После своего ареста и приговора к повешению, он просил повесить его «вместе с Гришей». Берелева повесили раньше Гриши...
Банда Котовского, как отмечалось в сводке полицмейстеру, действовала обычно по одному сценарию. В налетах на квартиры принимало участие 5–7 человек в черных масках с прорезями для глаз. Бандиты являлись вечером и занимали свои места, действовали по указанию [171] главаря. Сам Котовский постоянно курсировал по трассе Кишинев — Тирасполь — Одесса.
Уголовная статистика свидетельствует, что Котовский в 1913 году успел совершить пять грабежей в Бессарабии. В 1914 году он стал грабить в Кишиневе, Тирасполе, Бендерах, Балте (всего до десяти вооруженных налетов). В 1915 — в начале 1916 года котовцы совершили более двадцати налетов, в том числе три в Одессе... Тогда Котовский мечтал «лично собрать 70 тысяч рублей и махнуть навсегда в Румынию».
В сентябре 1915 года Котовский и его «хлопцы» совершили налет на одесскую квартиру крупного скотопромышленника Гольштейна. Вынув револьвер, Котовский предложил купцу внести в «фонд обездоленных на покупку молока десять тысяч рублей, так как многие одесские старушки и младенцы не имеют средств на покупку молока». Арон Голыптейн предложил «на молоко» 500 рублей, однако котовцы усомнились, что в таком богатом доме находится столь малая сумма. Из сейфа и карманов Гольштейна и его гостя барона Штайберга было изъято налетчиками 8838 рублей «на молоко». Юмористом был Григорий Иванович... В 1915 году за такие деньги можно было напоить молоком всю Одессу, но ни в газетах того времени, ни в «устном народном творчестве» мы не встретим сюжета о том, как атаман налетчиков «напоил молоком жаждущих». Скорее всего котовцы пропили эти деньги в ресторанах и трактирах.
Вскоре котовцы ограбили в Одессе владельца магазина готового платья Когана на три тысячи рублей и банкира Финкельштейна на пять тысяч рублей.
1916 год — пик «воровской популярности» Григория Ивановича. Газета «Одесская почта» помещает статью под названием «Легендарный разбойник». Котовского называют «бессарабским Зелем-ханом», «новым Пугачевым или Карлом Моором», «бандитом-романтиком». Он становится героем «желтой» прессы, «лубочным разбойником», о приключениях которого он мечтал в детстве. Причем героем «справедливым», избегающим убивать во время налетов, грабившим только богатых.
«Одесские новости» писали: «Чем дальше, тем больше выясняется своеобразная личность этого человека. Приходится признать, что название «легендарный» им вполне [172] заслужено. Котовский как бы бравировал своей беззаветной удалью, своей изумительной неустрашимостью... Живя по подложному паспорту, он спокойно разгуливал по улицам Кишинева, просиживал часами на веранде местного кафе «Робин», занимал номер в самой фешенебельной местной гостинице».
Сам Котовский определенно добивался популярности своими «широкими жестами». Несмотря на то, что его подручные выходили на «дело» в масках, Котовский маску не надевал, а иногда даже представлялся своей жертве. Интересно, если жертва просила Котовского «не забирать все» или «оставить что-то на хлеб», «атаман Ада» охотно оставлял жертве некоторую сумму. Так, ограбленному Гольштейну оставили 300 рублей, гувернантке Финкельштейна были возвращены дешевые серьги. Слезные просьбы жены ограбленного Черкеса тронули душу атамана, который оставляет женщине большую часть драгоценностей. Самому Черкесу были возвращены забранные во время налета бумаги после того, как грабители поняли их «бесценность».
2 января 1916 года котовцы напали в Одессе на квартиру купца Якова Блюмберга. Под угрозой револьверов пять человек в черных масках предложили тому «дать на революцию 20 тысяч рублей». Воспользовавшись тем, что бандиты были заняты обыском, жена купца разбила окно вазой и начала звать на помощь.
В панике котовцы открыли стрельбу, ранив жену и дочь купца, шальная пуля прострелила и правую руку бандита «Байстрюка». Грабители бежали, ограничившись сорванными с женщин кольцом с бриллиантом и золотой брошью.
Следующий грабеж 13 января, у одесского врача Бродовского, подробно смакуется газетой «Одесская почта». Этот налет принес бандитам только 40 рублей и золотые часы. Убедившись, что наводчики дали ложную информацию, Котовекий успокоил пострадавшего: «Нам дали неверные сведения. Кто это сделал, поплатится жизнью. Я лично убью того, кто навел нас на трудящегося доктора! Мы стараемся не трогать людей, живущих своим трудом. Тем более что вы будете нас лечить». Но в то же время котовцы забрали у бедной фельдшерицы три рубля «трудовых денег». [173]
20 января в Балте банда ограбила содержателя ссудной кассы Акивисона (около 200 рублей и на 2000 рублей драгоценностей). В конце февраля 1916 года Котовский перенес свою «деятельность» в Винницу.
Больше «трофеев» давали нападения на бессарабских дорогах. В начале 1916 года котовцы захватили трофеев на общую сумму в 1030 рублей. Последний грабеж на большой дороге у Кишинева состоялся 28 мая 1916 года, тогда Котовский напал на двух еврейских купцов и обобрал их до нитки.
Генерал-губернатор Херсонской губернии М. Эбелов бросил на поимку котовцев крупные силы полиции. Ведь продолжалась мировая война, рядом проходил Румынский фронт, а котовцы подрывали надежность тыла. Снова во всех населенных пунктах появились листовки с предложением награды в 2000 рублей за указание места, где скрывается Котовский. С конца января 1916 года начались «провалы» членов банды. Первыми были арестованы: Ивченко, Афанасьев и известный лидер преступного мира Исаак Рутгайзер. При выезде из Тирасполя повозку, в которой ехали эти преступники, нагнала полиция, завязалась перестрелка, и бандиты были захвачены. Помощник начальника одесского сыска Дон-Донцов задержал 12 котовцев, но сам атаман скрылся...
В начале июня 1916 года Котовский объявился на хуторе Кайнары, в Бессарабии. Вскоре выяснилось, что он скрывается под именем Ромашкана и работает надсмотрщиком над сельскохозяйственными работниками на хуторе помещика Стаматова. 25 июня полицейский пристав Хаджи-Коли, который уже три раза арестовывал знаменитого главаря банды, начинает операцию по его задержанию. Хутор был окружен тридцатью полицейскими и жандармами. При аресте Котовский оказал сопротивление, пытался бежать, за ним гнались 12 верст... Как загнанный зверь, он прятался в высоких хлебах, но был ранен в грудь двумя пулями, схвачен и закован в ручные и ножные кандалы.
Выяснилось, что за полгода до своего ареста Котовский, чтобы легализоваться, нанялся надсмотрщиком в имение, [174] но часто отлучался с хутора на несколько недель. В эти «отпуска» он и руководил налетами своей банды.
При обыске комнаты в имении, где проживал Котовский, был найден браунинг с единственным патроном в стволе, рядом лежала записка: «Сия пуля при трудном положении принадлежала для меня лично. Людей я не стрелял и стрелять не буду. Гр. Котовский».
В аресте Котовского принимал участие его товарищ по учебе, ставший помощником пристава, — Петр Чеманский. Интересно, что через двадцать четыре года, когда войска Красной Армии вошли в Бессарабию, старика Чеманского судил военный трибунал и приговорил к расстрелу за участие в аресте Котовского.
В одесской тюрьме Котовский сошелся с уголовниками. Особая дружба у него завязалась с местными «королями» — Тыртычным («Чертом»), Жареновым («Яшей-Железняком»), Имерцаки.
В октябре 1916 года проходил суд над «атаманом Ада». Зная, что ему неминуемо грозит казнь, Котовский полностью раскаялся в «исповеди» на суде. В свое оправдание он заявил, что часть захваченных денег он отдавал бедным и в Красный Крест, на помощь раненным на войне. Однако никаких доказательств этих благородных деяний не предъявил.
Котовский оправдывался тем, что он не только не убивал людей, Но и никогда из оружия не стрелял, а носил его ради форса, потому что «уважал человека, его человеческое достоинство... не совершая никаких физических насилий потому, что всегда с любовью относился к человеческой жизни». Просил Григорий отправить его «штрафником» на фронт, где он «с радостью погибнет за царя»... Однако в середине октября 1916 года он был приговорен к повешенью Одесским военно-окружным судом. Но власти почему-то не спешили исполнить приговор. А тем временем Котовский забросал царскую канцелярию прошениями о помиловании. Одновременно он отослал в местную администрацию просьбу заменить повешение расстрелом.
Любопытно, что за разбойника хлопотали популярный тогда командующий Юго-Западным фронтом, генерал Брусилов и его жена Надежда Брусилова-Желиховская. Котовский, зная, что мадам Брусилова занимается благотворительностью [175] и опекает осужденных, пишет ей письмо, умоляя спасти его.
Вот строчки из этого письма: «...поставленный своими преступлениями перед лицом позорной смерти, потрясенный сознанием, что, уходя из этой жизни, оставляю после себя такой ужасный нравственный багаж, такую позорную память и испытывая страстную, жгучую потребность и жажду исправить и загладить содеянное зло... чувствуя в себе силы, которые помогут мне снова возродиться и стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Превосходительству и коленопреклоненно умоляю заступиться за меня и спасти мне жизнь».
В письме он так именует себя: «...не злодей, не прирожденный опасный преступник, а случайно павший человек». Письмо к Брусиловой спасло жизнь обреченному. Госпожа Брусилова была очень впечатлительна и сердобольна, главное же — ее муж, командующий Юго-Западным фронтом, непосредственно утверждал смертные приговоры. По настоянию жены генерал Брусилов сначала просил губернатора и прокурора отложить казнь, а впоследствии своим приказом заменил казнь пожизненной каторгой. Позже, встретившись с мадам Брусиловой, Котовский поблагодарил ее за спасение своей жизни и заявил, что теперь «будет жить для других».
Грянула Февральская революция 1917 года. Ворота тюрем распахнулись для революционеров. Даже анархисты-террористы (Махно) были выпущены на свободу и встречались народом как «буревестники революции». Однако Котовского решили не выпускать на волю. Причем первое решение новой власти касательно судьбы «революционера» и пересмотра приговора было довольно суровым. Вместо пожизненной каторги он «получал» 12 лет каторги с запрещением заниматься общественно-политической деятельностью.
Никаких доказательств длительного участия Котовского в революционных организациях после 1905 года не было [176] обнаружено, как не нашлось и доказательств «благотворительной» деятельности разбойника. Революционные власти продолжали считать его только разбойником, хотя часть одесских газет всячески расхваливала Котовского и требовали его освобождения.
В хор радетелей за Котовского включился и местные поэт А. Федоров, который лично просил министра юстиции освободить арестанта «с перегоревшей в раскаянии душой». «Если Вы, г. Министр, — писал поэт, — склонны верить некоторой зоркости писателя, двадцать пять лет изучавшего человеческие сердца, вы не ошибетесь, если в это благословенное время даруете Котовскому просимую милость». Ошибся поэт и в своем герое, и в благословенном времени...
8 марта в Одесской тюрьме вспыхнул бунт заключенных. Во время бунта отличился заключенный Котовский, призывавший уголовников прекратить бунт. Он надеялся, что такой поступок ему зачтется. Результатом этого бунта стали новые тюремные «революционные» порядки. Газеты тогда сообщали: «Все камеры открыты. Внутри ограды нет ни одного надзирателя. Введено полное самоуправление заключенных. Во главе тюрьмы Котовский и помощник присяжного поверенного Звонкий. (В действительности Котовский был членом тюремного комитета. — Авт.) Котовский любезно водит по тюрьме экскурсии».
В конце марта 1917 года газеты сообщали, что Котовский был на время отпущен из тюрьмы, и он явился к начальнику Одесского военного округа генералу Марксу с предложением о своем освобождении. Котовский убеждал генерала, что может принести большую пользу «нового режиму» как организатор «революционной милиции». Он заявил, что знает всех преступников Одессы и может помочь в их аресте или перевоспитании. В прессе появлялись сообщения о том, что Котовский успел оказать некоторые услуги Секции общественной безопасности в поимке провокаторов и уголовных. В частности, он ходил вместе с милицией на обыски и аресты, будучи при этом заключенным... Невероятная изворотливость и способность жертвовать... своими друзьями!
Предложение Котовского рассматривали городские одесские власти и решили отказать ему, оставив его на нарах. Котовский не унимался... Он отправил телеграмму [177] министру юстиции А. Керенскому, которому сообщил об «издевательствах над старым революционером», и просил отправить его на фронт. Эту просьбу начальник штаба округа «революционный» генерал Н. Маркс снабдил своей резолюцией: «Горячо верю в искренность просителя и прошу об исполнении просьбы». А. Керенский, не решаясь сам освободить разбойника, вернул прошение «на усмотрение местных властей».
Пользуясь огромным авторитетом в тюрьме, Котовский, под честное слово, на несколько дней отлучался из тюрьмы для своих демаршей по условному освобождению. Он так же шантажировал одесские власти, угрожая им восстанием заключенных в тюрьме, в случае если он не будет освобожден до 1 мая 1917 года.
В марте Семнадцатого в кафе «Саратов» 40 уголовных «авторитетов» Одессы и округа провели свою конференцию. Котовский тогда вещал: «Мы из тюремного замка посланы призвать всех объединиться для поддержки нового строя. Нам надо подняться, получить доверие и освободиться. Никому от этого опасности нет, мы хотим бросить свое ремесло и вернуться к мирному труду. Объединим всех в борьбе с преступностью. В Одессе возможна полная безопасность без полиции». Это была программа, схожая с заявлениями современных «бригадных», берущих под «крыши» богатых коммерсантов. Котовский говорил от имени воров и расписывался за воров... От имени воров он обращался к одесским властям с просьбой отправить всех уголовников на фронт «защищать революционное отечество». Но власти проявили мудрость.
В апреле Котовский пишет письмо от имени заключенных начальнику тюрьмы и городским властям. В этом письме он предлагает преобразовать тюремную систему и выпустить большинство уголовных на волю «для строительства коммунизма!». Котовский использует свое назначение членом комитета самоуправления тюрьмы для давления на власти. Он добился отставки надзирателей, улучшения быта заключенных и открытия дверей камер «для полноценного общения заключенных». 30 апреля Котовский отослал прокурору новую просьбу — амнистировать его как политического и отправить на фронт.
5 мая 1917 года Котовский наконец-то был условно освобожден, по распоряжению начальника штаба Одесского [178] округа и решению суда, под давлением Румчерода, Совета, причем с условием немедленного «выдворения» на фронт. Однако потом Котовский утверждал, что был освобожден «по личному распоряжению Керенского». Еще до этого Котовский имел «особый статус» заключенного, носил гражданскую одежду, часто приходил в тюрьму только на ночлег!
В марте — мае Семнадцатого «вся Одесса» носила «атамана Ада» на руках. Одесские «левые», «братишки» чествовали своего героя. В Одесском оперном театре Котовский предлагает на аукцион свои «революционные « кандалы. Ножные кандалы приобрел либеральный адвокат К. Гомберг за огромную сумму в 3 100 рублей и передал их как дар музею театра. Ручные кандалы приобрел хозяин «Кафе Фанкони» за 75 рублей, и они несколько месяцев служили рекламой кафе, красуясь на витрине. 783 рубля, из вырученных за кандалы, Котовский передал в фонд помощи заключенным Одесской тюрьмы.
Во время аукциона в театре юный Владимир Коралл и читал стишки, написанные «по случаю»:
Ура! Котовский здесь — сегодня с нами! Его с любовью встретил наш народ. Встречали радостно с цветами — С рабочим классом он идет.
А юный Леонид Утесов подбадривал его репризой: «Котовский явился, буржуй всполошился!»
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Продолжение следует...
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Григорий Котовский: из уголовников в герои
В Одессе один из самых населенных районов города до сих пор носит имя Котовского. И символично, на мой взгляд, что район этот приобрел славу бандитского: имя обязывает... Еще бы, ведь «пламенный революционер» пятнадцать лет был бандитом и только семь с половиной лет революционером! Есть у кого поучиться и на кого равняться...
Родился Григорий Иванович Котовский 12 июля 1881 года в местечке Ганчешты, Кишиневского уезда Бессарабии, в семье механика винокуренного завода (завод этот принадлежал родовитому бессарабскому князю Манук-Бею). Отец Иван Николаевич и мать Акулина Романовна воспитывали шестерых детей.
Интересно, что свою биографию Котовский постоянно фальсифицирует. То указывает иные года рождения — в основном 1887-й или 1888-й, то утверждает, что происходит «из дворян» (в советских энциклопедиях читаем — «из рабочих»). Крайний эгоцентрист и «нарцисс», он всю жизнь не мог смириться с тем, что отец его происходил «из мещан города Балты», а не из «графьев». Даже после революции, когда принадлежность к дворянству только вредила людям, Котовский, указывал в анкетах, что происходил из дворян, а дед его был «полковником Каменец-Подольской губернии». О факте же «омоложения» Григория Ивановича на 6–7 лет, то есть о том, что Котовский родился в 1881 году, стало известно только после его смерти в 1925 году.
Даже в анкетах для вступления в коммунистическую партию Котовский указывал мнимый возраст, скрывая тайны [160] своей юности. А национальность называл несуществующую — «бессарабец», хотя с Бессарабией был связан только местом рождения. Ни отец, ни мать Котовского ни к молдаванам, ни к «бессарабам» себя не относили. Отец его был, очевидно, обрусевшим православным поляком, возможно украинцем, мать — русской.
Приоткрывая завесу над своим малоизвестным детством, Котовский вспоминал, что «был слабым мальчиком, нервным и впечатлительным. Страдая детскими страхами, часто ночью, сорвавшись с постели, бежал к матери (Акулине Романовне), бледный и перепуганный, и ложился с ней. Пяти лет упал с крыши и с тех пор стал заикой. В ранних годах потерял мать...» С тех пор Котовский страдал эпилепсией, расстройствами психики, страхами.
Заботу о воспитании Гриши взяла на себя его крестная мать София Шалль, молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом отца мальчика, и крестный — помещик Манук-Бей.
В 1895 году от чахотки умирает отец Гриши. Котовский пишет, что отец умер «в бедности». Это очередная ложь. Семья Котовских жила в достатке, имела собственный дом. По протекции и на средства владельца поместья «Ганчешты» Григория Ивановича Манук-Бея, крестного Гриши, сирота поступил в 1895 году в Кишиневское реальное училище, пособие на учение было даровано и одной из сестер Котовских.
Во время годичной болезни Ивана Котовского Манук-Бей выплачивал больному жалование и оплачивал визиты врачей. Гриша же, оказавшись без присмотра, в таком крупном городе, как Кишинев, стал прогуливать занятия, хулиганить и через три месяца был изгнан из училища.
Соученик Котовского, Чеманский, ставший полицейским, вспоминает, что Гришу ребята называли «Березой» — так в деревнях зовут смелых, драчливых парней с повадками лидеров. После изгнания из реального училища Манук-Бей устраивает его в Кокорозенское сельскохозяйственное училище и оплачивает весь пенсион.
Вспоминая годы учебы, Котовский писал, что в училище он «проявлял черты той бурной, свободолюбивой натуры, которая позднее развернулась во всю ширь... не давая покоя школьным наставникам». Григорий Иванович утверждал, что «уволен из реального училища за плохое [161] поведение». В действительности он закончил Кокорозенское училище в 1900 году. Там он особенно «налегал» на агрономию и немецкий язык, и у него был для этого стимул. Его благодетель Манук-Бей обещал направить Григория на «дообучение» в Германию на Высшие сельскохозяйственные курсы.
В некоторых книгах о Котовском указывалось, очевидно с его слов, что он заканчивает училище в 1904 году. Что хотел скрыть Котовский? Возможно, первые уголовные дела и аресты. В автобиографии он писал, что в училище в 1903 году знакомится с кружком социал-демократов, за что впервые попадает в тюрьму. Однако никаких данных об участии Котовского в революционном движении в те годы историки так и не смогли найти.
Зато известно, что в 1900 году Григорий, как практикант, работал помощником управляющего в имении «Валя — Карбуна» у молодого помещика М. Скоповского (в других документах — Скоковского) в Бендерском уезде. Практикант Григорий Котовский был выгнан из имения уже через два месяца своей «практики» за обольщение жены помещика. Забавно, что некоторые объясняли «отставку» Григория его несогласием «эксплуатировать батраков».
В том же году молодой практикант оказывается в помощниках управляющего имения Максимовка Одесского уезда помещика Якунина. В октябре он был выгнан из Максимовки за похищение 200 рублей хозяйских денег, так и не закончив своей шестимесячной практики (документов об окончании училища он не получил). Инсценировав кражу со взломом, Котовский растратил деньги в Одессе. Его радужные надежды на продолжение учебы в Германии не оправдались из-за отсутствия документов о прохождении практики и из-за смерти Манук-Бея в 1902 году.
Тогда же Котовский снова нанимается помощником управляющего к помещику Скоповскому, который к этому времени развелся с женой. На этот раз, узнав, что ему грозит скорый призыв в армию, Григорий присваивает 77 рублей, полученных от продажи помещичьих свиней, и ударяется в бега. Во время «разборок» со Скоповским помещик нагайкой отхлестал Котовского, а помещичьи холуи жестоко избили юношу. По словам самого Котовского, его избитого и связанного бросают в февральской степи. [162]
Но документы говорят о другом... Помещик подал на бежавшего с деньгами Котовского в суд, однако полгода беглеца так и не могли найти.
В это время (март — апрель 1902 года) Котовскнй пытается устроиться управляющим к помещику Семшрадову. Однако помещик соглашается предоставить ему работу только при наличии рекомендательных писем от предыдущих нанимателей. И Котовский подделывает документы о своей «образцовой» работе у помещика Якунина. Однако «низкий» слог и безграмотность этого документа заставили Семиградова перепроверить подлинность рекомендации. Связавшись с Якуниным, Семиградов узнал, что симпатичный молодой агроном — вор и мошенник. За подлог Котовский получил четыре месяца тюрьмы. Отсидев этот срок, Котовский недолго был на свободе. В октябре 1907 года его арестовывают по делу о растрате денег Скоповского. Помещик представил следствию бумагу, в которой подсудимый сознавался в содеянном.
Котовский был посажен в «грабительский коридор» Кишиневской тюрьмы, где, по его словам, содержались «сливки преступного мира». В камере Григорий заболел «нервной горячкой» и попал в тюремный лазарет. Вскоре он освобождается до суда из-под стражи «по болезни».
Котовский возненавидел своих обидчиков и понял, что опороченное имя закрыло ему путь в «приличное общество». Позже, в 1916 году, в «исповеди» на суде он объяснял свое «падение» тяжелым детством и неспособностью общества «подать руку оступившимся». Только оступался Котовский десятки раз...
Практически во всех публикациях, посвященных Григорию Ивановичу, присутствует романтическая история о Грише и молодой жене богатого помещика князя Кантокузино. В этой истории вновь «не сходятся» ни даты, ни события и вся она — не что иное, как плод воспаленного воображения автора «краткой революционной автобиографии».
Котовский вспоминал, что в 1904 году поступил «практикантом по сельскому хозяйству» в экономию Кантакузино, где «крестьяне работали на помещика по 20 часов в день». Он был там практически надсмотрщиком, однако утверждал, что «с трудом выносил режим... тесными нитями связался с батрацкой голытьбой». [163]
К «революционному выступлению», по собственным словам Котовского, его подвигли следующие события. Князь узнав, что его жена «увлеклась молодым практикантом», замахнулся на Гришу плеткой. За это Григорий «решает отомстить той среде, в которой вырос, и сжигает имение князя». Очень романтичная история, почерпнутая, Григорием, очевидно, из популярных тогда бульварных романчиков «о разбойниках». На самом-то деле Григорий работал в это время лесным объездчиком в селе Молешты у помещика Авербуха, а в дальнейшем — рабочим на пивоваренном заводе Раппа. В самом конце 1903 года он снова угодил на два месяца в тюрьму по уголовному делу.
Период с декабря 1903 года по февраль 1906 года — это время, когда Котовский становится признанным лидером бандитского мира.
В январе 1904 года началась Русско-японская война, и Григорий прячется от мобилизации в Одессе, Киеве и Харькове. В этих городах он в одиночку или в составе эсеровских террористических групп принимает участие в налетах — экспроприациях. Осенью 1904 года Котовский становится во главе кишиневской эсеровской группы, что занималась грабежами и вымогательствами.
Через год Котовский был арестован — только за уклонение от призыва. Об участии его в налетах и грабежах полиция тогда не догадывалась. Несмотря на судимости, Котовский был отправлен в армию, в 19-й Костромской пехотный полк. Этот полк находился тогда в Житомире на доукомплектации. Но на войну Котовский не спешил и бежал из полка в мае 1905 года. Житомирские эсеры снабдили его фальшивыми документами и деньгами на дорогу в Одессу. Кстати, о своем дезертирстве Котовский в советское время не вспоминал, ведь представлялся «лихим рубакой», а 1904–1905 годы он называет периодом «бунтовщичества».
С мая 1905 для Котовского начались времена «уголовного подполья». За дезертирство тогда «светила» каторга. В «Исповеди»{6} 1916 года Григорий указывает, что первый грабеж он совершил под влиянием революции летом 1905 года. Оказывается, революция была виновата в том, что он [164] стал бандитом. Хотя с какой стороны посмотреть... Григорий увидел, что революционные события, ослабляя порядок и власть, оставляют безнаказанными самые гнусные поступки. А иногда даже возводят их в ранг «революционной доблести».
Итак, бандитская карьера Котовского началась с участия в мелких налетах на квартиры, магазины, помещичьи усадьбы. Но в своей автобиографии он пишет о другом: «...Я с первого момента моей сознательной жизни, не имея тогда еще никакого понятия о большевиках, меньшевиках и вообще революционерах, был стихийным коммунистом...»
В августе 1905 года «стихийный коммунист» входит в группу налетчиков-эксистов эсера Дорончана. Но уже с октября действует самостоятельно как атаман отряда в 7–10 боевиков (З. Гроссу, П. Демянишин, И. Головко, И. Пушкарев и другие). Очевидно, налетчики-эксисты Котовского называли себя анархистами-коммунистами-террористами, так как с этого времени Котовский заявляет, что он анархист-коммунист или анархист индивидуалист.
Отряд Котовского базировался в Бардарском лесу, который находился у родных Ганчешт. Образцом для подражания атаман избрал легендарного молдавского разбойника XIX века Васыля Чумака. С января 1906 года в банде Котовского уже 18 хорошо вооруженных человек, многие из которых действуют на конях. Штаб-квартира банды переместилась в Иванчевский лес на околицах Кишинева. Для Бессарабии это было крупное бандитское формирование, что могло соперничать с самой влиятельной там бандой Бужора, насчитывавшей до сорока бандитов.
Только в декабре 1905 котовцы провели двенадцать нападений на купцов, царских чиновников, помещиков (в том числе на кишиневскую квартиру Семиградова). Январь следующего года был особенно «жарким». Начался он нападением первого числа на купца Гершковича в Ганчештах. Однако сын купца выбежал из дома и поднял крик, на который сбежались полиция и соседи. Отстреливаясь, котовцы едва смогли унести ноги. 6–7 января банда совершила 11 вооруженных ограблений. Всего с 1 января по 16 февраля было совершено 28 ограблений. Случалось, что за один день ограблению подвергались три квартиры или четыре экипажа. Известно нападение Котовского на имение [165] своего благодетеля, которым владел после смерти Манук-Бея помещик Назаров.
Советские историки «смакуют» революционные заслуги Григория Ивановича: эпизод нападения на полицейский конвой и освобождение двадцати крестьян, что были арестованы за аграрные беспорядки, нападение на исправника, который вез 30 винтовок, и бой 6 января с тридцатью стражниками в Оргиевском лесу. Все эти эпизоды имели место, но они не меняют бандитской природы «повстанцев-котовцев» и их «атамана Адского» или «Атамана Ада», как величал себя Котовский. За его поимку полиция объявила в начале 1906 года премию в две тысячи рублей.
Котовский был артистичен и самолюбив. Он распространял о себе легенды, слухи, небылицы. Во время своих налетов Григорий частенько устрашающе кричал: «Я Котовский!». Это «Я Котовский!» отозвалось ему на следствии, ведь не требовалось доказывать участия Григория в конкретном налете. Зато о разбойнике Котовском знали многие в Бессарабской и Херсонской губерниях!
После освобождения арестованных крестьян Котовский оставляет расписку старшему патрульной команды: «Освободил арестованных Григорий Котовский!» Во время налета на поместье Крупенского Григорий захватил только подарок эмира Бухарского — персидский ковер и палку с золотой отделкой (каким образом эти вещи он думал поделить среди бедняков? Кстати, палку Котовский подарил полицейскому приставу Хаджи-Коли). В ответ на заявление Крупенского, что тот изловит «атамана Ада», Котовский оставил в изголовье спящего помещика записку: «Не хвались идучи на рать, а хвались идучи с рати». Это был человек самовлюбленный и циничный, склонный к позерству и театральным жестам.
В феврале 1906 года Котовский был опознан и арестован. В Кишиневской тюрьме «Кот» стал признанным авторитетом. Он менял порядки обитателей тюрьмы, расправлялся с неугодными. В мае 1906 года Григорий попытался организовать побег семнадцати уголовных и анархистов из тюрьмы. Они уже обезоружили трех надзирателей, забрали ключи от ворот, но решили выпустить всех уголовных. В тюрьме началась паника и прибывшая рота солдат и конных стражников водворила 13 беглецов (в том числе [166] Котовского) в камеры. После этого Григорий еще дважды пытался бежать, но безуспешно.
Полицейские сводки воспроизводят «портрет» уголовника: рост 174 сантиметра (был он вовсе не «богатырского, двухметрового роста», как писали многие), плотного телосложения, несколько сутуловат, имеет «боязливую» походку, во время ходьбы покачивается. Котовский был обладателем круглой головы, карих глаз, маленьких усов. Волосы на его голове были редкими и черными, лоб «украшали» залысины, под глазами виднелись странные маленькие черные точки — татуировка блатного авторитета, «пахана». От этих наколок Котовский старался избавиться после революции, выжигая и вытравливая их. В полицейских сводках указывалось, что Котовский левша и обыкновенно, имея два пистолета, начинает стрелять с левой руки.
Кроме русского, Котовский владел молдавским, еврейским, немецким языками. Он производил впечатление интеллигентного, обходительного человека, легко вызывал симпатии многих.
Современники и полицейские сводки указывают на огромную силу Григория. С детства он начал заниматься поднятием тяжестей, боксом, любил скачки. В жизни, а особенно в тюрьмах, это ему очень пригодилось. Сила ему давала независимость, власть, устрашала врагов и жертвы. Котовский той поры — это стальные кулаки, бешеный нрав и тяга к всевозможным утехам. Когда он не коротал время на тюремных нарах или на «больших дорогах», выслеживая жертву, он прожигал жизнь на скачках, в публичных домах, в шикарных ресторанах.
В городах он появлялся всегда под личиной богатого, элегантного аристократа, выдавал себя за помещика, коммерсанта, представителя фирмы, управляющего, машиниста, представителя по заготовке продуктов для армии... Он любил посещать театры, любил хвастать своим зверским аппетитом (яичница из 25 яиц!), его слабостью были породистые кони, азартные игры и женщины.
Вот одна из причин его «хождения в разбойники». К тому же, чтение «героической» литературы, типа «Тарзана», «Пинкертона» и «Благородного Разбойника», пробудило в нем не только тягу к пышным, ходульным фразам, [167] но и преклонение перед физической силой и веру в силу денег, в случай и удачу. Это позже, в Семнадцатом, он будет рассказывать о том, что все, «отобранное у богатых, раздавал бедным», только этих бедных никто не видел. Хотя вполне возможно, что для создания имиджа «народного мстителя», «бессарабского Робин Гуда», Котовский, раздавал какие-то мелкие деньги местным крестьянам. Но «благотворительность» не была для него, самоцелью.
За первые полгода своих разбойничьих похождений Григорий, очевидно, накопил большую сумму, которая пригодилась ему для организации побегов из тюрьмы. 31 августа 1906 года, закованный в кандалы, он сумел выбраться из одиночной камеры для особо опасных преступников, постоянно охраняемой часовым, попасть на тюремный чердак и, сломав железную решетку, спуститься с него во двор тюрьмы по веревке, предусмотрительно сделанной из разрезанного одеяла и простыни. Тридцать метров отделяло чердак от земли! Потом он перебрался через забор и оказался в ожидавшей его пролетке. Ее заботливо подогнали его «соратники». Столь мастерски исполненный побег не оставляет сомнений в том, что охрана и, возможно, начальство были подкуплены.
5 сентября 1906 года пристав Кишиневского городского участка Хаджи-Коли с тремя сыщиками ловят Котовского на одной из улиц Кишинева. Но тому удается убежать, несмотря на две пули, застрявшие в ноге. Вездесущий пристав Хаджи-Коли, который «специализируется» на поимке Котовского, наконец, 24 сентября 1906 года хватает разбойника, проведя повальную облаву самых злачных районов Кишинева. Очутившись в камере, Котовский вновь готовит побег. В его постоянно охраняемой камере во время обыска обнаруживают револьвер, нож и длинную веревку!
Суд над Котовским в апреле 1907 года поразил многих относительно мягким приговором — десять лет каторги: тогда и за более мелкие преступления казнили. Защитники Котовского убеждали суд в том, что часть награбленного Котовский раздавал бедным, но доказать этого не могли. Сам Котовский на суде заявлял, что занимался не грабежами, [168] а «борьбой за права бедных» и «борьбой против тирании». Высшие судебные инстанции были не согласны с мягким приговором и провели повторное рассмотрение дела. Следствие выявило, что банду Котовского «прикрывали» полицейские чины, а один из полицейских даже сбывал награбленное котовцами. Через семь месяцев, при повторном рассмотрении дела, Котовский получил двенадцать лет каторги.
Он побывал в одиночке Николаевской каторжной тюрьмы, «посетил» Смоленскую, Орловскую тюрьмы. Находясь в заключении, он, обычно, водил дружбу с анархистами и пытался стать «неформальным» лидером «братвы». Его борьба за лидерство однажды вылилась в кровавую стычку между заключенными, в которой Котовский чуть не погиб, а его противник — рецидивист и лидер тюрьмы — распрощался с жизнью. Позже, в сибирской каторге Котовский вышел победителем в столкновении с «тюремным авторитетом» «Ванькой-Козлом».
До января 1911 года Котовский, находясь в тюрьмах, фактически не привлекался к каторжным работам. В феврале он попадает на настоящую каторгу в Казаковскую тюрьму (Нерченский уезд Забайкальской губернии), заключенные которой добывали золотоносную руду.
Первые несколько лет на сибирской каторге Котовский пытался добиться сокращения срока. Он заслужил доверие у тюремной администрации (со слов самого Котовского в «Исповеди»). Его назначили бригадиром на постройке Амурской железной дороги, куда в мае 1912 года перевели из шахты. В 1913 году, в честь трехсотлетия династии Романовых, по амнистии были освобождены десятки тысяч осужденных. Однако Котовский как опасный бандит под амнистию не попал, хотя очень надеялся на это. Узнав, что амнистия на него не распространяется, он решился на побег.
Ему удалось совершить побег 27 февраля 1913 года. В своей «советской» автобиографии Котовский писал, что «при побеге убил двух конвоиров, охранявших шахту». И вновь вымысел. Не убивал он никого, да и в шахте тогда не работал. Он просто бросился в лес, который окружал строящуюся дорогу. Ему хотелось казаться героем, вызывать восхищение... Но материалы следствия по делу [169] Котовского 1916 года говорят о том, что никого он так и не «обидел» при побеге, а просто «скрылся с работ».
По заснеженной тайге Котовский шел около семидесяти километров и едва не замерз, но все же вышел к Благовещенску. По подложному паспорту на имя Рудковского он некоторое время работал грузчиком на Волге, кочегаром на мельнице, чернорабочим, кучером, молотобойцем. В Сызрани его кто-то опознал, и по доносу Котовского арестовали. Но из местной тюрьмы он легко бежал.
Уже осенью 1913 года Котовский возвращается в Бессарабию. К концу года он собрал вооруженную банду в семь человек, а в 1915 году котовцев было уже 16 человек. Сам атаман скрывался по подложным документам на имя Гушана или Рудковского. Жил Котовский тогда в Кишиневе на «малине» вора Кициса на Титовской улице или в дешевом трактире «Лондон», который сами бандиты именовали не иначе, как «трущоба». Некоторое время после возвращения, Котовский работал кочегаром и агрономом, но трудовая жизнь была ему в тягость. Его манили опасности и «приключения»...
В банде котовцев выделяются рецидивисты: Загари, Дорончан, Радышевский, Шефер, Кириллов («Байстрюк»), Кицис, Гамарник, беглые солдаты Афанасьев и Перекупке. В «одесском отделении банды» были рецидивисты: братья Гефтман, братья Авербух, Ивченко.
Первые налеты Котовский совершил на старого обидчика, помещика Назарова из Ганчешт, С. Руснака, Бандерское казначейство и кассу винокуренного завода. В марте 1916 года котовцы совершили нападение на арестантский вагон, что стоял на запасных путях станции Бендеры. Переодевшись в офицерскую форму, бандиты разоружают охрану и освобождают 60 уголовников, несколько освобожденных остались в банде Котовского.
В 1942 году румынским властям в оккупированной Одессе случайно попался на глаза протокол полицейского допроса помощником начальника сыска Одессы Дон-Донцовым участника банды Котовского — М.Ивченко (документ датирован 8 февраля 1916 года). Протокол проливает свет на неизвестные страницы биографии героя революции. [170]
Сам бандит Ивченко — тридцатитрехлетний мещанин Елизаветграда, участвовал с Котовским в 14 налетах. Просидев два с половиной года в тюрьме Одессы за устройство побега дезертиров, Ивченко обосновался в Тирасполе, где его нашел товарищ по нарам Арон Кицис. Вообще шайка Котовского комплектовалась из рецидивистов, что сидели с Котовским в Кишиневской тюрьме (Арон Кицис, Иосиф Руф и др.). Ивченко рассказал о многих вооруженных налетах Котовского. Вот некоторые из них: 24 сентября 1915 года ограбление присяжного поверенного Гольдштейна на две тысячи рублей (члены банды получают по 275 рублей, а Котовский — 650, остальные деньги расходуют на покупку коней и брички, на раздачу денег крестьянам уже не хватило); ровно через месяц — ограбление хлебопромышленника Штейнберга (взято только сто рублей, зато по дороге с «дела» был ограблен случайный прохожий еще на 140 рублей; котовцы получили всего по 35 рублей); 20 ноября нападение на коммерсанта Финкельштейна (забрано 300 рублей, шуба, женские украшения), 20 декабря — ограбление квартир владельца часового магазина Гродбука и мирового судьи Черкеса (взяли 350 рублей и драгоценности) и квартиры Сокальского (взяли 500 рублей).
Особой «славой» покрыл себя Николай Радышевский, грабитель с пятилетним стажем: после ареста Котовского он продолжал его «дело» в Херсонской, Таврической, Киевской, Подольской губерниях. Особенно «гремела» шайка Радышевского в Умани ограблениями поместий и магазинов.
Другой котовец — Михаил Берелев, подался с частью банды в Ананьевский уезд Херсонской губернии, где «сеял» страх среди окрестных крестьян. Он убил промышленника Нусинова, лесника Прокопа, сторожа Жалко. Банда занималась конокрадством и грабежами. Берелев в отличие от «атамана Ада» был склонен к «излишнему кровопусканию». После своего ареста и приговора к повешению, он просил повесить его «вместе с Гришей». Берелева повесили раньше Гриши...
Банда Котовского, как отмечалось в сводке полицмейстеру, действовала обычно по одному сценарию. В налетах на квартиры принимало участие 5–7 человек в черных масках с прорезями для глаз. Бандиты являлись вечером и занимали свои места, действовали по указанию [171] главаря. Сам Котовский постоянно курсировал по трассе Кишинев — Тирасполь — Одесса.
Уголовная статистика свидетельствует, что Котовский в 1913 году успел совершить пять грабежей в Бессарабии. В 1914 году он стал грабить в Кишиневе, Тирасполе, Бендерах, Балте (всего до десяти вооруженных налетов). В 1915 — в начале 1916 года котовцы совершили более двадцати налетов, в том числе три в Одессе... Тогда Котовский мечтал «лично собрать 70 тысяч рублей и махнуть навсегда в Румынию».
В сентябре 1915 года Котовский и его «хлопцы» совершили налет на одесскую квартиру крупного скотопромышленника Гольштейна. Вынув револьвер, Котовский предложил купцу внести в «фонд обездоленных на покупку молока десять тысяч рублей, так как многие одесские старушки и младенцы не имеют средств на покупку молока». Арон Голыптейн предложил «на молоко» 500 рублей, однако котовцы усомнились, что в таком богатом доме находится столь малая сумма. Из сейфа и карманов Гольштейна и его гостя барона Штайберга было изъято налетчиками 8838 рублей «на молоко». Юмористом был Григорий Иванович... В 1915 году за такие деньги можно было напоить молоком всю Одессу, но ни в газетах того времени, ни в «устном народном творчестве» мы не встретим сюжета о том, как атаман налетчиков «напоил молоком жаждущих». Скорее всего котовцы пропили эти деньги в ресторанах и трактирах.
Вскоре котовцы ограбили в Одессе владельца магазина готового платья Когана на три тысячи рублей и банкира Финкельштейна на пять тысяч рублей.
1916 год — пик «воровской популярности» Григория Ивановича. Газета «Одесская почта» помещает статью под названием «Легендарный разбойник». Котовского называют «бессарабским Зелем-ханом», «новым Пугачевым или Карлом Моором», «бандитом-романтиком». Он становится героем «желтой» прессы, «лубочным разбойником», о приключениях которого он мечтал в детстве. Причем героем «справедливым», избегающим убивать во время налетов, грабившим только богатых.
«Одесские новости» писали: «Чем дальше, тем больше выясняется своеобразная личность этого человека. Приходится признать, что название «легендарный» им вполне [172] заслужено. Котовский как бы бравировал своей беззаветной удалью, своей изумительной неустрашимостью... Живя по подложному паспорту, он спокойно разгуливал по улицам Кишинева, просиживал часами на веранде местного кафе «Робин», занимал номер в самой фешенебельной местной гостинице».
Сам Котовский определенно добивался популярности своими «широкими жестами». Несмотря на то, что его подручные выходили на «дело» в масках, Котовский маску не надевал, а иногда даже представлялся своей жертве. Интересно, если жертва просила Котовского «не забирать все» или «оставить что-то на хлеб», «атаман Ада» охотно оставлял жертве некоторую сумму. Так, ограбленному Гольштейну оставили 300 рублей, гувернантке Финкельштейна были возвращены дешевые серьги. Слезные просьбы жены ограбленного Черкеса тронули душу атамана, который оставляет женщине большую часть драгоценностей. Самому Черкесу были возвращены забранные во время налета бумаги после того, как грабители поняли их «бесценность».
2 января 1916 года котовцы напали в Одессе на квартиру купца Якова Блюмберга. Под угрозой револьверов пять человек в черных масках предложили тому «дать на революцию 20 тысяч рублей». Воспользовавшись тем, что бандиты были заняты обыском, жена купца разбила окно вазой и начала звать на помощь.
В панике котовцы открыли стрельбу, ранив жену и дочь купца, шальная пуля прострелила и правую руку бандита «Байстрюка». Грабители бежали, ограничившись сорванными с женщин кольцом с бриллиантом и золотой брошью.
Следующий грабеж 13 января, у одесского врача Бродовского, подробно смакуется газетой «Одесская почта». Этот налет принес бандитам только 40 рублей и золотые часы. Убедившись, что наводчики дали ложную информацию, Котовекий успокоил пострадавшего: «Нам дали неверные сведения. Кто это сделал, поплатится жизнью. Я лично убью того, кто навел нас на трудящегося доктора! Мы стараемся не трогать людей, живущих своим трудом. Тем более что вы будете нас лечить». Но в то же время котовцы забрали у бедной фельдшерицы три рубля «трудовых денег». [173]
20 января в Балте банда ограбила содержателя ссудной кассы Акивисона (около 200 рублей и на 2000 рублей драгоценностей). В конце февраля 1916 года Котовский перенес свою «деятельность» в Винницу.
Больше «трофеев» давали нападения на бессарабских дорогах. В начале 1916 года котовцы захватили трофеев на общую сумму в 1030 рублей. Последний грабеж на большой дороге у Кишинева состоялся 28 мая 1916 года, тогда Котовский напал на двух еврейских купцов и обобрал их до нитки.
Генерал-губернатор Херсонской губернии М. Эбелов бросил на поимку котовцев крупные силы полиции. Ведь продолжалась мировая война, рядом проходил Румынский фронт, а котовцы подрывали надежность тыла. Снова во всех населенных пунктах появились листовки с предложением награды в 2000 рублей за указание места, где скрывается Котовский. С конца января 1916 года начались «провалы» членов банды. Первыми были арестованы: Ивченко, Афанасьев и известный лидер преступного мира Исаак Рутгайзер. При выезде из Тирасполя повозку, в которой ехали эти преступники, нагнала полиция, завязалась перестрелка, и бандиты были захвачены. Помощник начальника одесского сыска Дон-Донцов задержал 12 котовцев, но сам атаман скрылся...
В начале июня 1916 года Котовский объявился на хуторе Кайнары, в Бессарабии. Вскоре выяснилось, что он скрывается под именем Ромашкана и работает надсмотрщиком над сельскохозяйственными работниками на хуторе помещика Стаматова. 25 июня полицейский пристав Хаджи-Коли, который уже три раза арестовывал знаменитого главаря банды, начинает операцию по его задержанию. Хутор был окружен тридцатью полицейскими и жандармами. При аресте Котовский оказал сопротивление, пытался бежать, за ним гнались 12 верст... Как загнанный зверь, он прятался в высоких хлебах, но был ранен в грудь двумя пулями, схвачен и закован в ручные и ножные кандалы.
Выяснилось, что за полгода до своего ареста Котовский, чтобы легализоваться, нанялся надсмотрщиком в имение, [174] но часто отлучался с хутора на несколько недель. В эти «отпуска» он и руководил налетами своей банды.
При обыске комнаты в имении, где проживал Котовский, был найден браунинг с единственным патроном в стволе, рядом лежала записка: «Сия пуля при трудном положении принадлежала для меня лично. Людей я не стрелял и стрелять не буду. Гр. Котовский».
В аресте Котовского принимал участие его товарищ по учебе, ставший помощником пристава, — Петр Чеманский. Интересно, что через двадцать четыре года, когда войска Красной Армии вошли в Бессарабию, старика Чеманского судил военный трибунал и приговорил к расстрелу за участие в аресте Котовского.
В одесской тюрьме Котовский сошелся с уголовниками. Особая дружба у него завязалась с местными «королями» — Тыртычным («Чертом»), Жареновым («Яшей-Железняком»), Имерцаки.
В октябре 1916 года проходил суд над «атаманом Ада». Зная, что ему неминуемо грозит казнь, Котовский полностью раскаялся в «исповеди» на суде. В свое оправдание он заявил, что часть захваченных денег он отдавал бедным и в Красный Крест, на помощь раненным на войне. Однако никаких доказательств этих благородных деяний не предъявил.
Котовский оправдывался тем, что он не только не убивал людей, Но и никогда из оружия не стрелял, а носил его ради форса, потому что «уважал человека, его человеческое достоинство... не совершая никаких физических насилий потому, что всегда с любовью относился к человеческой жизни». Просил Григорий отправить его «штрафником» на фронт, где он «с радостью погибнет за царя»... Однако в середине октября 1916 года он был приговорен к повешенью Одесским военно-окружным судом. Но власти почему-то не спешили исполнить приговор. А тем временем Котовский забросал царскую канцелярию прошениями о помиловании. Одновременно он отослал в местную администрацию просьбу заменить повешение расстрелом.
Любопытно, что за разбойника хлопотали популярный тогда командующий Юго-Западным фронтом, генерал Брусилов и его жена Надежда Брусилова-Желиховская. Котовский, зная, что мадам Брусилова занимается благотворительностью [175] и опекает осужденных, пишет ей письмо, умоляя спасти его.
Вот строчки из этого письма: «...поставленный своими преступлениями перед лицом позорной смерти, потрясенный сознанием, что, уходя из этой жизни, оставляю после себя такой ужасный нравственный багаж, такую позорную память и испытывая страстную, жгучую потребность и жажду исправить и загладить содеянное зло... чувствуя в себе силы, которые помогут мне снова возродиться и стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Превосходительству и коленопреклоненно умоляю заступиться за меня и спасти мне жизнь».
В письме он так именует себя: «...не злодей, не прирожденный опасный преступник, а случайно павший человек». Письмо к Брусиловой спасло жизнь обреченному. Госпожа Брусилова была очень впечатлительна и сердобольна, главное же — ее муж, командующий Юго-Западным фронтом, непосредственно утверждал смертные приговоры. По настоянию жены генерал Брусилов сначала просил губернатора и прокурора отложить казнь, а впоследствии своим приказом заменил казнь пожизненной каторгой. Позже, встретившись с мадам Брусиловой, Котовский поблагодарил ее за спасение своей жизни и заявил, что теперь «будет жить для других».
Грянула Февральская революция 1917 года. Ворота тюрем распахнулись для революционеров. Даже анархисты-террористы (Махно) были выпущены на свободу и встречались народом как «буревестники революции». Однако Котовского решили не выпускать на волю. Причем первое решение новой власти касательно судьбы «революционера» и пересмотра приговора было довольно суровым. Вместо пожизненной каторги он «получал» 12 лет каторги с запрещением заниматься общественно-политической деятельностью.
Никаких доказательств длительного участия Котовского в революционных организациях после 1905 года не было [176] обнаружено, как не нашлось и доказательств «благотворительной» деятельности разбойника. Революционные власти продолжали считать его только разбойником, хотя часть одесских газет всячески расхваливала Котовского и требовали его освобождения.
В хор радетелей за Котовского включился и местные поэт А. Федоров, который лично просил министра юстиции освободить арестанта «с перегоревшей в раскаянии душой». «Если Вы, г. Министр, — писал поэт, — склонны верить некоторой зоркости писателя, двадцать пять лет изучавшего человеческие сердца, вы не ошибетесь, если в это благословенное время даруете Котовскому просимую милость». Ошибся поэт и в своем герое, и в благословенном времени...
8 марта в Одесской тюрьме вспыхнул бунт заключенных. Во время бунта отличился заключенный Котовский, призывавший уголовников прекратить бунт. Он надеялся, что такой поступок ему зачтется. Результатом этого бунта стали новые тюремные «революционные» порядки. Газеты тогда сообщали: «Все камеры открыты. Внутри ограды нет ни одного надзирателя. Введено полное самоуправление заключенных. Во главе тюрьмы Котовский и помощник присяжного поверенного Звонкий. (В действительности Котовский был членом тюремного комитета. — Авт.) Котовский любезно водит по тюрьме экскурсии».
В конце марта 1917 года газеты сообщали, что Котовский был на время отпущен из тюрьмы, и он явился к начальнику Одесского военного округа генералу Марксу с предложением о своем освобождении. Котовский убеждал генерала, что может принести большую пользу «нового режиму» как организатор «революционной милиции». Он заявил, что знает всех преступников Одессы и может помочь в их аресте или перевоспитании. В прессе появлялись сообщения о том, что Котовский успел оказать некоторые услуги Секции общественной безопасности в поимке провокаторов и уголовных. В частности, он ходил вместе с милицией на обыски и аресты, будучи при этом заключенным... Невероятная изворотливость и способность жертвовать... своими друзьями!
Предложение Котовского рассматривали городские одесские власти и решили отказать ему, оставив его на нарах. Котовский не унимался... Он отправил телеграмму [177] министру юстиции А. Керенскому, которому сообщил об «издевательствах над старым революционером», и просил отправить его на фронт. Эту просьбу начальник штаба округа «революционный» генерал Н. Маркс снабдил своей резолюцией: «Горячо верю в искренность просителя и прошу об исполнении просьбы». А. Керенский, не решаясь сам освободить разбойника, вернул прошение «на усмотрение местных властей».
Пользуясь огромным авторитетом в тюрьме, Котовский, под честное слово, на несколько дней отлучался из тюрьмы для своих демаршей по условному освобождению. Он так же шантажировал одесские власти, угрожая им восстанием заключенных в тюрьме, в случае если он не будет освобожден до 1 мая 1917 года.
В марте Семнадцатого в кафе «Саратов» 40 уголовных «авторитетов» Одессы и округа провели свою конференцию. Котовский тогда вещал: «Мы из тюремного замка посланы призвать всех объединиться для поддержки нового строя. Нам надо подняться, получить доверие и освободиться. Никому от этого опасности нет, мы хотим бросить свое ремесло и вернуться к мирному труду. Объединим всех в борьбе с преступностью. В Одессе возможна полная безопасность без полиции». Это была программа, схожая с заявлениями современных «бригадных», берущих под «крыши» богатых коммерсантов. Котовский говорил от имени воров и расписывался за воров... От имени воров он обращался к одесским властям с просьбой отправить всех уголовников на фронт «защищать революционное отечество». Но власти проявили мудрость.
В апреле Котовский пишет письмо от имени заключенных начальнику тюрьмы и городским властям. В этом письме он предлагает преобразовать тюремную систему и выпустить большинство уголовных на волю «для строительства коммунизма!». Котовский использует свое назначение членом комитета самоуправления тюрьмы для давления на власти. Он добился отставки надзирателей, улучшения быта заключенных и открытия дверей камер «для полноценного общения заключенных». 30 апреля Котовский отослал прокурору новую просьбу — амнистировать его как политического и отправить на фронт.
5 мая 1917 года Котовский наконец-то был условно освобожден, по распоряжению начальника штаба Одесского [178] округа и решению суда, под давлением Румчерода, Совета, причем с условием немедленного «выдворения» на фронт. Однако потом Котовский утверждал, что был освобожден «по личному распоряжению Керенского». Еще до этого Котовский имел «особый статус» заключенного, носил гражданскую одежду, часто приходил в тюрьму только на ночлег!
В марте — мае Семнадцатого «вся Одесса» носила «атамана Ада» на руках. Одесские «левые», «братишки» чествовали своего героя. В Одесском оперном театре Котовский предлагает на аукцион свои «революционные « кандалы. Ножные кандалы приобрел либеральный адвокат К. Гомберг за огромную сумму в 3 100 рублей и передал их как дар музею театра. Ручные кандалы приобрел хозяин «Кафе Фанкони» за 75 рублей, и они несколько месяцев служили рекламой кафе, красуясь на витрине. 783 рубля, из вырученных за кандалы, Котовский передал в фонд помощи заключенным Одесской тюрьмы.
Во время аукциона в театре юный Владимир Коралл и читал стишки, написанные «по случаю»:
Ура! Котовский здесь — сегодня с нами! Его с любовью встретил наш народ. Встречали радостно с цветами — С рабочим классом он идет.
А юный Леонид Утесов подбадривал его репризой: «Котовский явился, буржуй всполошился!»
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Продолжение следует...
Re: Котовский Григорий Иванович
...Продолжение
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Летом 1917 года Котовский уже на Румынском фронте — «смывает кровью позор». Он доброволец-вольноопределяющийся 136-го Таганрогского пехотного полка 34-й дивизии, по другим данным — лейб-гвардии уланского полка. В конце 1917 года отряд, в котором служил Котовский, передается в состав Заамурского полка. В реальных боевых действиях Котовскому так и не пришлось участвовать. Но миру он поведал о жарких боях, опасных рейдах в тыл врага... и сам «наградил» себя за храбрость Георгиевским крестом и чином прапорщика, хотя в действительности произведен был только в унтер-офицеры!
Летом — осенью 1917-го кумиром Котовского был глава Временного правительства Керенский. Котовский полностью одобрял политику последнего и забыл про свой анархизм. Но после Октябрьской революции Котовский [179] снова вспоминает об анархистах, понимая, что добиться успеха можно только ставя на победителей. В ноябре 1917 года его (по рассказам самого Котовского), возможно, избирают в президиум армейского комитета 6-й армии.
Очевидно, в начале января 1918 года он, в компании анархистов, помогает большевикам совершить захват власти в Одессе и Тирасполе. Хотя, почему-то, о днях революции он не любил вспоминать, и эти дни стали очередным «белым пятном» его биографии. Известно, что Котовский становится уполномоченным Румчерода и выезжает в Болград, чтобы предотвратить еврейский погром.
В Тирасполе в январе 1918 года Котовский собирает отряд из бывших уголовников, анархистов для борьбы против румынских королевских войск. В то время румыны, перейдя Прут, оккупировали полусамостоятельную Республику Молдова, на которую «имели виды»: Одесская советская республика, Советская Украина и УНР. 14 января отряд Котовского прикрывает отход «красных» войск из Кишинева. Потом он возглавляет южный участок обороны Бендер от румынских войск. 24 января отряд Котовского в 400 бойцов направился под Дубоссары, разбив румынские передовые части.
Котовский становится командиром «Партизанского революционного отряда, борющегося против румынской олигархии» в составе Одесской советской армии. Его часто видят одновременно в разных местах: то во главе отряда в боях за Бендеры, то сражающимся против петлюровцев у одесского вокзала или осаждающим одесское училище юнкеров. Поистине легендарная жизнь соткана из мифов!
В феврале 1918 года конная сотня Котовского была включена в состав одной из частей Особой советской армии — в Тираспольский отряд. Эта сотня совершает набеги на молдавскую территорию, нападая на мелкие румынские подразделения в районе Бендер. Но уже 19 февраля Котовский, расформировав свою сотню, выходит из подчинения командованию и начинает действовать самостоятельно. По сути банда осталась бандой, и ее больше интересовали реквизиции, чем военные действия.
В начале марта 1918 года войска Германии и Австро-Венгрии развернули наступление на Украине. Был захвачен Киев, угроза нависла и над Одессой... Части Красной [180] Армии, неспособные к сопротивлению, при приближении «германца» спасались бегством. В то время как командарм Муравьев подготавливал оборону Одессы, «партизанско-разведывательный отряд» Котовского бежал из Приднестровья через Раздельную и Березовку на Елизаветград и дальше на Екатеринослав — в тыл.
Тогда-то судьба и свела Котовского с анархистами — Марусей Никифоровой и Нестером Махно. Однако Григорий не пошел их «путем». Он уже сделал выбор, далекий от романтических фантазий анархистов. Дороги Котовского теряются в суматохе отступления Красной Армии из Украины. В апреле он распускает свой отряд и в это судьбоносное для революции время направляется в отпуск. С обозами отступающих он уезжал подальше от линии фронта. Это было новым дезертирством «героя с расшатанными нервами».
Вскоре Котовский попадает в плен к белогвардейцам-»дроздовцам», которые маршем по «красным тылам» прошли от Молдовы до Дона. И от белогвардейцев в Мариуполе Котовский бежал, спасшись от очередного неминуемого расстрела.
Интересно, что Котовский ничем себя не проявил в самые грозные месяцы гражданской: в мае — ноябре 1918 года (снова «белое пятно»). Возможно, в мае он посещает Москву, где встречается с лидерами анархистов и большевиков. В ноябре он появляется в родной для него Одессе с паспортом херсонского помещика Золотарева. Будущий котовец А. Гарри так описывает свои впечатления от первой встречи с Котовским в Одессе: «Передо мною сидел не то циркач, не то маклер с черной биржи».
Ходили слухи, что в начале 1919 года у Котовского завязался бурный роман со звездой экрана Верой Холодной. Эта очаровательная женщина оказалась в гуще политических интриг. Разведки и контрразведки «красных» и «белых» стремились использовать ее популярность и светские связи. В феврале 1919 года она умерла, а возможно, была убита, но тайна ее смерти так и осталась неразгаданной.
Одесса в те месяцы была прибежищем состоятельных людей, всевозможных предпринимателей со всей бывшей империи. Как мухи на мед слетались туда вымогатели и аферисты, мошенники и налетчики, воры и проститутки. [181]
Наряду с администраторами гетманской Украины и австрийским военным командованием, Одессой правил «король воров» Мишка Япончик. Именно с ним у Котовского наладились тесные «деловые» отношения. Котовский в те времена организует террористическую, диверсионную дружину, которая, имея связи с большевистским, анархистским и левоэсеровским подпольем, фактически никому не подчинялась и действовала на свой страх и риск. Численность этой дружины в разных источниках разная — от 20 до 200 человек. Реальнее выглядит первая цифра...
Дружина «прославилась» убийствами провокаторов, вымогательством денег у фабрикантов, хозяев гостиниц и ресторанов. Обычно Котовский присылал жертве письмо с требованием выдать деньги « Котовскому на революцию». Примитивный рэкет чередовался с крупными ограблениями. О нравах «подпольщиков» Одессы можно судить по такому факту: один из командиров тогдашних одесских анархистов-террористов Самуил Зехцер уже в 1925 году был расстрелян ЧК — ОГПУ за связь с бандитами, растраты государственных денег и организацию налетов. В конце 1918– го Котовский некоторое время находился в подпольном отряде Зехцера в качестве командира подрывной группы.
Рассказывают, что однажды Котовский помог рабочим, которым фабрикант задолжал зарплату. Сначала он отправил фабриканту письменное требование выдать деньги рабочим и дать еще «на революцию». Требование подкреплялось угрозами нападения котовцев на фабрику. Хозяин фабрики решил не платить, а вызвал роту солдат для своей охраны и поимки известного бандита. Фабрика была оцеплена, однако Котовский в форме белогвардейского капитана проник в кабинет фабриканта. Под угрозой револьвера тот выдал Котовскому всю необходимую сумму, и Григорий Иванович вернул рабочим зарплату (трудно сказать, насколько достоверна эта история).
Террористическая дружина Котовского помогла Япончику утвердиться «королем» одесских бандитов, ведь Япончика считали революционером — анархистом. Тогда между Япончиком и Котовским не было большой разницы: оба рецидивисты — бывшие каторжане, анархисты. Вместе с «людьми Япончика» котовцы нападают на Одесскую тюрьму и освобождают заключенных, вместе громят конкурентов [182] Япончика, «бомбят» магазины, склады, кассы. Их совместное дело — восстание революционеров и бандитов в пригороде Одессы, на Молдованке, в конце марта 1919 года.
Вооруженное выступление окраин носило ярко выраженную политическую окраску и было направлено против власти в Одессе белогвардейцев и интервентов Антанты. Каждая из «союзных сторон» имела «свои виды» на восстание... Люди Япончика упивались хаосом и стремились экспроприировать буржуазные и государственные ценности, а революционеры надеялись использовать бандитскую вольницу для создания хаоса и паники в городе, что, в свою очередь, должно было помочь осадившим Одессу советским войскам.
Тогда несколько тысяч восставших захватывают окраины Одессы и совершают вооруженные рейды в центр города. Против них белогвардейцы направляют войска и броневики, но восстановить свою власть на окраинах Одессы «белые» были уже не в силах.
Очевидец рисует картину тех событий: «Отсутствие власти дало свободу преступным элементам, начались ограбления, поражающие своей дерзостью... разбивали пакгаузы, грабили склады, убивали обезумевших от ужаса мирных жителей. В центр города толпами, по 50–100 человек, пытались проникнуть грабители... Центр города опоясывал фронт, за которым царил хаос».
Когда белогвардейские войска стали покидать город и стягиваться к одесскому порту, дружина Котовского, пользуясь паникой, останавливала на улицах офицеров и убивала их. Засев на склонах над портом, котовцы обстреливали публику, что «грузилась» на пароходы, стремясь покинуть Одессу. В эти часы каким-то неизвестным бандитам (уж не котовцам ли?) удалось совершить налет на государственный одесский банк и вывезти из него на трех грузовиках денег и ценностей на пять миллионов золотых рублей. Судьба этих ценностей осталась неизвестной. Только в народе в 20–30-е годы циркулировали слухи о «кладах Котовского», зарытых где-то под Одессой.
Одесский «подпольный» период жизни Котовского — противоречив, лишен достоверных фактов. Обманом выглядят уверения Котовского о том, что он с апреля 1918-го «работал» в одесском подполье большевиков. Он явно хотел [183] скрыть свое апрельское бегство с фронта. Его «запомнили» в Одессе только с ноября 1918 года, да и то не как деятеля подполья, а как «самодеятельного» налетчика-мстителя, а может быть, и грабителя, нападавшего как на частные квартиры, так и на государственные учреждения. Ходили неясные слухи о перебывании Котовского осенью 1918 года в отрядах батьки Махно.
В документах подполья имя Котовского не встречалось... И на этом основании Котовскому было отказано в восстановлении его партийного стажа с 1917 или с 1918 года. Партийная комиссия, которая собралась в 1924 году, сделала вывод, что сотрудничество Котовского с партией началось только с весны 1919 года. Продолжая обманывать партийный контроль, Котовский утверждал, что в декабре 1918 года, со своим отрядом громил петлюровцев. В то же время он иногда вспоминал, что осенью 1918 года партизанил в Бессарабии, воюя против румынских полицейских.
По одним данным, в последний месяц французской оккупации Одессы Котовский находился в городе, по другим — в 1-м Вознесенском партизанском полку григорьевцев, за сотни километров от Одессы. В биографии Котовского действительность так переплелась с вымыслом, что часто приходится констатировать «полную тьму», в которой сам автор мифов часто и успешно скрывался.
В апреле, после установления советской власти в Одессе, Котовский получает первую официальную советскую должность — военкома Овидиопольского военного комиссариата, и одновременно ему предлагают создать группу для подпольной работы в Бессарабии. Но местечко в семь тысяч жителей «в медвежьем углу», с гарнизоном в 60 штыков не отвечало амбициям «атамана Ада». Вскоре он получает должность командира конного отряда в 80 человек Приднестровского отряда 44-го стрелкового полка 3-й украинской советской армии.
Интересны обстоятельства формирования отряда. Эта боевая единица существовала только на бумаге: не было коней. Григорий Иванович вспомнил свою конокрадскую юность и предложил увести коней с соседней румынской территории. Сорок котовцев переплыли пограничную реку Днестр и в 15 километрах от границы напали на конный завод и украли 90 лучших скаковых лошадей. [184]
Весна — лето 1919 года на Юге Украины запомнились своими парадоксами. Возмущенные продразверсткой и ободренные слабостью власти большевиков ей изменили многие командиры украинской советской армии: комдивы Григорьев, Зеленый, Махно, Грудницкий и в то же время на службу к Советам перешел Мишка Япончик. Возможно, его влияние в Одессе было использовано для того, чтобы вытащить из захолустья «друга Гришу».
3 июня 1919 года Котовский получает первую крупную должность — командира 2-й пехотной бригады 45-й стрелковой дивизии. Бригада состояла из трех полков и кавалерийского дивизиона. Первое «проверочное» задание для Котовского заключалось в подавлении недовольства крестьян-старообрядцев села Плоское Одесской губернии. Восставшие крестьяне шесть дней обороняли свое село, но в конце концов каратель успешно справился с заданием, потопив в крови крестьянское возмущение. Восставшие Плоского получали подмогу из сел Комаровка и Малаешты, так что пришлось «карать» и эти села. Через две недели Котовский подавил восстание немецких крестьян-колонистов, действовавших в близких от Одессы селах Большая Акаржа и Иозефсталь, а также «умиротворил» петлюровское село Горячевка.
Вскоре соединение Котовского было переименовано в 12-ю бригаду 45-й дивизии. Сначала она использовалась как и прикрытие со стороны Румынии по реке Днестр. Но с наступлением войск С. Петлюры, с конца июля 1919 года, бригада Котовского удерживала фронт в районе Ямполь — Рахны.
В состав этой бригады входило только три тысячи бойцов, часть из которых (полк матроса-анархиста Стародуба), была полностью неконтролируема и отказывалась выступать на позиции. После того, как матросский полк перепился, разведка петлюровцев напала на матросов и перебила тех из них, кто не успел убежать. Разгром полка Стародуба привел к отступлению всей бригады.
Начдив Савицкий сообщил, что бригада Котовского «представляет из себя жалкие, бегущие, потерявшие всякое управление остатки. Боевой силы она не представляет». В августе Котовский становится командующим Жмеринского боевого участка. [185]
«На помощь» к Котовскому был выслан советский полк имени Ленина, которым командовал Мишка Япончик Этот полк бежал с позиций после столкновения с петлюровцами у Вапнярки. После бесславного разгрома полков Стародуба и Япончика, их переформировали, и часть одесских бандитов и бандитствующих матросов влили в 402-й полк бригады Котовского. В комбриге они нашли своего покровителя, который отдавал на разграбление солдатам захваченные села.
В середине июля 1919 года Котовский сражается против многочисленных крестьянских повстанческих отрядов атаманов Зеленого, Ляховича, Волынца, Железного, которые захватили подольские местечки Немиров, Тульчин, Брацлав и угрожали тылу Красной Армии.
Летом 1919-го появилась еще одна легенда о Котовском, который якобы собирался во главе пяти тысяч конников начать войну против Румынии «за Бессарабию», а после ее захвата прийти на помощь Венгерской революции. Но мы не находим никаких документальных свидетельств, которые подтверждали бы существование подобных планов командования.
В августе 1919 года наступающие белогвардейские части захватили Херсон, Николаев и большую часть Левобережной Украины. Стремительное продвижение «белых» заставило советские части, зажатые под Одессой, искать возможности вырваться из неминуемого окружения. Под Уманью уже стояли петлюровцы, у Елизаветграда — «белые», а между ними махновцы, которые были не менее опасны для «красных».
Командующий Южной группой 12-й армии Иона Якир решил вывести советские части из Причерноморья к Киеву по тылам петлюровцев и махновцев. В двадцатых числах августа начался этот рейд на север, в котором Котовский командовал левой резервной колонной, состоявшей из двух бригад. На предложения Махно присоединиться к его Повстанческой армии Украины Котовский ответил отказом. Командир же 3-го Бессарабского полка Козюлич попытался поднять «махновское восстание», которое предупредил рядом арестов Котовский.
У Кодымы бригады Котовского были окружены петлюровскими войсками, потеряли часть обоза с казной бригады и едва вырвались из кольца. [186] Вместе с другими «красными» частями, группа Котовского, участвовала в бою с петлюровцами за Цыбулев, в налете на Житомир и Малин, в захвате пригородов Киева, в боях за столицу Украины у Новой Гребли. Котовский схватился тогда с конницей атамана Струка. Только в октябре 1919 года Южная группа, проделав 400-километровый рейд, соединилась с Красной Армией севернее Житомира.
В ноябре 1919 года критическая обстановка сложилась на подступах к Петрограду. Белогвардейские войска генерала Юденича подошли вплотную к городу. Конную группу Котовского, вместе с другими частями Южного фронта, отправляют против Юденича, но когда они прибывают под Петроград, выясняется, что белогвардейцы уже разгромлены. Это было весьма кстати для котовцев, которые были практически небоеспособны: 70% из них были больны, да к тому же не имели зимнего обмундирования.
В начале 1920 года Котовский был назначен начальником кавалерии 45-й дивизии, и с этого началась его стремительная кавалерийская карьера. В марте того же года он уже — командир кавалерийской бригады, а в декабре 1920-го — командир 17-й кавалерийской дивизии — генерал, не имеющий никакого военного образования.
В январе 1920 года группа Котовского воюет против деникинцев (хотя отмечалось, что «серьезных боев против белогвардейцев не было») и махновцев в районе Екатеринослав — Александровск. Логика борьбы поставила бывшего анархиста-бандита Котовского и фанатично преданного анархистской идее батьку Махно по разные стороны баррикад. План окружения махновцев в Александровске силами 45-й дивизии провалился. Большая часть махновцев вырвалась из ловушки.
В том же январе Котовский сочетался браком с Ольгой Шанкиной — медсестрой, которая была переведена в его бригаду.
С конца января 1920 года он участвует в разгроме белогвардейской группы генерала Шиллинга{7}, в районе Одессы. Упорные бои развернулись у Вознесенска. В фильме [187] «Котовский» (режиссер А. Файнциммер, 1943 г.) показан упорный бой за Одессу и внезапное, нежданное появление Котовского на сцене Одесского оперного театра, когда все население города считало, что «красные» далеко.
В действительности 7 февраля котовцы без боя вошли в пригороды Одессы — Пересып и Заставу, потому что генерал Сокира-Яхонтов капитулировал и сдал город Красной Армии. И никакого «взятия» оперного театра, естественно, не было... (Фильм А. Файнциммера — не единственная лента, посвященная подвигам Котовского на фронтах гражданской. Для Одесской киностудии был написан сценарий художественного фильма, в котором сюжетной канвой стало подавление тамбовского восстания. Котовский даже сыграл самого себя в художественном фильме той же киностудии, что носил название «Пилсудский купил Петлюру». К слову, другой командир гражданской атаман Юрко Тютюнник тоже сыграл самого себя в советском художественном фильме).
Пройдя пригородами Одессы, котовцы начали преследовать отступавших в Румынию белогвардейцев генерала Стесселя и 9–14 февраля атаковали противника у села Николаевка, захватили Тирасполь, окружили «белых», прижав их к Днестру. Котовскому удалось пленить часть деморализованных белогвардейцев, которых румынские пограничники отказались пропустить на свою территорию. Румыны встретили беглецов пулеметным огнем, а «красный» командир Котовский принимал некоторых офицеров и рядовых в свою часть, приказав обращаться с ними гуманно. О хорошем отношении котовцев к пленным белогвардейцам пишет В. Шульгин в своих мемуарах «1920».
20 февраля Котовский в бою у села Канцель, что под Одессой, разгромил Черноморский конный партизанский полк белогвардейцев, который состоял из немцев-колонистов (командир Р.Келлер). В плен к Котовскому попал «злой гений» его юности, следователь Хаджи-Коли.
Советский биограф Котовского М. Барсуков писал, что «в среде котовцев и в поздние годы гражданской войны продолжали жить партизанские настроения, которые грозили увлечь боевой отряд на путь авантюризма. Котовскому приходилось приводить своих бойцов к пониманию общих задач, воспитывать в них сознание общих целей, укреплять ростки революционной идеологии. Но, с другой стороны, [188] Котовский должен был откликаться на те требования, которые предъявлял к нему стан его бойцов. Волей или неволей Котовский соприкасался одним краем с партизанской вольницей».
Удачнее намекнуть на бесчинства, насилия, грабежи, которые позволял чинить Котовский своим бойцам, нельзя было в середине 20-х годов. Этот же автор продолжает: «И если все же прошлое и среда оставили известный отпечаток на Котовском — тяжелый субъективизм, стремление к внешней помпе, театральность, — то эти черты не были в полной мере характерными для Котовского». Сказано столько — сколько позволяла цензура.
22 февраля Котовский получает приказ — сформировать Отдельную кавалерийскую бригаду и принять над ней командование. Через две недели эта бригада, выступив против повстанческих отрядов, заняла оборону у Ананьева и Балты. Интересно, что тогда же Котовский отказывается противостоять частям армии УНР, которые завершали свой пятимесячный «зимний поход» по Украине боями на Подолье. Сославшись на необходимость «удерживать порядок» в Ананьеве, Котовский так и не выступил на «петлюровский фронт» и нарушил приказ. Но уже 18 марта он был вынужден повести бригаду против польских войск, которые развивали наступление на Украину.
Весной 1920-го части Красной Армии панически бегут под ударами польских войск. Командир 45-й дивизии приказывает расстреливать командиров и комиссаров частей, бежавших с фронта. Под Жмеринкой полностью разгромлена была и бригада Котовского. В районе Тульчина Котовскому пришлось обороняться от петлюровских войск под предводительством Ю. Тютюнника. Только в июне бригада перешла в контрнаступление в районе Белой Церкви.
16 июля в одном из боев в Галиции Котовский был тяжело ранен в голову и живот, контужен и на два месяца выбыл из строя. Когда он снова оказался в войсках, польская армия перехватила к тому времени инициативу и выбила «красных» из Польши и Галиции. Бригада Котовского была разгромлена и отошла в тыл. В середине ноября она приняла участие в последних боях против армии УНР под Проскуровым.
После ранения и контузии Котовский отдыхает в Одессе, где ему был предоставлен роскошный особняк на Французском [189] бульваре. В Одессе он прославился освобождением из лап ЧК сына поэта А. Федорова, который в 1916–1917 годах активно боролся за жизнь и свободу Котовского. Григорий Иванович обратился к своему давнишнему товарищу по каторге Максу Дейчу, который стал главой одесского ЧК, и сын поэта, офицер, был немедленно освобожден, избежав расстрела. Эта история легла в основу великолепной повести В.Катаева «Уже написан Вертер».
Только в конце 1920 года Котовский был принят в коммунистическую партию. До 1919 он считал себя то ли левым эсером, то ли анархистом, а с апреля 1919 года — сочувствующим большевикам. Коммунистические лидеры не спешили принимать в партию бывшего бандита, он нужен был власти только как инструмент — «революционный топор». Интересно, что жена Котовского в своем дневнике писала: «... ни большевиком, ни тем более коммунистом он (Котовский. — Авт.) никогда не был».
В середине ноября 1920 года закончилась гражданская война. Войска Украинской народной республики, генералов Врангеля и Деникина были разгромлены, но большевикам пришлось столкнуться с новой опасностью, с новой войной — с войной против собственного народа, против крестьянских масс, которых власть грабила вот уже три года. Котовский становится одним из главных душителей крестьянской стихии, командиром карательной конной дивизии. Его посылают на «фронт политического бандитизма».
В середине декабря 1920 года котовцы карают крестьян севера Херсонщины. Расстрел заложников и ответчиков, сожжение сел, конфискация всего съестного — вот вехи его большого пути. Котовскому удается разбить объединенные отряды крестьянских атаманов Гулого-Гуленко, Цветковского, Грызло в районе Умани (общей численностью до 800 повстанцев). Григорий Иванович позже рассказывал, что эти атаманы были убиты или застрелились после разгрома их отрядов. На самом деле атаманы еще продолжали жить, здравствовать и лишать покоя органы советской власти, хотя их отряды состояли из неподготовленных и плохо вооруженных крестьян. В эти дни бригада Котовского была передана в 1-й конный корпус «Червонного казачества». [190]
В конце декабря котовцам пришлось столкнуться с более сильным противником — махновцами, которые неожиданно появились на степных просторах западнее Днепра. Против Махно были направлены пять конных дивизий — Котовского, Примакова, Пархоменко, Гродовикова, Коробкова. В новогоднюю ночь произошел бой с махновцами у села Буки, что у реки Южный Бут, причем «красные» не только не смогли изловить «батька», но и сами были изрядно потрепаны противником. Комдив Пархоменко был убит, а его штаб уничтожен махновцами. В Украине тогда появилась пословица: «Пщманув, як Котовський Махна на Бузу».
12 января 1921 года махновцы были полностью окружены соединением Котовского и еще тремя дивизиями у села Бригадовка на Полтавщине. Соотношение 1:7 не испугало махновцев: они дали бой и прорвались на оперативный простор. Интересно, что, по сообщению советских агентов, дивизия Котовского за 20 дней преследования врага «всячески уклонялась от боев с махновцами и пассивно шла, наступая им на пятки, выполняя функцию заслона». До 15 января продолжалась «дуэль» Котовский — Махно, которая не принесла славы Григорию Ивановичу. Котовский не любил вспоминать эпизоды борьбы «против Махна», потому что эта борьба закончилась полным провалом «тактики Котовского». В начале марта 1921 года Котовскому снова пришлось сражаться против Махно, и снова безрезультатно.
В марте — апреле 1921 года дивизия Котовского была использована для карательных экспедиций в Таращанском, Белоцерковском, Уманьском, Китайгородском районах. С переменным успехом там велась борьба против повстанческих селянских атаманов Любача, Сороки, Цветковского, Лихо, Иво. В мае конницу Котовского перебрасывают на более опасный «фронт», на Тамбовщину, против крестьянского восстания, которым руководил атаман Антонов.
Котовцы воевали против отряда восставших, во главе с атаманом Матюхиным — подручным Антонова. В боях против антоновцев Григорий Иванович проявил свои актерские данные. Отряд Котовского под видом «повстанческого отряда донского казачьего атамана Фролова» пришел «на помощь» атаману Матюхину. Сам Котовский играл роль атамана Фролова. Во время «дружеской встречи атаманов», [191] Котовский и его «люди», перестреляли штаб Матюхина. В этой перестрелке был ранен и Котовский. Матюхину тогда удалось уйти, и он еще два месяца сражался против карателей. И здесь не обошлось без обмана. В Центр было передано сообщение, что при разгроме отряда Матюхина уничтожено 200 бандитов, а среди котовцев потери составили 4 раненых! Оказалась выдумкой и история о сожженном в амбаре Матюхине, который, как выяснилось впоследствии, остазался жив. 185 котовцев за борьбу с антоновцами получили ордена Красного Знамени.
До августа 1921-го котовцы расправляются с восставшими крестьянами. За особые заслуги в борьбе с народом, Котовский награждается орденом Красного Знамени и «почетным революционным оружием». Еще два ордена Красного Знамени Григорий Иванович получает за «победы» над повстанцами Украины. В конце года Котовский становится командиром 9-й Крымской конной дивизии имени Совнаркома Украины и начальником Таращанского участка по борьбе с бандитизмом (карательного органа).
С сентября 1921 года котовцы продолжают свои карательные акции, перебравшись из России в Украину. Расстрелы крестьян, не желавших сдавать продразверстку, стали для котовцев обычной «работой». В подвластном Котовскому районе была введена «поголовная фильтрация» населения, которая предполагала массовые казни, и действия системы «ответчиков» — людей, чья жизнь зависела от «настроений» всего района.
2 ноября каратели были направлены против отрядов генерала армии УНР Юрка Тютюнника, который выступил на Украину с территории Польши в надежде поднять украинское село на всеобщее восстание против большевиков. Однако части Красной Армии очень скоро изолировали отряды Тютюнника, заставив его постоянно скрываться от превосходящих сил «красных». 15 ноября у села Минкив на Киевщине группа Тютюнника была окружена и разгромлена конницей Котовского.
Более 200 казаков погибло в бою, около 400 — попало в плен. Интересно, что снова Котовский занимается «очковтирательством», заявляя о том, что его потери составляют — трое убитых, в то время как отряд Тютюнника потерял 250 человек убитыми и 517 — пленными. На следующий день в местечке Базар, по приказу Котовского, [192] было расстреляно 360 военнопленных — украинских патриотов, что шли на верную смерть, сражаясь за свободу Украины. На призыв Котовского влиться в ряды его дивизии воины УНР ответили отказом и пением гимна Украины. Так трагично закончился второй «зимний поход» армии УНР.
В декабре 1921 года котовцы силой оружия собирают продналог «на все 100%», оставляя крестьян в суровую зиму без хлеба. Если крестьяне к сроку не сдавали зерно, вводилась «коллективная ответственность», когда все село подвергалось грабежу. В районе Чернобыля котовцы продолжают воевать против повстанческих отрядов атамана Струка, а на Подолье — против отрядов атамана Левченко. Тогда — то появляется в составе дивизии, которой командует Котовский, «личная гвардия» — отдельная кавбригада имени Котовского, что была в полном подчинении Григория Ивановича.
31 октября 1922 года Котовский становится командиром 2-го кавалерийского корпуса. Это была очень высокое назначение, и состоялось оно благодаря дружеской поддержке «бессарабца» Михаилом Фрунзе, который стал в 1922 году «вторым человеком» в УССР — зампредом Совета Народных Комиссаров УССР, командующим войсками УССР и Крыма.
Однако, по воспоминаниям современников, в том году много работать Котовский уже не мог. Сказывались последствия контузии, ранений, нервных припадков, язвы. Организм Геркулеса уже не выдерживал перегрузок. Подорвала здоровье Котовского и смерть в 1921 году детей-близнецов.
1922 год в Украине — год молниеносного утверждения новой экономической политики. Появились бизнесмены-нэпманы, стали «крутиться» большие деньги и создаваться капиталы «из воздуха».
Бизнес ушел в тень, многие начальники-большевики стали заниматься «конвертацией власти в деньги». Можно предположить, что Котовский также «ударился в бизнес». В районе Умани, где находилось ядро корпуса, комкор взял [193] в аренду сахарные заводы, обещая снабжать сахаром Красную Армию. Он пытался контролировать торговлю мясом и снабжение мясом армии на юго-западе УССР. Все это начало приносить огромные деньги, особенно после введения «золотого рубля». Одесская газета «Молва» (в декабре 1942 г.) назвала Котовского «полудельцом». При корпусе было создано военно-потребительское общество с подсобными хозяйствами и цехами: шили сапоги, костюмы, одеяла. Район, где стоял корпус, стал неконтролируемой «республикой Котовией», в которой действовал только один закон — воля Григория Ивановича.
Военно-потребительская кооперация 2-го конного корпуса Котовского устраивала грандиозные облавы на одичавших собак, стаи которых наводнили поля недавних сражений гражданской и нередко глодали кости погибших или умерших с голоду. Отловленные собаки «утилизировались» мыловаренным и кожевенным заводами корпуса: из «собачьего материала» изготавливались мыло, шапки, обувь.
О размахе «коммерции» говорит тот факт, что Котовский создал и контролировал мельницы в 23 селах. Он организует переработку старого солдатского обмундирования в шерстяное сырье. Были подписаны выгодные договора с льняной и хлопчатобумажной фабриками. Солдатский бесплатный труд использовался на заготовке сена и уборке сахарной свеклы, которая отправлялась на сахарные заводы конного корпуса, что в год вырабатывали до 300 тыс. пудов сахара. При дивизиях имелись совхозы, пивоварни, мясные магазины. Хмель, который выращивался на полях Котовского в совхозе «Рея» (подсобное хозяйство 13-го кав. полка), покупали купцы из Чехословакии на 1,5 млн. золотых рублей в год. В августе 1924-го Котовский организует в Винницкой области Бессарабскую сельскохозяйственную коммуну.
В 1924 году Котовский, при поддержке Фрунзе, добивается решения о создании Молдавской Автономной Советской Республики. Котовский собственноручно проводит границы этой республики, включив в нее большинство территорий с преобладающим украинским населением (молдаван в молдавской автономии было всего 30–40 %). Авгономия нужна была Котовскому, который записал себя в молдаване, чтобы бесконтрольно властвовать в Приднестровье. Он становится членом ЦИК Советов Молдавской [194] автономии, а также членом ЦИК Советов СССР и УССР. Инициативная группа Котовского предлагала создать Молдавскую автономию в составе УССР, в то время как часть молдавских коммунистов требовала наделить Молдавию статусом союзной республики.
Котовский активно взялся пропагандировать идею автономии среди забитых молдавских крестьян. Около двухсот политработников и коммунистов из своего корпуса он «бросил» на агитацию в молдавские села.
В конце лета советских людей потрясла весть: «В ночь с 5 на 6 августа 1925 года, в окрестностях Одессы, в военном поселке Чабанка был застрелен Григорий Иванович Котовский». Официальная версия его убийства не сообщалась, но в народ был пущен слух о том, что Котовского застрелил его адъютант Майор или Майоров.
Рассказывали, что, догадываясь о «романе» своей жены с Котовским, Майор решил поймать их «на месте преступления». Уехав в командировку, Майор внезапно вернулся и застал Котовского в постели со своей женой. Разгневанный муж выхватил пистолет и когда Котовский намеревался выпрыгнуть в окно, последовал смертельный выстрел. Эта романтическая версия ничего общего не имела с действительными событиями, но, по иронии судьбы, очень напоминала небылицы, которые Григорий Иванович рассказывал о себе.
Другая версия была выдвинута самим убийцей после взятия его под стражу. По ней выходило, что «Котовский сам причинил себе ранение». Якобы Котовскому не понравился один из участников застолья и вспыхнула ссора. Котовский заявил, что убьет удачливого конкурента, что ухаживал за одной из отдыхающих дам, оказывавших знаки внимания «герою революции». Как только Котовский выхватил револьвер на его руках повис Майор, стремясь предотвратить кровопролитие, и в пылу борьбы Котовский случайно нажал на курок своего револьвера...
Свидетелей трагедии было достаточно — 15 отдыхающих и жена Котовского Ольга Петровна. Все они слышали звук выстрела, но никто не видел убийцу. Провести летний отдых в военном совхозе Чабанка, на самом берегу Черного моря, Котовскому посоветовал его приятель Фрунзе, который накануне сам отдыхал в Чабанке (там находился санаторий — дом отдыха для командного состава [195] РККА, 15 отдельных домиков, каждый на семью). 6 августа должен был закончиться отдых семьи Котовских.
В последний вечер Котовский поехал на встречу с пионерами в соседний лагерь «Молодая гвардия». В десять вечера он вернулся в Чабанку, где отдыхающие устроили застолье — проводы Котовского. Около часу ночи, когда все стали расходиться, жена Котовского ушла в свой домик, оставив мужа «догуливать». Через час раздался выстрел, и за ним последовали крики. Жена Котовского выбежала из домика и увидела мужа, лежавшего в луже крови. Ольга Петровна до замужества была медсестрой в бригаде Котовского. Она пыталась оказать первую помощь мужу, но тот был мертв. К Ольге Петровне подбежал плачущий и трясущийся Майор Зайдер, известный ей подчиненный ее мужа, и в истерике признался в том, что он убил Котовского.
Майорчик тогда повторял одно, что на него «нашло затемнение». Убийцу немедленно арестовали, а тело Котовского перевезли в Одессу. Котовцы уже на следующий день, осадили камеру предварительного заключения в Одессе, где «томился» Зайдер, требуя его выдачи и призывая к немедленной расправе. Пришлось властям разгонять толпу с помощью усиленных милицейских нарядов.
Кто же был Майор Зайдер, которого сам Котовский звал ласково Майорчик? Зайдера Котовский знал еще по тюремным «университетам», он был «баландером» в одесской тюрьме и передавал на волю записки заключенных. В 1918–1920 годах Зайдер — хозяин публичного дома в Одессе. Это был его «семейный бизнес», жена и сестра Майорчика были проститутками.
В 1918 году Зайдер оказал ряд неоценимых услуг Котовскому. Именно в его публичном доме прятался от полиции герой революции, имея возможность оценить весь обслуживающий персонал. Зайдер когда-то сидел в одной камере с самим Мишкой Япончиком, и именно он свел «короля» одесских воров с бессарабским «атаманом Ада», к тому же вездесущий Зайдер в 1919 году был на командных должностях в «славном» полку Мишки Япончика. Некоторое время в том же 1919-м Зайдер был порученцем по заготовке фуража в частях, которыми командовал Котовский. [196]
Майорчик был в курсе всех экономических дел Котовского, в том числе, возможно, знал историю белогвардейских денег, пропавших вместе с котовцами. В 1920 году, когда Советская власть укрепилась в Одессе, а Котовский был далеко, чекисты закрыли «предприятие» Зайдеров, конфисковав его движимость и недвижимость. В следующем году Зайдер, просидев полгода в тюрьме, принялся искать Котовского, который мог бы стать его покровителем и заступником. И нашел.
В 1922 году Котовский назначает пройдоху, афериста Майорчика начальником военной охраны сахарного завода в Умани. «Красный полководец», наверняка, знал, что Майорчик не отличался кристальной честностью, а поэтому рассчитывал с его помощью обделывать какие-то делишки. По некоторым данным, Зайдер «снабжал» Котовского девицами легкого поведения и контрабандными товарами. Котовского и Майорчика видели во время бурных застолий, причем «полководец» частенько, под хмельком, поколачивал сутенера. В Чабанку Майорчик прибыл первого августа и намеревался уехать в Умань вместе с Котовским — 6 августа. В этот же роковой день своей гибели Котовский хотел отвести свою жену в роддом. В день похорон Котовского, 12 августа, у него родилась дочь.
Судебный процесс над убийцей Котовского проходил в обстановке секретности, при закрытых дверях, только спустя год после смерти Григория Ивановича. Зайдер признался в убийстве, указав на смехотворную причину своего поступка — «убил комкора за то, что он не повысил меня по службе». Почему-то судей такое объяснение удовлетворило. Они не стали искать заказчиков преступления и постарались представить дело так, чтобы убийство выглядело как бытовое, а не как политическое или экономическое.
За убийство Котовского Зайдеру «дали» всего десять лет тюрьмы. Он сидел в Харьковском допре, где заведовал тюремным клубом. В конце 1927 года его выпускают на свободу по амнистии к 10-летию советской власти, и он поселяется в Харькове, работает на железной дороге. В 1930 году в городе котовцы праздновали десятилетний юбилей 3-й Бессарабской кавдивизии. Во время застолья выяснилось, что убийца Котовского на свободе и в Харькове. Единогласно было решено убить Майорчика. Котовцы Вальдман и Стригунов свершили задуманное и бросили [197] труп на железнодорожные пути, намереваясь имитировать самоубийство. И хотя убийцы вскоре стали известны, они не были привлечены к ответственности. Кстати, Григорий Вальдман был знаменитым в Одессе грабителем, который у Котовского «перевоспитался» и стал командиром эскадрона и кавалером орденов Красного Знамени.
Забальзамированное тело Котовского похоронили на центральной площади «столицы» захолустной Молдавской автономной республики — в городке Бирзула, который был переименован в Котовск. Фрунзе назвал Котовского «лучшим боевым командиром Красной Армии». Вскоре «столицу» перевели в местечко Балта, а могилу оставили на старом месте. Газеты сообщали о ее плачевном состоянии. Со временем, когда Котовский стал канонизироваться сталинской пропагандой, над могилой построили трибуну для партийного начальства и назвали ее мавзолеем. Тело Котовского поместили в цинковый гроб со стеклянным «оконцем», посетители мавзолея-склепа могли рассматривать труп «героя». Летом 1941 года румынские войска, которые захватили Котовск, разрушили памятник и склеп Котовского, причем его гроб был вскрыт и вместе с телом сброшен в братскую могилу расстрелянных местных евреев. Одесские власти собирались поставить памятник Котовскому на Приморском бульваре, использовав для этого постамент памятника Дюку де Ришелье. Но вовремя спохватились...
А сердце Котовского все же оказалось в Одессе. После вскрытия сердце, пробитое пулей, было заспиртовано в банке и находилось в музее Одесского медицинского института. Но в 1941 году со всех банок этикетки были сорваны, и может быть по сей день на кафедре судебной медицины хранится сердце авантюриста, среди таких же безымянных заспиртованных сердец.
До сих пор остается загадкой причина убийства Григория Ивановича Котовского, неизвестны и его организаторы. В годы перестройки была популярной тема сталинского террора и тайных убийств, но убийство Котовского трудно приписать Сталину.
Некоторые публицисты писали, что это было первое политическое убийство, и организовал его то ли Дзержинский, то ли Сталин, то ли они сообща. Фрунзе пытался назначить Котовского своим заместителем, а сам Фрунзе [198] в двадцать пятом был уже наркомом по военным и морским делам. Дзержинский же, располагая обширным компроматом на Котовского, стремился воспрепятствовать этому. «За грехи» Дзержинский хотел уволить Котовского из армии и назначить его на восстановление заводов. Фрунзе спорил с Дзержинским, доказывая, что Котовского необходимо сохранить в высшем эшелоне армейских командиров. Через два месяца после гибели Котовского Михаил Фрунзе, при загадочных обстоятельствах, погибает на операционном столе. Наркомом по военным и морским делам становится Клим Ворошилов — человек, беззаветно преданный Сталину.
Кто же был заинтересован в убийстве Котовского? Те же заказчики, что и в случае с Михаилом Фрунзе или кто-то другой? Возможно, Котовского убили примерно за то, за что сейчас убивают банкиров, предпринимателей, коррумпированных руководителей. Возможно, Дзержинскому надоели всевозможные аферы Котовского, а сместить его «с шумом» было невозможно: разоблачения могли бросить тень на всю партию. Но это только предположения. Версии. А истина, скорее всего, так и останется недосягаемой.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В конце статьи хотелось бы добавить одну ремарку. Когда говорят об убийце Котовского , то называют имя Майора ( Майорчика ) Зайдера. Это имя перекочевывает из публикации в публикацию. Нет такого еврейского имени Майор. Есть имя Меир ( ласк. Меирчик ). Так его и звали. Однако, по фонетическому созвучию со словом майор ( ласк. Майорчик ) и некоторой сложности произношения ласкательного от Меир Зайдера стали звать Майорчиком. Эта кличка и закрепилась. Кстати, это именно тот герой , который был помощником Мишки-Японца ( Изя- Майорчик ) в сериале Жизнь и приключения Мишки - Япончика. Только имя было заменено.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Летом 1917 года Котовский уже на Румынском фронте — «смывает кровью позор». Он доброволец-вольноопределяющийся 136-го Таганрогского пехотного полка 34-й дивизии, по другим данным — лейб-гвардии уланского полка. В конце 1917 года отряд, в котором служил Котовский, передается в состав Заамурского полка. В реальных боевых действиях Котовскому так и не пришлось участвовать. Но миру он поведал о жарких боях, опасных рейдах в тыл врага... и сам «наградил» себя за храбрость Георгиевским крестом и чином прапорщика, хотя в действительности произведен был только в унтер-офицеры!
Летом — осенью 1917-го кумиром Котовского был глава Временного правительства Керенский. Котовский полностью одобрял политику последнего и забыл про свой анархизм. Но после Октябрьской революции Котовский [179] снова вспоминает об анархистах, понимая, что добиться успеха можно только ставя на победителей. В ноябре 1917 года его (по рассказам самого Котовского), возможно, избирают в президиум армейского комитета 6-й армии.
Очевидно, в начале января 1918 года он, в компании анархистов, помогает большевикам совершить захват власти в Одессе и Тирасполе. Хотя, почему-то, о днях революции он не любил вспоминать, и эти дни стали очередным «белым пятном» его биографии. Известно, что Котовский становится уполномоченным Румчерода и выезжает в Болград, чтобы предотвратить еврейский погром.
В Тирасполе в январе 1918 года Котовский собирает отряд из бывших уголовников, анархистов для борьбы против румынских королевских войск. В то время румыны, перейдя Прут, оккупировали полусамостоятельную Республику Молдова, на которую «имели виды»: Одесская советская республика, Советская Украина и УНР. 14 января отряд Котовского прикрывает отход «красных» войск из Кишинева. Потом он возглавляет южный участок обороны Бендер от румынских войск. 24 января отряд Котовского в 400 бойцов направился под Дубоссары, разбив румынские передовые части.
Котовский становится командиром «Партизанского революционного отряда, борющегося против румынской олигархии» в составе Одесской советской армии. Его часто видят одновременно в разных местах: то во главе отряда в боях за Бендеры, то сражающимся против петлюровцев у одесского вокзала или осаждающим одесское училище юнкеров. Поистине легендарная жизнь соткана из мифов!
В феврале 1918 года конная сотня Котовского была включена в состав одной из частей Особой советской армии — в Тираспольский отряд. Эта сотня совершает набеги на молдавскую территорию, нападая на мелкие румынские подразделения в районе Бендер. Но уже 19 февраля Котовский, расформировав свою сотню, выходит из подчинения командованию и начинает действовать самостоятельно. По сути банда осталась бандой, и ее больше интересовали реквизиции, чем военные действия.
В начале марта 1918 года войска Германии и Австро-Венгрии развернули наступление на Украине. Был захвачен Киев, угроза нависла и над Одессой... Части Красной [180] Армии, неспособные к сопротивлению, при приближении «германца» спасались бегством. В то время как командарм Муравьев подготавливал оборону Одессы, «партизанско-разведывательный отряд» Котовского бежал из Приднестровья через Раздельную и Березовку на Елизаветград и дальше на Екатеринослав — в тыл.
Тогда-то судьба и свела Котовского с анархистами — Марусей Никифоровой и Нестером Махно. Однако Григорий не пошел их «путем». Он уже сделал выбор, далекий от романтических фантазий анархистов. Дороги Котовского теряются в суматохе отступления Красной Армии из Украины. В апреле он распускает свой отряд и в это судьбоносное для революции время направляется в отпуск. С обозами отступающих он уезжал подальше от линии фронта. Это было новым дезертирством «героя с расшатанными нервами».
Вскоре Котовский попадает в плен к белогвардейцам-»дроздовцам», которые маршем по «красным тылам» прошли от Молдовы до Дона. И от белогвардейцев в Мариуполе Котовский бежал, спасшись от очередного неминуемого расстрела.
Интересно, что Котовский ничем себя не проявил в самые грозные месяцы гражданской: в мае — ноябре 1918 года (снова «белое пятно»). Возможно, в мае он посещает Москву, где встречается с лидерами анархистов и большевиков. В ноябре он появляется в родной для него Одессе с паспортом херсонского помещика Золотарева. Будущий котовец А. Гарри так описывает свои впечатления от первой встречи с Котовским в Одессе: «Передо мною сидел не то циркач, не то маклер с черной биржи».
Ходили слухи, что в начале 1919 года у Котовского завязался бурный роман со звездой экрана Верой Холодной. Эта очаровательная женщина оказалась в гуще политических интриг. Разведки и контрразведки «красных» и «белых» стремились использовать ее популярность и светские связи. В феврале 1919 года она умерла, а возможно, была убита, но тайна ее смерти так и осталась неразгаданной.
Одесса в те месяцы была прибежищем состоятельных людей, всевозможных предпринимателей со всей бывшей империи. Как мухи на мед слетались туда вымогатели и аферисты, мошенники и налетчики, воры и проститутки. [181]
Наряду с администраторами гетманской Украины и австрийским военным командованием, Одессой правил «король воров» Мишка Япончик. Именно с ним у Котовского наладились тесные «деловые» отношения. Котовский в те времена организует террористическую, диверсионную дружину, которая, имея связи с большевистским, анархистским и левоэсеровским подпольем, фактически никому не подчинялась и действовала на свой страх и риск. Численность этой дружины в разных источниках разная — от 20 до 200 человек. Реальнее выглядит первая цифра...
Дружина «прославилась» убийствами провокаторов, вымогательством денег у фабрикантов, хозяев гостиниц и ресторанов. Обычно Котовский присылал жертве письмо с требованием выдать деньги « Котовскому на революцию». Примитивный рэкет чередовался с крупными ограблениями. О нравах «подпольщиков» Одессы можно судить по такому факту: один из командиров тогдашних одесских анархистов-террористов Самуил Зехцер уже в 1925 году был расстрелян ЧК — ОГПУ за связь с бандитами, растраты государственных денег и организацию налетов. В конце 1918– го Котовский некоторое время находился в подпольном отряде Зехцера в качестве командира подрывной группы.
Рассказывают, что однажды Котовский помог рабочим, которым фабрикант задолжал зарплату. Сначала он отправил фабриканту письменное требование выдать деньги рабочим и дать еще «на революцию». Требование подкреплялось угрозами нападения котовцев на фабрику. Хозяин фабрики решил не платить, а вызвал роту солдат для своей охраны и поимки известного бандита. Фабрика была оцеплена, однако Котовский в форме белогвардейского капитана проник в кабинет фабриканта. Под угрозой револьвера тот выдал Котовскому всю необходимую сумму, и Григорий Иванович вернул рабочим зарплату (трудно сказать, насколько достоверна эта история).
Террористическая дружина Котовского помогла Япончику утвердиться «королем» одесских бандитов, ведь Япончика считали революционером — анархистом. Тогда между Япончиком и Котовским не было большой разницы: оба рецидивисты — бывшие каторжане, анархисты. Вместе с «людьми Япончика» котовцы нападают на Одесскую тюрьму и освобождают заключенных, вместе громят конкурентов [182] Япончика, «бомбят» магазины, склады, кассы. Их совместное дело — восстание революционеров и бандитов в пригороде Одессы, на Молдованке, в конце марта 1919 года.
Вооруженное выступление окраин носило ярко выраженную политическую окраску и было направлено против власти в Одессе белогвардейцев и интервентов Антанты. Каждая из «союзных сторон» имела «свои виды» на восстание... Люди Япончика упивались хаосом и стремились экспроприировать буржуазные и государственные ценности, а революционеры надеялись использовать бандитскую вольницу для создания хаоса и паники в городе, что, в свою очередь, должно было помочь осадившим Одессу советским войскам.
Тогда несколько тысяч восставших захватывают окраины Одессы и совершают вооруженные рейды в центр города. Против них белогвардейцы направляют войска и броневики, но восстановить свою власть на окраинах Одессы «белые» были уже не в силах.
Очевидец рисует картину тех событий: «Отсутствие власти дало свободу преступным элементам, начались ограбления, поражающие своей дерзостью... разбивали пакгаузы, грабили склады, убивали обезумевших от ужаса мирных жителей. В центр города толпами, по 50–100 человек, пытались проникнуть грабители... Центр города опоясывал фронт, за которым царил хаос».
Когда белогвардейские войска стали покидать город и стягиваться к одесскому порту, дружина Котовского, пользуясь паникой, останавливала на улицах офицеров и убивала их. Засев на склонах над портом, котовцы обстреливали публику, что «грузилась» на пароходы, стремясь покинуть Одессу. В эти часы каким-то неизвестным бандитам (уж не котовцам ли?) удалось совершить налет на государственный одесский банк и вывезти из него на трех грузовиках денег и ценностей на пять миллионов золотых рублей. Судьба этих ценностей осталась неизвестной. Только в народе в 20–30-е годы циркулировали слухи о «кладах Котовского», зарытых где-то под Одессой.
Одесский «подпольный» период жизни Котовского — противоречив, лишен достоверных фактов. Обманом выглядят уверения Котовского о том, что он с апреля 1918-го «работал» в одесском подполье большевиков. Он явно хотел [183] скрыть свое апрельское бегство с фронта. Его «запомнили» в Одессе только с ноября 1918 года, да и то не как деятеля подполья, а как «самодеятельного» налетчика-мстителя, а может быть, и грабителя, нападавшего как на частные квартиры, так и на государственные учреждения. Ходили неясные слухи о перебывании Котовского осенью 1918 года в отрядах батьки Махно.
В документах подполья имя Котовского не встречалось... И на этом основании Котовскому было отказано в восстановлении его партийного стажа с 1917 или с 1918 года. Партийная комиссия, которая собралась в 1924 году, сделала вывод, что сотрудничество Котовского с партией началось только с весны 1919 года. Продолжая обманывать партийный контроль, Котовский утверждал, что в декабре 1918 года, со своим отрядом громил петлюровцев. В то же время он иногда вспоминал, что осенью 1918 года партизанил в Бессарабии, воюя против румынских полицейских.
По одним данным, в последний месяц французской оккупации Одессы Котовский находился в городе, по другим — в 1-м Вознесенском партизанском полку григорьевцев, за сотни километров от Одессы. В биографии Котовского действительность так переплелась с вымыслом, что часто приходится констатировать «полную тьму», в которой сам автор мифов часто и успешно скрывался.
В апреле, после установления советской власти в Одессе, Котовский получает первую официальную советскую должность — военкома Овидиопольского военного комиссариата, и одновременно ему предлагают создать группу для подпольной работы в Бессарабии. Но местечко в семь тысяч жителей «в медвежьем углу», с гарнизоном в 60 штыков не отвечало амбициям «атамана Ада». Вскоре он получает должность командира конного отряда в 80 человек Приднестровского отряда 44-го стрелкового полка 3-й украинской советской армии.
Интересны обстоятельства формирования отряда. Эта боевая единица существовала только на бумаге: не было коней. Григорий Иванович вспомнил свою конокрадскую юность и предложил увести коней с соседней румынской территории. Сорок котовцев переплыли пограничную реку Днестр и в 15 километрах от границы напали на конный завод и украли 90 лучших скаковых лошадей. [184]
Весна — лето 1919 года на Юге Украины запомнились своими парадоксами. Возмущенные продразверсткой и ободренные слабостью власти большевиков ей изменили многие командиры украинской советской армии: комдивы Григорьев, Зеленый, Махно, Грудницкий и в то же время на службу к Советам перешел Мишка Япончик. Возможно, его влияние в Одессе было использовано для того, чтобы вытащить из захолустья «друга Гришу».
3 июня 1919 года Котовский получает первую крупную должность — командира 2-й пехотной бригады 45-й стрелковой дивизии. Бригада состояла из трех полков и кавалерийского дивизиона. Первое «проверочное» задание для Котовского заключалось в подавлении недовольства крестьян-старообрядцев села Плоское Одесской губернии. Восставшие крестьяне шесть дней обороняли свое село, но в конце концов каратель успешно справился с заданием, потопив в крови крестьянское возмущение. Восставшие Плоского получали подмогу из сел Комаровка и Малаешты, так что пришлось «карать» и эти села. Через две недели Котовский подавил восстание немецких крестьян-колонистов, действовавших в близких от Одессы селах Большая Акаржа и Иозефсталь, а также «умиротворил» петлюровское село Горячевка.
Вскоре соединение Котовского было переименовано в 12-ю бригаду 45-й дивизии. Сначала она использовалась как и прикрытие со стороны Румынии по реке Днестр. Но с наступлением войск С. Петлюры, с конца июля 1919 года, бригада Котовского удерживала фронт в районе Ямполь — Рахны.
В состав этой бригады входило только три тысячи бойцов, часть из которых (полк матроса-анархиста Стародуба), была полностью неконтролируема и отказывалась выступать на позиции. После того, как матросский полк перепился, разведка петлюровцев напала на матросов и перебила тех из них, кто не успел убежать. Разгром полка Стародуба привел к отступлению всей бригады.
Начдив Савицкий сообщил, что бригада Котовского «представляет из себя жалкие, бегущие, потерявшие всякое управление остатки. Боевой силы она не представляет». В августе Котовский становится командующим Жмеринского боевого участка. [185]
«На помощь» к Котовскому был выслан советский полк имени Ленина, которым командовал Мишка Япончик Этот полк бежал с позиций после столкновения с петлюровцами у Вапнярки. После бесславного разгрома полков Стародуба и Япончика, их переформировали, и часть одесских бандитов и бандитствующих матросов влили в 402-й полк бригады Котовского. В комбриге они нашли своего покровителя, который отдавал на разграбление солдатам захваченные села.
В середине июля 1919 года Котовский сражается против многочисленных крестьянских повстанческих отрядов атаманов Зеленого, Ляховича, Волынца, Железного, которые захватили подольские местечки Немиров, Тульчин, Брацлав и угрожали тылу Красной Армии.
Летом 1919-го появилась еще одна легенда о Котовском, который якобы собирался во главе пяти тысяч конников начать войну против Румынии «за Бессарабию», а после ее захвата прийти на помощь Венгерской революции. Но мы не находим никаких документальных свидетельств, которые подтверждали бы существование подобных планов командования.
В августе 1919 года наступающие белогвардейские части захватили Херсон, Николаев и большую часть Левобережной Украины. Стремительное продвижение «белых» заставило советские части, зажатые под Одессой, искать возможности вырваться из неминуемого окружения. Под Уманью уже стояли петлюровцы, у Елизаветграда — «белые», а между ними махновцы, которые были не менее опасны для «красных».
Командующий Южной группой 12-й армии Иона Якир решил вывести советские части из Причерноморья к Киеву по тылам петлюровцев и махновцев. В двадцатых числах августа начался этот рейд на север, в котором Котовский командовал левой резервной колонной, состоявшей из двух бригад. На предложения Махно присоединиться к его Повстанческой армии Украины Котовский ответил отказом. Командир же 3-го Бессарабского полка Козюлич попытался поднять «махновское восстание», которое предупредил рядом арестов Котовский.
У Кодымы бригады Котовского были окружены петлюровскими войсками, потеряли часть обоза с казной бригады и едва вырвались из кольца. [186] Вместе с другими «красными» частями, группа Котовского, участвовала в бою с петлюровцами за Цыбулев, в налете на Житомир и Малин, в захвате пригородов Киева, в боях за столицу Украины у Новой Гребли. Котовский схватился тогда с конницей атамана Струка. Только в октябре 1919 года Южная группа, проделав 400-километровый рейд, соединилась с Красной Армией севернее Житомира.
В ноябре 1919 года критическая обстановка сложилась на подступах к Петрограду. Белогвардейские войска генерала Юденича подошли вплотную к городу. Конную группу Котовского, вместе с другими частями Южного фронта, отправляют против Юденича, но когда они прибывают под Петроград, выясняется, что белогвардейцы уже разгромлены. Это было весьма кстати для котовцев, которые были практически небоеспособны: 70% из них были больны, да к тому же не имели зимнего обмундирования.
В начале 1920 года Котовский был назначен начальником кавалерии 45-й дивизии, и с этого началась его стремительная кавалерийская карьера. В марте того же года он уже — командир кавалерийской бригады, а в декабре 1920-го — командир 17-й кавалерийской дивизии — генерал, не имеющий никакого военного образования.
В январе 1920 года группа Котовского воюет против деникинцев (хотя отмечалось, что «серьезных боев против белогвардейцев не было») и махновцев в районе Екатеринослав — Александровск. Логика борьбы поставила бывшего анархиста-бандита Котовского и фанатично преданного анархистской идее батьку Махно по разные стороны баррикад. План окружения махновцев в Александровске силами 45-й дивизии провалился. Большая часть махновцев вырвалась из ловушки.
В том же январе Котовский сочетался браком с Ольгой Шанкиной — медсестрой, которая была переведена в его бригаду.
С конца января 1920 года он участвует в разгроме белогвардейской группы генерала Шиллинга{7}, в районе Одессы. Упорные бои развернулись у Вознесенска. В фильме [187] «Котовский» (режиссер А. Файнциммер, 1943 г.) показан упорный бой за Одессу и внезапное, нежданное появление Котовского на сцене Одесского оперного театра, когда все население города считало, что «красные» далеко.
В действительности 7 февраля котовцы без боя вошли в пригороды Одессы — Пересып и Заставу, потому что генерал Сокира-Яхонтов капитулировал и сдал город Красной Армии. И никакого «взятия» оперного театра, естественно, не было... (Фильм А. Файнциммера — не единственная лента, посвященная подвигам Котовского на фронтах гражданской. Для Одесской киностудии был написан сценарий художественного фильма, в котором сюжетной канвой стало подавление тамбовского восстания. Котовский даже сыграл самого себя в художественном фильме той же киностудии, что носил название «Пилсудский купил Петлюру». К слову, другой командир гражданской атаман Юрко Тютюнник тоже сыграл самого себя в советском художественном фильме).
Пройдя пригородами Одессы, котовцы начали преследовать отступавших в Румынию белогвардейцев генерала Стесселя и 9–14 февраля атаковали противника у села Николаевка, захватили Тирасполь, окружили «белых», прижав их к Днестру. Котовскому удалось пленить часть деморализованных белогвардейцев, которых румынские пограничники отказались пропустить на свою территорию. Румыны встретили беглецов пулеметным огнем, а «красный» командир Котовский принимал некоторых офицеров и рядовых в свою часть, приказав обращаться с ними гуманно. О хорошем отношении котовцев к пленным белогвардейцам пишет В. Шульгин в своих мемуарах «1920».
20 февраля Котовский в бою у села Канцель, что под Одессой, разгромил Черноморский конный партизанский полк белогвардейцев, который состоял из немцев-колонистов (командир Р.Келлер). В плен к Котовскому попал «злой гений» его юности, следователь Хаджи-Коли.
Советский биограф Котовского М. Барсуков писал, что «в среде котовцев и в поздние годы гражданской войны продолжали жить партизанские настроения, которые грозили увлечь боевой отряд на путь авантюризма. Котовскому приходилось приводить своих бойцов к пониманию общих задач, воспитывать в них сознание общих целей, укреплять ростки революционной идеологии. Но, с другой стороны, [188] Котовский должен был откликаться на те требования, которые предъявлял к нему стан его бойцов. Волей или неволей Котовский соприкасался одним краем с партизанской вольницей».
Удачнее намекнуть на бесчинства, насилия, грабежи, которые позволял чинить Котовский своим бойцам, нельзя было в середине 20-х годов. Этот же автор продолжает: «И если все же прошлое и среда оставили известный отпечаток на Котовском — тяжелый субъективизм, стремление к внешней помпе, театральность, — то эти черты не были в полной мере характерными для Котовского». Сказано столько — сколько позволяла цензура.
22 февраля Котовский получает приказ — сформировать Отдельную кавалерийскую бригаду и принять над ней командование. Через две недели эта бригада, выступив против повстанческих отрядов, заняла оборону у Ананьева и Балты. Интересно, что тогда же Котовский отказывается противостоять частям армии УНР, которые завершали свой пятимесячный «зимний поход» по Украине боями на Подолье. Сославшись на необходимость «удерживать порядок» в Ананьеве, Котовский так и не выступил на «петлюровский фронт» и нарушил приказ. Но уже 18 марта он был вынужден повести бригаду против польских войск, которые развивали наступление на Украину.
Весной 1920-го части Красной Армии панически бегут под ударами польских войск. Командир 45-й дивизии приказывает расстреливать командиров и комиссаров частей, бежавших с фронта. Под Жмеринкой полностью разгромлена была и бригада Котовского. В районе Тульчина Котовскому пришлось обороняться от петлюровских войск под предводительством Ю. Тютюнника. Только в июне бригада перешла в контрнаступление в районе Белой Церкви.
16 июля в одном из боев в Галиции Котовский был тяжело ранен в голову и живот, контужен и на два месяца выбыл из строя. Когда он снова оказался в войсках, польская армия перехватила к тому времени инициативу и выбила «красных» из Польши и Галиции. Бригада Котовского была разгромлена и отошла в тыл. В середине ноября она приняла участие в последних боях против армии УНР под Проскуровым.
После ранения и контузии Котовский отдыхает в Одессе, где ему был предоставлен роскошный особняк на Французском [189] бульваре. В Одессе он прославился освобождением из лап ЧК сына поэта А. Федорова, который в 1916–1917 годах активно боролся за жизнь и свободу Котовского. Григорий Иванович обратился к своему давнишнему товарищу по каторге Максу Дейчу, который стал главой одесского ЧК, и сын поэта, офицер, был немедленно освобожден, избежав расстрела. Эта история легла в основу великолепной повести В.Катаева «Уже написан Вертер».
Только в конце 1920 года Котовский был принят в коммунистическую партию. До 1919 он считал себя то ли левым эсером, то ли анархистом, а с апреля 1919 года — сочувствующим большевикам. Коммунистические лидеры не спешили принимать в партию бывшего бандита, он нужен был власти только как инструмент — «революционный топор». Интересно, что жена Котовского в своем дневнике писала: «... ни большевиком, ни тем более коммунистом он (Котовский. — Авт.) никогда не был».
В середине ноября 1920 года закончилась гражданская война. Войска Украинской народной республики, генералов Врангеля и Деникина были разгромлены, но большевикам пришлось столкнуться с новой опасностью, с новой войной — с войной против собственного народа, против крестьянских масс, которых власть грабила вот уже три года. Котовский становится одним из главных душителей крестьянской стихии, командиром карательной конной дивизии. Его посылают на «фронт политического бандитизма».
В середине декабря 1920 года котовцы карают крестьян севера Херсонщины. Расстрел заложников и ответчиков, сожжение сел, конфискация всего съестного — вот вехи его большого пути. Котовскому удается разбить объединенные отряды крестьянских атаманов Гулого-Гуленко, Цветковского, Грызло в районе Умани (общей численностью до 800 повстанцев). Григорий Иванович позже рассказывал, что эти атаманы были убиты или застрелились после разгрома их отрядов. На самом деле атаманы еще продолжали жить, здравствовать и лишать покоя органы советской власти, хотя их отряды состояли из неподготовленных и плохо вооруженных крестьян. В эти дни бригада Котовского была передана в 1-й конный корпус «Червонного казачества». [190]
В конце декабря котовцам пришлось столкнуться с более сильным противником — махновцами, которые неожиданно появились на степных просторах западнее Днепра. Против Махно были направлены пять конных дивизий — Котовского, Примакова, Пархоменко, Гродовикова, Коробкова. В новогоднюю ночь произошел бой с махновцами у села Буки, что у реки Южный Бут, причем «красные» не только не смогли изловить «батька», но и сами были изрядно потрепаны противником. Комдив Пархоменко был убит, а его штаб уничтожен махновцами. В Украине тогда появилась пословица: «Пщманув, як Котовський Махна на Бузу».
12 января 1921 года махновцы были полностью окружены соединением Котовского и еще тремя дивизиями у села Бригадовка на Полтавщине. Соотношение 1:7 не испугало махновцев: они дали бой и прорвались на оперативный простор. Интересно, что, по сообщению советских агентов, дивизия Котовского за 20 дней преследования врага «всячески уклонялась от боев с махновцами и пассивно шла, наступая им на пятки, выполняя функцию заслона». До 15 января продолжалась «дуэль» Котовский — Махно, которая не принесла славы Григорию Ивановичу. Котовский не любил вспоминать эпизоды борьбы «против Махна», потому что эта борьба закончилась полным провалом «тактики Котовского». В начале марта 1921 года Котовскому снова пришлось сражаться против Махно, и снова безрезультатно.
В марте — апреле 1921 года дивизия Котовского была использована для карательных экспедиций в Таращанском, Белоцерковском, Уманьском, Китайгородском районах. С переменным успехом там велась борьба против повстанческих селянских атаманов Любача, Сороки, Цветковского, Лихо, Иво. В мае конницу Котовского перебрасывают на более опасный «фронт», на Тамбовщину, против крестьянского восстания, которым руководил атаман Антонов.
Котовцы воевали против отряда восставших, во главе с атаманом Матюхиным — подручным Антонова. В боях против антоновцев Григорий Иванович проявил свои актерские данные. Отряд Котовского под видом «повстанческого отряда донского казачьего атамана Фролова» пришел «на помощь» атаману Матюхину. Сам Котовский играл роль атамана Фролова. Во время «дружеской встречи атаманов», [191] Котовский и его «люди», перестреляли штаб Матюхина. В этой перестрелке был ранен и Котовский. Матюхину тогда удалось уйти, и он еще два месяца сражался против карателей. И здесь не обошлось без обмана. В Центр было передано сообщение, что при разгроме отряда Матюхина уничтожено 200 бандитов, а среди котовцев потери составили 4 раненых! Оказалась выдумкой и история о сожженном в амбаре Матюхине, который, как выяснилось впоследствии, остазался жив. 185 котовцев за борьбу с антоновцами получили ордена Красного Знамени.
До августа 1921-го котовцы расправляются с восставшими крестьянами. За особые заслуги в борьбе с народом, Котовский награждается орденом Красного Знамени и «почетным революционным оружием». Еще два ордена Красного Знамени Григорий Иванович получает за «победы» над повстанцами Украины. В конце года Котовский становится командиром 9-й Крымской конной дивизии имени Совнаркома Украины и начальником Таращанского участка по борьбе с бандитизмом (карательного органа).
С сентября 1921 года котовцы продолжают свои карательные акции, перебравшись из России в Украину. Расстрелы крестьян, не желавших сдавать продразверстку, стали для котовцев обычной «работой». В подвластном Котовскому районе была введена «поголовная фильтрация» населения, которая предполагала массовые казни, и действия системы «ответчиков» — людей, чья жизнь зависела от «настроений» всего района.
2 ноября каратели были направлены против отрядов генерала армии УНР Юрка Тютюнника, который выступил на Украину с территории Польши в надежде поднять украинское село на всеобщее восстание против большевиков. Однако части Красной Армии очень скоро изолировали отряды Тютюнника, заставив его постоянно скрываться от превосходящих сил «красных». 15 ноября у села Минкив на Киевщине группа Тютюнника была окружена и разгромлена конницей Котовского.
Более 200 казаков погибло в бою, около 400 — попало в плен. Интересно, что снова Котовский занимается «очковтирательством», заявляя о том, что его потери составляют — трое убитых, в то время как отряд Тютюнника потерял 250 человек убитыми и 517 — пленными. На следующий день в местечке Базар, по приказу Котовского, [192] было расстреляно 360 военнопленных — украинских патриотов, что шли на верную смерть, сражаясь за свободу Украины. На призыв Котовского влиться в ряды его дивизии воины УНР ответили отказом и пением гимна Украины. Так трагично закончился второй «зимний поход» армии УНР.
В декабре 1921 года котовцы силой оружия собирают продналог «на все 100%», оставляя крестьян в суровую зиму без хлеба. Если крестьяне к сроку не сдавали зерно, вводилась «коллективная ответственность», когда все село подвергалось грабежу. В районе Чернобыля котовцы продолжают воевать против повстанческих отрядов атамана Струка, а на Подолье — против отрядов атамана Левченко. Тогда — то появляется в составе дивизии, которой командует Котовский, «личная гвардия» — отдельная кавбригада имени Котовского, что была в полном подчинении Григория Ивановича.
31 октября 1922 года Котовский становится командиром 2-го кавалерийского корпуса. Это была очень высокое назначение, и состоялось оно благодаря дружеской поддержке «бессарабца» Михаилом Фрунзе, который стал в 1922 году «вторым человеком» в УССР — зампредом Совета Народных Комиссаров УССР, командующим войсками УССР и Крыма.
Однако, по воспоминаниям современников, в том году много работать Котовский уже не мог. Сказывались последствия контузии, ранений, нервных припадков, язвы. Организм Геркулеса уже не выдерживал перегрузок. Подорвала здоровье Котовского и смерть в 1921 году детей-близнецов.
1922 год в Украине — год молниеносного утверждения новой экономической политики. Появились бизнесмены-нэпманы, стали «крутиться» большие деньги и создаваться капиталы «из воздуха».
Бизнес ушел в тень, многие начальники-большевики стали заниматься «конвертацией власти в деньги». Можно предположить, что Котовский также «ударился в бизнес». В районе Умани, где находилось ядро корпуса, комкор взял [193] в аренду сахарные заводы, обещая снабжать сахаром Красную Армию. Он пытался контролировать торговлю мясом и снабжение мясом армии на юго-западе УССР. Все это начало приносить огромные деньги, особенно после введения «золотого рубля». Одесская газета «Молва» (в декабре 1942 г.) назвала Котовского «полудельцом». При корпусе было создано военно-потребительское общество с подсобными хозяйствами и цехами: шили сапоги, костюмы, одеяла. Район, где стоял корпус, стал неконтролируемой «республикой Котовией», в которой действовал только один закон — воля Григория Ивановича.
Военно-потребительская кооперация 2-го конного корпуса Котовского устраивала грандиозные облавы на одичавших собак, стаи которых наводнили поля недавних сражений гражданской и нередко глодали кости погибших или умерших с голоду. Отловленные собаки «утилизировались» мыловаренным и кожевенным заводами корпуса: из «собачьего материала» изготавливались мыло, шапки, обувь.
О размахе «коммерции» говорит тот факт, что Котовский создал и контролировал мельницы в 23 селах. Он организует переработку старого солдатского обмундирования в шерстяное сырье. Были подписаны выгодные договора с льняной и хлопчатобумажной фабриками. Солдатский бесплатный труд использовался на заготовке сена и уборке сахарной свеклы, которая отправлялась на сахарные заводы конного корпуса, что в год вырабатывали до 300 тыс. пудов сахара. При дивизиях имелись совхозы, пивоварни, мясные магазины. Хмель, который выращивался на полях Котовского в совхозе «Рея» (подсобное хозяйство 13-го кав. полка), покупали купцы из Чехословакии на 1,5 млн. золотых рублей в год. В августе 1924-го Котовский организует в Винницкой области Бессарабскую сельскохозяйственную коммуну.
В 1924 году Котовский, при поддержке Фрунзе, добивается решения о создании Молдавской Автономной Советской Республики. Котовский собственноручно проводит границы этой республики, включив в нее большинство территорий с преобладающим украинским населением (молдаван в молдавской автономии было всего 30–40 %). Авгономия нужна была Котовскому, который записал себя в молдаване, чтобы бесконтрольно властвовать в Приднестровье. Он становится членом ЦИК Советов Молдавской [194] автономии, а также членом ЦИК Советов СССР и УССР. Инициативная группа Котовского предлагала создать Молдавскую автономию в составе УССР, в то время как часть молдавских коммунистов требовала наделить Молдавию статусом союзной республики.
Котовский активно взялся пропагандировать идею автономии среди забитых молдавских крестьян. Около двухсот политработников и коммунистов из своего корпуса он «бросил» на агитацию в молдавские села.
В конце лета советских людей потрясла весть: «В ночь с 5 на 6 августа 1925 года, в окрестностях Одессы, в военном поселке Чабанка был застрелен Григорий Иванович Котовский». Официальная версия его убийства не сообщалась, но в народ был пущен слух о том, что Котовского застрелил его адъютант Майор или Майоров.
Рассказывали, что, догадываясь о «романе» своей жены с Котовским, Майор решил поймать их «на месте преступления». Уехав в командировку, Майор внезапно вернулся и застал Котовского в постели со своей женой. Разгневанный муж выхватил пистолет и когда Котовский намеревался выпрыгнуть в окно, последовал смертельный выстрел. Эта романтическая версия ничего общего не имела с действительными событиями, но, по иронии судьбы, очень напоминала небылицы, которые Григорий Иванович рассказывал о себе.
Другая версия была выдвинута самим убийцей после взятия его под стражу. По ней выходило, что «Котовский сам причинил себе ранение». Якобы Котовскому не понравился один из участников застолья и вспыхнула ссора. Котовский заявил, что убьет удачливого конкурента, что ухаживал за одной из отдыхающих дам, оказывавших знаки внимания «герою революции». Как только Котовский выхватил револьвер на его руках повис Майор, стремясь предотвратить кровопролитие, и в пылу борьбы Котовский случайно нажал на курок своего револьвера...
Свидетелей трагедии было достаточно — 15 отдыхающих и жена Котовского Ольга Петровна. Все они слышали звук выстрела, но никто не видел убийцу. Провести летний отдых в военном совхозе Чабанка, на самом берегу Черного моря, Котовскому посоветовал его приятель Фрунзе, который накануне сам отдыхал в Чабанке (там находился санаторий — дом отдыха для командного состава [195] РККА, 15 отдельных домиков, каждый на семью). 6 августа должен был закончиться отдых семьи Котовских.
В последний вечер Котовский поехал на встречу с пионерами в соседний лагерь «Молодая гвардия». В десять вечера он вернулся в Чабанку, где отдыхающие устроили застолье — проводы Котовского. Около часу ночи, когда все стали расходиться, жена Котовского ушла в свой домик, оставив мужа «догуливать». Через час раздался выстрел, и за ним последовали крики. Жена Котовского выбежала из домика и увидела мужа, лежавшего в луже крови. Ольга Петровна до замужества была медсестрой в бригаде Котовского. Она пыталась оказать первую помощь мужу, но тот был мертв. К Ольге Петровне подбежал плачущий и трясущийся Майор Зайдер, известный ей подчиненный ее мужа, и в истерике признался в том, что он убил Котовского.
Майорчик тогда повторял одно, что на него «нашло затемнение». Убийцу немедленно арестовали, а тело Котовского перевезли в Одессу. Котовцы уже на следующий день, осадили камеру предварительного заключения в Одессе, где «томился» Зайдер, требуя его выдачи и призывая к немедленной расправе. Пришлось властям разгонять толпу с помощью усиленных милицейских нарядов.
Кто же был Майор Зайдер, которого сам Котовский звал ласково Майорчик? Зайдера Котовский знал еще по тюремным «университетам», он был «баландером» в одесской тюрьме и передавал на волю записки заключенных. В 1918–1920 годах Зайдер — хозяин публичного дома в Одессе. Это был его «семейный бизнес», жена и сестра Майорчика были проститутками.
В 1918 году Зайдер оказал ряд неоценимых услуг Котовскому. Именно в его публичном доме прятался от полиции герой революции, имея возможность оценить весь обслуживающий персонал. Зайдер когда-то сидел в одной камере с самим Мишкой Япончиком, и именно он свел «короля» одесских воров с бессарабским «атаманом Ада», к тому же вездесущий Зайдер в 1919 году был на командных должностях в «славном» полку Мишки Япончика. Некоторое время в том же 1919-м Зайдер был порученцем по заготовке фуража в частях, которыми командовал Котовский. [196]
Майорчик был в курсе всех экономических дел Котовского, в том числе, возможно, знал историю белогвардейских денег, пропавших вместе с котовцами. В 1920 году, когда Советская власть укрепилась в Одессе, а Котовский был далеко, чекисты закрыли «предприятие» Зайдеров, конфисковав его движимость и недвижимость. В следующем году Зайдер, просидев полгода в тюрьме, принялся искать Котовского, который мог бы стать его покровителем и заступником. И нашел.
В 1922 году Котовский назначает пройдоху, афериста Майорчика начальником военной охраны сахарного завода в Умани. «Красный полководец», наверняка, знал, что Майорчик не отличался кристальной честностью, а поэтому рассчитывал с его помощью обделывать какие-то делишки. По некоторым данным, Зайдер «снабжал» Котовского девицами легкого поведения и контрабандными товарами. Котовского и Майорчика видели во время бурных застолий, причем «полководец» частенько, под хмельком, поколачивал сутенера. В Чабанку Майорчик прибыл первого августа и намеревался уехать в Умань вместе с Котовским — 6 августа. В этот же роковой день своей гибели Котовский хотел отвести свою жену в роддом. В день похорон Котовского, 12 августа, у него родилась дочь.
Судебный процесс над убийцей Котовского проходил в обстановке секретности, при закрытых дверях, только спустя год после смерти Григория Ивановича. Зайдер признался в убийстве, указав на смехотворную причину своего поступка — «убил комкора за то, что он не повысил меня по службе». Почему-то судей такое объяснение удовлетворило. Они не стали искать заказчиков преступления и постарались представить дело так, чтобы убийство выглядело как бытовое, а не как политическое или экономическое.
За убийство Котовского Зайдеру «дали» всего десять лет тюрьмы. Он сидел в Харьковском допре, где заведовал тюремным клубом. В конце 1927 года его выпускают на свободу по амнистии к 10-летию советской власти, и он поселяется в Харькове, работает на железной дороге. В 1930 году в городе котовцы праздновали десятилетний юбилей 3-й Бессарабской кавдивизии. Во время застолья выяснилось, что убийца Котовского на свободе и в Харькове. Единогласно было решено убить Майорчика. Котовцы Вальдман и Стригунов свершили задуманное и бросили [197] труп на железнодорожные пути, намереваясь имитировать самоубийство. И хотя убийцы вскоре стали известны, они не были привлечены к ответственности. Кстати, Григорий Вальдман был знаменитым в Одессе грабителем, который у Котовского «перевоспитался» и стал командиром эскадрона и кавалером орденов Красного Знамени.
Забальзамированное тело Котовского похоронили на центральной площади «столицы» захолустной Молдавской автономной республики — в городке Бирзула, который был переименован в Котовск. Фрунзе назвал Котовского «лучшим боевым командиром Красной Армии». Вскоре «столицу» перевели в местечко Балта, а могилу оставили на старом месте. Газеты сообщали о ее плачевном состоянии. Со временем, когда Котовский стал канонизироваться сталинской пропагандой, над могилой построили трибуну для партийного начальства и назвали ее мавзолеем. Тело Котовского поместили в цинковый гроб со стеклянным «оконцем», посетители мавзолея-склепа могли рассматривать труп «героя». Летом 1941 года румынские войска, которые захватили Котовск, разрушили памятник и склеп Котовского, причем его гроб был вскрыт и вместе с телом сброшен в братскую могилу расстрелянных местных евреев. Одесские власти собирались поставить памятник Котовскому на Приморском бульваре, использовав для этого постамент памятника Дюку де Ришелье. Но вовремя спохватились...
А сердце Котовского все же оказалось в Одессе. После вскрытия сердце, пробитое пулей, было заспиртовано в банке и находилось в музее Одесского медицинского института. Но в 1941 году со всех банок этикетки были сорваны, и может быть по сей день на кафедре судебной медицины хранится сердце авантюриста, среди таких же безымянных заспиртованных сердец.
До сих пор остается загадкой причина убийства Григория Ивановича Котовского, неизвестны и его организаторы. В годы перестройки была популярной тема сталинского террора и тайных убийств, но убийство Котовского трудно приписать Сталину.
Некоторые публицисты писали, что это было первое политическое убийство, и организовал его то ли Дзержинский, то ли Сталин, то ли они сообща. Фрунзе пытался назначить Котовского своим заместителем, а сам Фрунзе [198] в двадцать пятом был уже наркомом по военным и морским делам. Дзержинский же, располагая обширным компроматом на Котовского, стремился воспрепятствовать этому. «За грехи» Дзержинский хотел уволить Котовского из армии и назначить его на восстановление заводов. Фрунзе спорил с Дзержинским, доказывая, что Котовского необходимо сохранить в высшем эшелоне армейских командиров. Через два месяца после гибели Котовского Михаил Фрунзе, при загадочных обстоятельствах, погибает на операционном столе. Наркомом по военным и морским делам становится Клим Ворошилов — человек, беззаветно преданный Сталину.
Кто же был заинтересован в убийстве Котовского? Те же заказчики, что и в случае с Михаилом Фрунзе или кто-то другой? Возможно, Котовского убили примерно за то, за что сейчас убивают банкиров, предпринимателей, коррумпированных руководителей. Возможно, Дзержинскому надоели всевозможные аферы Котовского, а сместить его «с шумом» было невозможно: разоблачения могли бросить тень на всю партию. Но это только предположения. Версии. А истина, скорее всего, так и останется недосягаемой.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В конце статьи хотелось бы добавить одну ремарку. Когда говорят об убийце Котовского , то называют имя Майора ( Майорчика ) Зайдера. Это имя перекочевывает из публикации в публикацию. Нет такого еврейского имени Майор. Есть имя Меир ( ласк. Меирчик ). Так его и звали. Однако, по фонетическому созвучию со словом майор ( ласк. Майорчик ) и некоторой сложности произношения ласкательного от Меир Зайдера стали звать Майорчиком. Эта кличка и закрепилась. Кстати, это именно тот герой , который был помощником Мишки-Японца ( Изя- Майорчик ) в сериале Жизнь и приключения Мишки - Япончика. Только имя было заменено.
Re: Котовский Григорий Иванович
А я здесь не соглашусь со Спартаком. Не стоит отмахиваться от свидетелей, даже пожилых. Все-таки большинство людей склонно говорить правду. Действительно, среди котовцев была более высокая дисциплина по сравнению с другими полубандитскими формированиями. Но только по сравнению, не более. Не стоит думать, что отряд Котовского состоял из выпускников института благородных девиц. По сути, это были бандиты, объединенные авторитетом Котовского. Чтобы захватить и терроризировать село не нужна многочисленная банда, достаточно нескольких десятков лихих и крепких парней. Кроме того, наличие оружия ( читай силы ) развращает. Другое дело, что котовцы не устраивали погромов. По крайней мере, нет свидетельств. Но бытовой бандитизм вполне был возможен с их стороны. В то время они были "судьями". Даже , если старушка приукрасила, исказила что-то, то на 70-80 % думаю, что так оно и было. Я склонен ей верить.спартак писал(а):Суровая бабушка.steinchik писал(а):От Олега Булгака:
- Мало ли что вам рассказывали! А я тебе правду говорю! Бедный наш помещик, такой был хороший человек, а Котовский его убил. Сволочь, паскуда, бандит!"
Re: Котовский Григорий Иванович
Кажется, такой фотографии еще не было.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Котовский Григорий Иванович
Г. И. Котовский в 20-е годы.
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.
Re: Котовский Григорий Иванович
Уважаемый Isaac, думаю вам приходилось слышать аббревиатуру "ОБС". Так это как раз тот случай. В чистом виде.Isaac писал(а):А я здесь не соглашусь со Спартаком. Не стоит отмахиваться от свидетелей, даже пожилых. Все-таки большинство людей склонно говорить правду. Действительно, среди котовцев была более высокая дисциплина по сравнению с другими полубандитскими формированиями. Но только по сравнению, не более. Не стоит думать, что отряд Котовского состоял из выпускников института благородных девиц. По сути, это были бандиты, объединенные авторитетом Котовского. Чтобы захватить и терроризировать село не нужна многочисленная банда, достаточно нескольких десятков лихих и крепких парней. Кроме того, наличие оружия ( читай силы ) развращает. Другое дело, что котовцы не устраивали погромов. По крайней мере, нет свидетельств. Но бытовой бандитизм вполне был возможен с их стороны. В то время они были "судьями". Даже , если старушка приукрасила, исказила что-то, то на 70-80 % думаю, что так оно и было. Я склонен ей верить.спартак писал(а):Суровая бабушка.steinchik писал(а):От Олега Булгака:
- Мало ли что вам рассказывали! А я тебе правду говорю! Бедный наш помещик, такой был хороший человек, а Котовский его убил. Сволочь, паскуда, бандит!"
Вот найти бы материалы по делу "Адского атамана" было бы здорово. Кстати, вы забыли указать автора представленной вами "биографии".Re: Котовский Григорий Иванович
Долго не мог понять, что Вы имеете в виду под этой аббревиатурой. Потом неожиданно вспомнил: "Одна баба сказала". С Григорием Ивановичем сложно. И без того до нас многое доходит с искажениями, так он еще и сам подвирал ( в одних анкетах писал одно, в других-другое ).Хорошо, что обратили внимание на отсутствие автора. Привожу источник. Автор, видимо, военный
историк.
Савченко В. А. Авантюристы гражданской войны: Историческое расследование — Харьков: Фолио; М: ООО «Издательство ACT», 2000. — 368 с. — (Жизнь знаменитых людей). Тираж 7000 экз. ISBN 966–03–0845–0 (Фолио) ISBN 5–17–002710–9 («ACT»)
Re: Котовский Григорий Иванович
Вот еще один вариант биографии Григория Ивановича, взятый мною из Википедии. Есть некоторые противоречия с другими вариантами ( например в о взаимных отношениях Котовского и Михаила Винницкого ( Японца )). Некоторые противоречия указаны в самой биографии. Чему верить-дело персонального выбора.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Котовский, Григорий Иванович
Григорий Иванович Котовский
Дата рождения: 24 июня 1881
Место рождения:село Ганчешты, Бессарабская губерния, Российская империя (ныне город Хынчешты, Молдавия)
Дата смерти: 6 августа 1925 (44 года)
Место смерти: совхоз Чабанка, Одесская область, Украинская ССР, СССР
Род войск: Кавалерия
Командовал: Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика 17-я кавалерийская дивизия Червонного казачества 2-й кавалерийский корпус
Сражения/войны:Первая мировая война, Гражданская война
Награды и премии: Георгиевский крест 4 степени, Орден Красного Знамени Орден Красного Знамени Орден Красного Знамени, Почётное революционное оружие
Григо́рий Ива́нович Кото́вский (12 (24) июня 1881 — 6 августа 1925) — советский военный и политический деятель, участник Гражданской войны.
Сделал карьеру от уголовного преступника до члена Союзного, Украинского и Молдавского Центрального Исполнительного Комитета. Член Реввоенсовета СССР. Легендарный герой советского фольклора и художественной литературы. Отец российского индолога Григория Григорьевича Котовского. Погиб при невыясненных обстоятельствах от выстрела своего знакомого Мейера Зайдера.
Ранние годы
Григорий Котовский родился 12 (24) июня 1881 года в селе Ганчешты (ныне город Хынчешты в Молдавии), в семье мещанина города Балта Подольской губернии. Кроме него, у родителей было ещё пять детей. Отец Котовского был обрусевшим православным поляком, мать — русской.[1] По отцовской линии Григорий Котовский происходил из старинного польского аристократического рода, владевшего имением в Подольской губернии. Дед Котовского за связи с участниками польского национального движения был досрочно уволен в отставку. Позднее он разорился, и отец Григория Котовского, инженер-механик по образованию, вынужден был перейти в мещанское сословие и выезжать в Бессарабию на заработки.
По воспоминаниям самого Котовского, в детстве он любил спорт и авантюрные романы. С детства отличался атлетическим сложением и имел задатки лидера. Обладал исключительной смелостью, храбростью и дерзостью характера, сочетавшимися с большим личным обаянием, природным умом и ловкостью[источник не указан 613 дней]. Страдал логоневрозом. Левша. В два года Котовский потерял мать, а в шестнадцать — отца. Заботу о воспитании Гриши взяла на себя его крёстная мать София Шалль, молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом отца мальчика, и крёстный — помещик Манук-Бей. Манук-Бей помог юноше поступить в Кокорозенское агрономическое училище и оплатил весь пансион. В училище Григорий особенно тщательно изучал агрономию и немецкий язык, так как Манук-Бей обещал направить его на «дообучение» в Германию на Высшие сельскохозяйственные курсы. Надежды эти не оправдались из-за смерти Манук-Бея в 1902 году.
Налётчик-революционер
По заявлению самого Котовского[1], во время пребывания в агрономическом училище познакомился с кружком эсеров. После окончания сельскохозяйственного училища в 1900 году работал помощником управляющего в различных помещичьих имениях Бессарабии, но нигде долго не задерживался — его выгоняли то за воровство, то за любовную связь с помещицей, то скрывался сам, прихватив выданные ему хозяйские деньги[1], к 1904 году, ведя такой образ жизни и попадая периодически в тюрьмы по мелким уголовным преступлениям, Котовский становится признанным лидером бессарабского бандитского мира[1]. Во время русско-японской войны в 1904 году не явился на призывной пункт. В 1905 году его арестовали за уклонение от воинской службы и определили служить в 19-й Костромской пехотный полк, расквартированный в Житомире.
Вскоре дезертировал и организовал отряд, во главе которого совершал разбойничьи набеги — жёг имения, уничтожал долговые расписки, грабил население. Крестьяне оказывали отряду Котовского помощь, укрывали его от жандармов, снабжали продуктами, одеждой, оружием. Благодаря этому отряд долгое время оставался неуловимым, а о дерзости совершаемых им нападений ходили легенды. Котовский был арестован 18 января 1906 года, но смог через полгода бежать из Кишинёвской тюрьмы. 24 сентября 1906 года — вновь арестован, и в 1907 году был приговорён к 12 годам каторги и отправлен по этапу в Сибирь через Елисаветоградскую и Смоленскую тюрьмы. В 1910 году доставлен в Орловский централ. В 1911 году этапирован к месту отбытия наказания — в Нерчинскую каторгу. На каторге сотрудничал с властями, стал десятником на строительстве железной дороги, что делало его кандидатом на амнистию по случаю 300-летия дома Романовых.[2] Однако по амнистии бандитов выпускать не стали, и тогда 27 февраля 1913 года Котовский бежал из Нерчинска и вернулся в Бессарабию. Скрывался, работая грузчиком, чернорабочим, а затем снова возглавил группу налётчиков. Особо дерзкий характер деятельность группы приобрела с начала 1915 года, когда от ограблений частных лиц боевики перешли к налётам на конторы и банки. В частности, ими было совершено крупное ограбление Бендерского казначейства, поднявшее на ноги всю полицию Бессарабии и Одессы. Вот как описывала Котовского секретная депеша, полученная уездными исправниками и начальниками сыскных отделений:
…Прекрасно говорит по-русски, румынски, и еврейски, а равно может изъясняться на немецком и чуть ли не на французском языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящным, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех имеющих с ним общение. Выдавать он себя может за управляющего имениями, а то и помещика, машиниста, садовника, сотрудника какой-либо фирмы или предприятия, представителя по заготовке продуктов для армии и прочее. Старается заводить знакомства и сношения в соответствующем кругу… В разговоре заметно заикается. Одевается прилично и может разыгрывать настоящего джентльмена. Любит хорошо и изыскано питаться…
— [2]
25 июня 1916 года после налёта не смог уйти от погони, был окружён целым отрядом сыскной полиции, был ранен в грудь и вновь арестован.[2] Приговорён Одесским военно-окружным судом к смертной казни через повешение. В камере смертников Котовский писал покаянные письма и просил отправить его на фронт.[2] Одесский военно-окружной суд находился в подчинении командующего Юго-Западным фронтом прославленного генерала А. А. Брусилова, и именно Брусилову предстояло утвердить смертный приговор. Одно из своих писем Котовский направил супруге Брусилова, которое произвело нужный эффект.
Сначала генерал Брусилов, сообразуясь с убеждениями своей супруги, добился отсрочки казни. А потом грянула февральская революция. Котовский мгновенно выказал всяческую поддержку Временному правительству. За него ходатайствовали, как это ни парадоксально, министр Гучков и адмирал Колчак. Освободил же его личным распоряжением сам Керенский в мае 1917 года. Хотя до этого официального вердикта Котовский уже несколько недель разгуливал на свободе. А в день помилования явился наш герой в оперный театр Одессы, там давали «Кармен», и вызвал бешеные овации, произнеся пламенную революционную речь, тут же устроил аукцион по продаже своих кандалов. В аукционе победил купец Гомберг, который приобрёл реликвию за три тысячи рублей. Интересно, что за голову Котовского власти год назад готовы были заплатить всего две тысячи рублей.
— [2]
После получения известия об отречении Николая II от престола в Одесской тюрьме произошёл бунт, и в тюрьме установилось самоуправление. Временное правительство объявило широкую политическую амнистию.
Участник первой мировой войны
В мае 1917 года Котовский был условно освобождён и направлен в армию на Румынский фронт. Уже в октябре 1917 года указом Временного правительства был произведён в прапорщики и награждён Георгиевским крестом за храбрость в бою.[2] На фронте стал членом полкового комитета 136-го Таганрогского пехотного полка. В ноябре 1917 года примкнул к левым эсерам и избран членом солдатского комитета 6-й армии. Затем Котовский, с преданным ему отрядом, был уполномочен Румчеродом наводить новые порядки в Кишинёве и его окрестностях.
Гражданская война
В январе 1918 года Котовский возглавлял отряд, прикрывавший отход большевиков из Кишинёва. В январе—марте 1918 года командовал кавалерийской группой в Тираспольском отряде вооружённых сил Одесской Советской Республики, воевавшими с румынскими интервентами, оккупировавшими Бессарабию.
В марте 1918 года Одесская Советская Республика была ликвидирована австро-германскими войсками, вошедшими на Украину после заключённого Украинской Центральной Радой сепаратного мира. Красногвардейские отряды уходят с боями на Донбасс, затем в Россию.
В июле 1918 Котовский возвращается в Одессу и находится здесь на нелегальном положении.
Несколько раз попадает в плен к белым. Его громит анархистка Маруся Никифорова. Его дружбы пытается добиться Нестор Махно. Но в мае 1918 года, сбежав от дроздовцев, оказывается в Москве. Что он делал в столице до сих пор никому неизвестно. То ли участвовал в мятеже левых эсеров и анархистов, то ли подавлял этот мятеж… Но уже в июле Котовский снова в Одессе. Водит дружбу с не меньшей одесской легендой — Мишкой Япончиком. Япончик, между прочим, видел в нём своего и относился к нему как к заслуженному пахану. Котовский платит Мишке тем же. Во всяком случае он поддерживает Япончика, когда тот захватывает власть над всем здешним уголовным миром. 5 апреля 1919 года, когда части Белой армии и французские интервенты начали эвакуацию из Одессы, Котовский под шумок вывез из Госбанка на трёх грузовиках все имеющиеся там деньги и драгоценности. Судьба этого богатства неизвестна.
— [2]
С уходом французских войск, 19 апреля 1919 года Котовский получает от Одесского комиссариата назначение на пост главы военного комиссариата в Овидиополе. В июле 1919 года назначен командиром 2-й бригады 45-й стрелковой дивизии. Бригада была создана на основе сформированного в Приднестровье Приднестровского полка.
После захвата Украины войсками Деникина, бригада Котовского в составе Южной группы войск 12-й армии совершает героический поход по тылам противника и выходит на территорию Советской России.
В ноябре 1919 года критическая обстановка сложилась на подступах к Петрограду. Белогвардейские войска генерала Юденича подошли вплотную к городу. Конную группу Котовского, вместе с другими частями Южного фронта, отправляют против Юденича, но когда они прибывают под Петроград, выясняется, что белогвардейцы уже разгромлены. Это было весьма кстати для котовцев, которые были практически небоеспособны: 70 % из них были больны, да к тому же не имели зимнего обмундирования[1].
В ноябре 1919 года Котовский слёг с воспалением лёгких. С января 1920 года командовал кавалерийской бригадой 45-й стрелковой дивизии, воюя на Украине и на советско-польском фронте. В апреле 1920 года вступил в РКП(б).
С декабря 1920 года Котовский — командир 17-й кавалерийской дивизии Червонного казачества. В 1921 году командовал кавалерийскими частями, в том числе подавляя восстания махновцев, антоновцев и петлюровцев. В сентябре 1921 года Котовского назначают командиром 9-й кавалерийской дивизии, в октябре 1922 — командиром 2-го кавалерийского корпуса. В Тирасполе в 1920—1921 годах в здании бывшей гостиницы «Париж» располагалась штаб-квартира Котовского (ныне — штаб-музей). Летом 1925 года нарком Фрунзе назначает Котовского своим заместителем. Вступить в должность Григорий Иванович не успел.
Убийство
Котовский был застрелен 6 августа 1925 года во время отдыха в совхозе Чебанка (на черноморском побережье в 30 км от Одессы) Мейером Зайдером по кличке Майорчик (Майоров), бывшим в 1919 году адъютантом Мишки Япончика[3]. По другой версии, Зайдер не имел отношения к военной службе и не был адъютантом «криминального авторитета» Одессы, а был бывшим владельцем одесского публичного дома, где в 1918 году Котовский скрывался от полиции.[2][4]. Документы по делу об убийстве Котовского были засекречены.
Мейер Зайдер не скрывался от следствия и сразу заявил о совершённом преступлении. В августе 1926 года убийца был осуждён к 10 годам заключения. Находясь в заключении, практически сразу же стал начальником тюремного клуба и получил право свободного выхода в город. В 1928 году Зайдер был освобождён с формулировкой «За примерное поведение». Работал сцепщиком на железной дороге. Осенью 1930 года был убит тремя ветеранами дивизии Котовского. У исследователей есть основания полагать, что компетентные органы располагали информацией о готовившемся убийстве Зайдера. Ликвидаторы Зайдера осуждены не были[4].
Похороны
Легендарному комкору советскими властями были устроены пышные похороны, сравнимые по размаху с похоронами В. И. Ленина.
Тело прибыло на одесский вокзал торжественно, окружённое почётным караулом, гроб утопал в цветах и венках. В колонном зале окрисполкома к гробу открыли «широкий доступ всем трудящимся». И Одесса приспустила траурные флаги. В городах расквартирования 2-го конного корпуса дали салют из 20 орудий. 11 августа 1925 года специальный траурный поезд доставил гроб с телом Котовского в Бирзулу.[источник не указан 1193 дня]
Похоронить Котовского на своей территории предлагали Одесса, Бердичев, Балта (тогда столица АМССР).
На похороны Котовского в Бирзулу прибыли видные военные лидеры С. М. Будённый и А. И. Егоров, из Киева прибыли командующий войсками Украинского военного округа И. Э. Якир и один из руководителей украинского правительства — А. И. Буценко.
Мавзолей
На следующий день после убийства, 7 августа 1925 года, из Москвы в Одессу срочным порядком была направлена группа бальзаматоров во главе с профессором Воробьёвым.
Мавзолей был изготовлен по типу мавзолея Н. И. Пирогова в Виннице и Ленина в Москве. 6 августа 1941 года, ровно через 16 лет после убийства комкора, мавзолей был уничтожен оккупационными войсками[5].
Мавзолей восстановлен в 1965 году в уменьшенном виде[6].
Награды
Котовский награждён Георгиевским крестом 4-й степени[2], тремя орденами Красного Знамени и Почётным революционным оружием — инкрустированной кавалерийской шашкой с наложенным на эфес знаком ордена Красного Знамени.
Семья
Жена — Ольга Петровна Котовская, по первому мужу Шакина (1894—1961). По опубликованным свидетельствам сына, Г. Г. Котовского, Ольга Петровна родом из Сызрани, из крестьянской семьи, выпускница медицинского факультета Московского университета, была ученицей хирурга Н. Н. Бурденко; будучи членом большевистской партии, добровольцем ушла на Южный фронт. Познакомилась с будущим мужем осенью 1918 года в поезде, когда Котовский догонял бригаду после перенесённого тифа, в конце этого же года поженились. Ольга служила врачом в кавалерийской бригаде Котовского. После гибели мужа 18 лет отработала в Киевском окружном госпитале, майор медицинской службы.
Было двое детей. Сын — индолог Григорий Григорьевич Котовский (1923—2001), во время Великой Отечественной войны лейтенант, командир зенитно-пулемётного взвода. Дочь Елена Григорьевна Котовская (по первому мужу Пащенко) родилась через пять дней после гибели отца, 11 августа 1925 года. Филолог, работала преподавателем русского языка и литературы в Киевском государственном университете[4][7].
Интересные факты
БСЭ (Большая Советская Энциклопедия) в статье о Г. И. Котовском сообщает, что в январе — марте 1918 года Григорий Иванович командовал Тираспольским отрядом. На самом деле Тираспольским отрядом командовал Евгений Михайлович Венедиктов, возглавлявший непродолжительное время и Вторую революционную армию.
В 1939 году в Румынии Ион Ветрилэ создаёт революционную анархо-коммунистическую организацию «Гайдуки Котовского».
Когда советские войска в 1940 году заняли Бессарабию, был найден, осуждён и казнён полицейский чин, который в 1916 году поймал Григория Котовского — бывший пристав Хаджи-Коли выполнявший в 1916 году свой служебный долг по поимке уголовного преступника. Как отметил биограф Котовского Роман Гуль, «за это „преступление“ только советская судебная система могла приговорить человека к смертной казни».[8]:204
Три ордена Боевого Красного Знамени и почётное революционное оружие Котовского были украдены румынскими войсками из мавзолея во время оккупации. После войны Румыния официально передала награды Котовского СССР. Награды хранятся в Центральном музее Вооружённых Сил в Москве.
Побритую голову иногда называют «стрижкой под Котовского».
В 2005 году заключённый Кишинёвской тюрьмы повторил побег из камеры Котовского, разобрав кирпичную кладку.
Власти Одессы собирались поставить памятник Котовскому на Приморском бульваре, использовав для этого постамент памятника Дюку де Ришелье, однако впоследствии отказались от этих планов[9].
Григорий Котовский является прототипом одного из персонажей сюрреалистического романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота».
Память
Имя Котовского было присвоено заводам и фабрикам, колхозам и совхозам, пароходам, кавалерийской дивизии, партизанскому отряду во время Великой Отечественной войны.
В честь Котовского названы
в России:
город Котовск в Тамбовской области,
Улица Котовского в Липецке,
Улицы в Архангельске, Краснодаре, Ивангороде (Ленинградская обл.), Балаково, Брянске, Геленджике, Новосибирске, Томске, Смоленске, Воронеже, Волгограде, Перми, Красноярске, Казани, Ростове-на-Дону, Таганроге, Махачкале, Владимире, Комсомольске-на-Амуре, Новокузнецке, Новороссийске, Новосибирске, Новочеркасске, Карасуке (Новосибирская обл.), Ульяновске, Саратове, Саранске (Мордовия), Сарапуле, Рязани, Санкт-Петербурге на Петроградской стороне, Петрозаводске, Омске, Оренбурге, Тюмени, Ржеве, Абакане, Коломне, Чапаевске, Никольске, Реутове, Сергиевом Посаде, Каменске-Уральском, Корсакове, Кандрах (Башкортостан), Ишимбае, Давлеканове, Семёнове, Кстово (Нижегородская область), в городе Узловая Тульской области, Кинешма Ивановской области, Верхняя Салда (Малый мыс), Андреаполь Тверской области, Клин (Московской области) проезд Котовского, Майкопе.
на Украине:
город Котовск (бывш. Бирзула) в Одесской области, где похоронен Котовский.
село Котовского (Зачепиловский район) в Харьковской области.
село Котовское в Раздольненском районе АР Крым.
Посёлок Котовского — район города Одессы.
Дорога Котовского в Одессе (переименована в Николаевскую дорогу).
Спуск Котовского в Севастополе.
Улица Котовского есть в городах Киеве, Белгороде-Днестровском, Балте, Керчи, Бердичеве, Харькове, Хмельницком (в 2000 г. переименована в улицу Проскуровского подполья), Черновцах (в 90-х г. переименована в улицу О. Доброго), Черкассах, Николаеве, Запорожье, Херсоне, Измаиле, Житомире, Коростене, Луганске, Казатине, Урзуфе, Горняке, Баре, Мариуполе, Сокирянах, Ахтырке, Луцке.
Музыкальный коллектив, рок-группа «Цирюльня им. Котовского»
в Беларуси:
Улица Котовского в городе Минск,
Улица Котовского в городе Гомель,
Улица Котовского в городе Полоцк.
в Молдавии:
Город Хынчешты — с 1965 по 1990 год назывался Котовск, родина Котовского.
До начала 90-х годов в Кишинёве одна из центральных улиц носила имя Котовского, позднее переименованная в улицу Хынчешть, ныне улица Александри.
Село Котовское, Комратский район, Гагаузия
Улица Котовского в г. Комрат, Гагаузия
в Приднестровье:
Улица Котовского в городе Тирасполь,
Улица Котовского в городе Бендеры.
Улица Котовского в городе Дубоссары.
Улица Котовского в городе Днестровск.
в Казахстане:
Улица Котовского в городе Актюбинск,
Улица Котовского в городе Тараз,
Улица Котовского в городе Щучинск, Акмолинская область,
Улица Котовского в городе Рудный, Костанайская область.
Памятники
Монумент-мавзолей Котовского в Котовске Одесской области
Памятник Котовскому в Котовске Одесской области: фото 1, фото 2
Памятник Котовскому в Балте Одесской области[10]
Памятник Котовского в Хынчештах
Памятник Котовскому в музее Котовского в Котовске Одесской области
Памятник Котовскому в Кишинёве
Музей в Кишинёве
Памятник Котовскому в Тирасполе в парке «Победа»
Штаб-музей Котовского в Тирасполе
Памятник Котовскому в Бердичеве на Красной (Лысой) горе
Памятник Котовскому в Умани
Котовский в искусстве
В СССР издательством «ИЗОГИЗ» была выпущена открытка с изображением Г. И. Котовского.
Песня «Котовский»
Так это же Котовский,
Знаменитый бессарабский Робин Гуд.
Так это же Котовский,
И поэт, и джентльмен, и баламут.
В кинематографе
«П. К.П.» (1926) — Борис Зубрицкий
«Котовский» (1942) — Николай Мордвинов.
«Эскадра уходит на запад» (1965) — Б. Петелин
«Последний гайдук» (Молдова-фильм, 1972) — Валерий Гатаев.
«По волчьему следу», (1976); «Большая малая война», (1980) — Евгений Лазарев.
«Котовский» (телесериал, 2010) — Владислав Галкин.
«Жизнь и приключения Мишки Япончика» (телесериал, 2011) — Кирилл Полухин.
Стихи и песни
Музыкальный коллектив «Запрещённые барабанщики» исполняет песню «Котовский»[11] на музыку В. Пивторыпавло и слова И. Трофимова.
У украинского певца и композитора Андрия Мыколайчука есть песня «Котовский».
У советского поэта Михаила Кульчицкого есть стихи «Самое страшное в мире — это быть успокоенным», где упоминается Котовский.
Поэт Эдуард Багрицкий очень рельефно описал Г. И. Котовского в поэме «Дума про Опанаса» (1926).
Проза
Г. И. Котовский является прототипом одного из действующих лиц романа В. Пелевина «Чапаев и Пустота».
Г. И. Котовский и котовцы упоминается в книге «Как закалялась сталь» Н. Островского.
Образ Г. И. Котовского несколько раз появляется в ироничном романе В. Тихомирова «Золото на ветру».
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Котовский, Григорий Иванович
Григорий Иванович Котовский
Дата рождения: 24 июня 1881
Место рождения:село Ганчешты, Бессарабская губерния, Российская империя (ныне город Хынчешты, Молдавия)
Дата смерти: 6 августа 1925 (44 года)
Место смерти: совхоз Чабанка, Одесская область, Украинская ССР, СССР
Род войск: Кавалерия
Командовал: Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика 17-я кавалерийская дивизия Червонного казачества 2-й кавалерийский корпус
Сражения/войны:Первая мировая война, Гражданская война
Награды и премии: Георгиевский крест 4 степени, Орден Красного Знамени Орден Красного Знамени Орден Красного Знамени, Почётное революционное оружие
Григо́рий Ива́нович Кото́вский (12 (24) июня 1881 — 6 августа 1925) — советский военный и политический деятель, участник Гражданской войны.
Сделал карьеру от уголовного преступника до члена Союзного, Украинского и Молдавского Центрального Исполнительного Комитета. Член Реввоенсовета СССР. Легендарный герой советского фольклора и художественной литературы. Отец российского индолога Григория Григорьевича Котовского. Погиб при невыясненных обстоятельствах от выстрела своего знакомого Мейера Зайдера.
Ранние годы
Григорий Котовский родился 12 (24) июня 1881 года в селе Ганчешты (ныне город Хынчешты в Молдавии), в семье мещанина города Балта Подольской губернии. Кроме него, у родителей было ещё пять детей. Отец Котовского был обрусевшим православным поляком, мать — русской.[1] По отцовской линии Григорий Котовский происходил из старинного польского аристократического рода, владевшего имением в Подольской губернии. Дед Котовского за связи с участниками польского национального движения был досрочно уволен в отставку. Позднее он разорился, и отец Григория Котовского, инженер-механик по образованию, вынужден был перейти в мещанское сословие и выезжать в Бессарабию на заработки.
По воспоминаниям самого Котовского, в детстве он любил спорт и авантюрные романы. С детства отличался атлетическим сложением и имел задатки лидера. Обладал исключительной смелостью, храбростью и дерзостью характера, сочетавшимися с большим личным обаянием, природным умом и ловкостью[источник не указан 613 дней]. Страдал логоневрозом. Левша. В два года Котовский потерял мать, а в шестнадцать — отца. Заботу о воспитании Гриши взяла на себя его крёстная мать София Шалль, молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом отца мальчика, и крёстный — помещик Манук-Бей. Манук-Бей помог юноше поступить в Кокорозенское агрономическое училище и оплатил весь пансион. В училище Григорий особенно тщательно изучал агрономию и немецкий язык, так как Манук-Бей обещал направить его на «дообучение» в Германию на Высшие сельскохозяйственные курсы. Надежды эти не оправдались из-за смерти Манук-Бея в 1902 году.
Налётчик-революционер
По заявлению самого Котовского[1], во время пребывания в агрономическом училище познакомился с кружком эсеров. После окончания сельскохозяйственного училища в 1900 году работал помощником управляющего в различных помещичьих имениях Бессарабии, но нигде долго не задерживался — его выгоняли то за воровство, то за любовную связь с помещицей, то скрывался сам, прихватив выданные ему хозяйские деньги[1], к 1904 году, ведя такой образ жизни и попадая периодически в тюрьмы по мелким уголовным преступлениям, Котовский становится признанным лидером бессарабского бандитского мира[1]. Во время русско-японской войны в 1904 году не явился на призывной пункт. В 1905 году его арестовали за уклонение от воинской службы и определили служить в 19-й Костромской пехотный полк, расквартированный в Житомире.
Вскоре дезертировал и организовал отряд, во главе которого совершал разбойничьи набеги — жёг имения, уничтожал долговые расписки, грабил население. Крестьяне оказывали отряду Котовского помощь, укрывали его от жандармов, снабжали продуктами, одеждой, оружием. Благодаря этому отряд долгое время оставался неуловимым, а о дерзости совершаемых им нападений ходили легенды. Котовский был арестован 18 января 1906 года, но смог через полгода бежать из Кишинёвской тюрьмы. 24 сентября 1906 года — вновь арестован, и в 1907 году был приговорён к 12 годам каторги и отправлен по этапу в Сибирь через Елисаветоградскую и Смоленскую тюрьмы. В 1910 году доставлен в Орловский централ. В 1911 году этапирован к месту отбытия наказания — в Нерчинскую каторгу. На каторге сотрудничал с властями, стал десятником на строительстве железной дороги, что делало его кандидатом на амнистию по случаю 300-летия дома Романовых.[2] Однако по амнистии бандитов выпускать не стали, и тогда 27 февраля 1913 года Котовский бежал из Нерчинска и вернулся в Бессарабию. Скрывался, работая грузчиком, чернорабочим, а затем снова возглавил группу налётчиков. Особо дерзкий характер деятельность группы приобрела с начала 1915 года, когда от ограблений частных лиц боевики перешли к налётам на конторы и банки. В частности, ими было совершено крупное ограбление Бендерского казначейства, поднявшее на ноги всю полицию Бессарабии и Одессы. Вот как описывала Котовского секретная депеша, полученная уездными исправниками и начальниками сыскных отделений:
…Прекрасно говорит по-русски, румынски, и еврейски, а равно может изъясняться на немецком и чуть ли не на французском языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящным, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех имеющих с ним общение. Выдавать он себя может за управляющего имениями, а то и помещика, машиниста, садовника, сотрудника какой-либо фирмы или предприятия, представителя по заготовке продуктов для армии и прочее. Старается заводить знакомства и сношения в соответствующем кругу… В разговоре заметно заикается. Одевается прилично и может разыгрывать настоящего джентльмена. Любит хорошо и изыскано питаться…
— [2]
25 июня 1916 года после налёта не смог уйти от погони, был окружён целым отрядом сыскной полиции, был ранен в грудь и вновь арестован.[2] Приговорён Одесским военно-окружным судом к смертной казни через повешение. В камере смертников Котовский писал покаянные письма и просил отправить его на фронт.[2] Одесский военно-окружной суд находился в подчинении командующего Юго-Западным фронтом прославленного генерала А. А. Брусилова, и именно Брусилову предстояло утвердить смертный приговор. Одно из своих писем Котовский направил супруге Брусилова, которое произвело нужный эффект.
Сначала генерал Брусилов, сообразуясь с убеждениями своей супруги, добился отсрочки казни. А потом грянула февральская революция. Котовский мгновенно выказал всяческую поддержку Временному правительству. За него ходатайствовали, как это ни парадоксально, министр Гучков и адмирал Колчак. Освободил же его личным распоряжением сам Керенский в мае 1917 года. Хотя до этого официального вердикта Котовский уже несколько недель разгуливал на свободе. А в день помилования явился наш герой в оперный театр Одессы, там давали «Кармен», и вызвал бешеные овации, произнеся пламенную революционную речь, тут же устроил аукцион по продаже своих кандалов. В аукционе победил купец Гомберг, который приобрёл реликвию за три тысячи рублей. Интересно, что за голову Котовского власти год назад готовы были заплатить всего две тысячи рублей.
— [2]
После получения известия об отречении Николая II от престола в Одесской тюрьме произошёл бунт, и в тюрьме установилось самоуправление. Временное правительство объявило широкую политическую амнистию.
Участник первой мировой войны
В мае 1917 года Котовский был условно освобождён и направлен в армию на Румынский фронт. Уже в октябре 1917 года указом Временного правительства был произведён в прапорщики и награждён Георгиевским крестом за храбрость в бою.[2] На фронте стал членом полкового комитета 136-го Таганрогского пехотного полка. В ноябре 1917 года примкнул к левым эсерам и избран членом солдатского комитета 6-й армии. Затем Котовский, с преданным ему отрядом, был уполномочен Румчеродом наводить новые порядки в Кишинёве и его окрестностях.
Гражданская война
В январе 1918 года Котовский возглавлял отряд, прикрывавший отход большевиков из Кишинёва. В январе—марте 1918 года командовал кавалерийской группой в Тираспольском отряде вооружённых сил Одесской Советской Республики, воевавшими с румынскими интервентами, оккупировавшими Бессарабию.
В марте 1918 года Одесская Советская Республика была ликвидирована австро-германскими войсками, вошедшими на Украину после заключённого Украинской Центральной Радой сепаратного мира. Красногвардейские отряды уходят с боями на Донбасс, затем в Россию.
В июле 1918 Котовский возвращается в Одессу и находится здесь на нелегальном положении.
Несколько раз попадает в плен к белым. Его громит анархистка Маруся Никифорова. Его дружбы пытается добиться Нестор Махно. Но в мае 1918 года, сбежав от дроздовцев, оказывается в Москве. Что он делал в столице до сих пор никому неизвестно. То ли участвовал в мятеже левых эсеров и анархистов, то ли подавлял этот мятеж… Но уже в июле Котовский снова в Одессе. Водит дружбу с не меньшей одесской легендой — Мишкой Япончиком. Япончик, между прочим, видел в нём своего и относился к нему как к заслуженному пахану. Котовский платит Мишке тем же. Во всяком случае он поддерживает Япончика, когда тот захватывает власть над всем здешним уголовным миром. 5 апреля 1919 года, когда части Белой армии и французские интервенты начали эвакуацию из Одессы, Котовский под шумок вывез из Госбанка на трёх грузовиках все имеющиеся там деньги и драгоценности. Судьба этого богатства неизвестна.
— [2]
С уходом французских войск, 19 апреля 1919 года Котовский получает от Одесского комиссариата назначение на пост главы военного комиссариата в Овидиополе. В июле 1919 года назначен командиром 2-й бригады 45-й стрелковой дивизии. Бригада была создана на основе сформированного в Приднестровье Приднестровского полка.
После захвата Украины войсками Деникина, бригада Котовского в составе Южной группы войск 12-й армии совершает героический поход по тылам противника и выходит на территорию Советской России.
В ноябре 1919 года критическая обстановка сложилась на подступах к Петрограду. Белогвардейские войска генерала Юденича подошли вплотную к городу. Конную группу Котовского, вместе с другими частями Южного фронта, отправляют против Юденича, но когда они прибывают под Петроград, выясняется, что белогвардейцы уже разгромлены. Это было весьма кстати для котовцев, которые были практически небоеспособны: 70 % из них были больны, да к тому же не имели зимнего обмундирования[1].
В ноябре 1919 года Котовский слёг с воспалением лёгких. С января 1920 года командовал кавалерийской бригадой 45-й стрелковой дивизии, воюя на Украине и на советско-польском фронте. В апреле 1920 года вступил в РКП(б).
С декабря 1920 года Котовский — командир 17-й кавалерийской дивизии Червонного казачества. В 1921 году командовал кавалерийскими частями, в том числе подавляя восстания махновцев, антоновцев и петлюровцев. В сентябре 1921 года Котовского назначают командиром 9-й кавалерийской дивизии, в октябре 1922 — командиром 2-го кавалерийского корпуса. В Тирасполе в 1920—1921 годах в здании бывшей гостиницы «Париж» располагалась штаб-квартира Котовского (ныне — штаб-музей). Летом 1925 года нарком Фрунзе назначает Котовского своим заместителем. Вступить в должность Григорий Иванович не успел.
Убийство
Котовский был застрелен 6 августа 1925 года во время отдыха в совхозе Чебанка (на черноморском побережье в 30 км от Одессы) Мейером Зайдером по кличке Майорчик (Майоров), бывшим в 1919 году адъютантом Мишки Япончика[3]. По другой версии, Зайдер не имел отношения к военной службе и не был адъютантом «криминального авторитета» Одессы, а был бывшим владельцем одесского публичного дома, где в 1918 году Котовский скрывался от полиции.[2][4]. Документы по делу об убийстве Котовского были засекречены.
Мейер Зайдер не скрывался от следствия и сразу заявил о совершённом преступлении. В августе 1926 года убийца был осуждён к 10 годам заключения. Находясь в заключении, практически сразу же стал начальником тюремного клуба и получил право свободного выхода в город. В 1928 году Зайдер был освобождён с формулировкой «За примерное поведение». Работал сцепщиком на железной дороге. Осенью 1930 года был убит тремя ветеранами дивизии Котовского. У исследователей есть основания полагать, что компетентные органы располагали информацией о готовившемся убийстве Зайдера. Ликвидаторы Зайдера осуждены не были[4].
Похороны
Легендарному комкору советскими властями были устроены пышные похороны, сравнимые по размаху с похоронами В. И. Ленина.
Тело прибыло на одесский вокзал торжественно, окружённое почётным караулом, гроб утопал в цветах и венках. В колонном зале окрисполкома к гробу открыли «широкий доступ всем трудящимся». И Одесса приспустила траурные флаги. В городах расквартирования 2-го конного корпуса дали салют из 20 орудий. 11 августа 1925 года специальный траурный поезд доставил гроб с телом Котовского в Бирзулу.[источник не указан 1193 дня]
Похоронить Котовского на своей территории предлагали Одесса, Бердичев, Балта (тогда столица АМССР).
На похороны Котовского в Бирзулу прибыли видные военные лидеры С. М. Будённый и А. И. Егоров, из Киева прибыли командующий войсками Украинского военного округа И. Э. Якир и один из руководителей украинского правительства — А. И. Буценко.
Мавзолей
На следующий день после убийства, 7 августа 1925 года, из Москвы в Одессу срочным порядком была направлена группа бальзаматоров во главе с профессором Воробьёвым.
Мавзолей был изготовлен по типу мавзолея Н. И. Пирогова в Виннице и Ленина в Москве. 6 августа 1941 года, ровно через 16 лет после убийства комкора, мавзолей был уничтожен оккупационными войсками[5].
Мавзолей восстановлен в 1965 году в уменьшенном виде[6].
Награды
Котовский награждён Георгиевским крестом 4-й степени[2], тремя орденами Красного Знамени и Почётным революционным оружием — инкрустированной кавалерийской шашкой с наложенным на эфес знаком ордена Красного Знамени.
Семья
Жена — Ольга Петровна Котовская, по первому мужу Шакина (1894—1961). По опубликованным свидетельствам сына, Г. Г. Котовского, Ольга Петровна родом из Сызрани, из крестьянской семьи, выпускница медицинского факультета Московского университета, была ученицей хирурга Н. Н. Бурденко; будучи членом большевистской партии, добровольцем ушла на Южный фронт. Познакомилась с будущим мужем осенью 1918 года в поезде, когда Котовский догонял бригаду после перенесённого тифа, в конце этого же года поженились. Ольга служила врачом в кавалерийской бригаде Котовского. После гибели мужа 18 лет отработала в Киевском окружном госпитале, майор медицинской службы.
Было двое детей. Сын — индолог Григорий Григорьевич Котовский (1923—2001), во время Великой Отечественной войны лейтенант, командир зенитно-пулемётного взвода. Дочь Елена Григорьевна Котовская (по первому мужу Пащенко) родилась через пять дней после гибели отца, 11 августа 1925 года. Филолог, работала преподавателем русского языка и литературы в Киевском государственном университете[4][7].
Интересные факты
БСЭ (Большая Советская Энциклопедия) в статье о Г. И. Котовском сообщает, что в январе — марте 1918 года Григорий Иванович командовал Тираспольским отрядом. На самом деле Тираспольским отрядом командовал Евгений Михайлович Венедиктов, возглавлявший непродолжительное время и Вторую революционную армию.
В 1939 году в Румынии Ион Ветрилэ создаёт революционную анархо-коммунистическую организацию «Гайдуки Котовского».
Когда советские войска в 1940 году заняли Бессарабию, был найден, осуждён и казнён полицейский чин, который в 1916 году поймал Григория Котовского — бывший пристав Хаджи-Коли выполнявший в 1916 году свой служебный долг по поимке уголовного преступника. Как отметил биограф Котовского Роман Гуль, «за это „преступление“ только советская судебная система могла приговорить человека к смертной казни».[8]:204
Три ордена Боевого Красного Знамени и почётное революционное оружие Котовского были украдены румынскими войсками из мавзолея во время оккупации. После войны Румыния официально передала награды Котовского СССР. Награды хранятся в Центральном музее Вооружённых Сил в Москве.
Побритую голову иногда называют «стрижкой под Котовского».
В 2005 году заключённый Кишинёвской тюрьмы повторил побег из камеры Котовского, разобрав кирпичную кладку.
Власти Одессы собирались поставить памятник Котовскому на Приморском бульваре, использовав для этого постамент памятника Дюку де Ришелье, однако впоследствии отказались от этих планов[9].
Григорий Котовский является прототипом одного из персонажей сюрреалистического романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота».
Память
Имя Котовского было присвоено заводам и фабрикам, колхозам и совхозам, пароходам, кавалерийской дивизии, партизанскому отряду во время Великой Отечественной войны.
В честь Котовского названы
в России:
город Котовск в Тамбовской области,
Улица Котовского в Липецке,
Улицы в Архангельске, Краснодаре, Ивангороде (Ленинградская обл.), Балаково, Брянске, Геленджике, Новосибирске, Томске, Смоленске, Воронеже, Волгограде, Перми, Красноярске, Казани, Ростове-на-Дону, Таганроге, Махачкале, Владимире, Комсомольске-на-Амуре, Новокузнецке, Новороссийске, Новосибирске, Новочеркасске, Карасуке (Новосибирская обл.), Ульяновске, Саратове, Саранске (Мордовия), Сарапуле, Рязани, Санкт-Петербурге на Петроградской стороне, Петрозаводске, Омске, Оренбурге, Тюмени, Ржеве, Абакане, Коломне, Чапаевске, Никольске, Реутове, Сергиевом Посаде, Каменске-Уральском, Корсакове, Кандрах (Башкортостан), Ишимбае, Давлеканове, Семёнове, Кстово (Нижегородская область), в городе Узловая Тульской области, Кинешма Ивановской области, Верхняя Салда (Малый мыс), Андреаполь Тверской области, Клин (Московской области) проезд Котовского, Майкопе.
на Украине:
город Котовск (бывш. Бирзула) в Одесской области, где похоронен Котовский.
село Котовского (Зачепиловский район) в Харьковской области.
село Котовское в Раздольненском районе АР Крым.
Посёлок Котовского — район города Одессы.
Дорога Котовского в Одессе (переименована в Николаевскую дорогу).
Спуск Котовского в Севастополе.
Улица Котовского есть в городах Киеве, Белгороде-Днестровском, Балте, Керчи, Бердичеве, Харькове, Хмельницком (в 2000 г. переименована в улицу Проскуровского подполья), Черновцах (в 90-х г. переименована в улицу О. Доброго), Черкассах, Николаеве, Запорожье, Херсоне, Измаиле, Житомире, Коростене, Луганске, Казатине, Урзуфе, Горняке, Баре, Мариуполе, Сокирянах, Ахтырке, Луцке.
Музыкальный коллектив, рок-группа «Цирюльня им. Котовского»
в Беларуси:
Улица Котовского в городе Минск,
Улица Котовского в городе Гомель,
Улица Котовского в городе Полоцк.
в Молдавии:
Город Хынчешты — с 1965 по 1990 год назывался Котовск, родина Котовского.
До начала 90-х годов в Кишинёве одна из центральных улиц носила имя Котовского, позднее переименованная в улицу Хынчешть, ныне улица Александри.
Село Котовское, Комратский район, Гагаузия
Улица Котовского в г. Комрат, Гагаузия
в Приднестровье:
Улица Котовского в городе Тирасполь,
Улица Котовского в городе Бендеры.
Улица Котовского в городе Дубоссары.
Улица Котовского в городе Днестровск.
в Казахстане:
Улица Котовского в городе Актюбинск,
Улица Котовского в городе Тараз,
Улица Котовского в городе Щучинск, Акмолинская область,
Улица Котовского в городе Рудный, Костанайская область.
Памятники
Монумент-мавзолей Котовского в Котовске Одесской области
Памятник Котовскому в Котовске Одесской области: фото 1, фото 2
Памятник Котовскому в Балте Одесской области[10]
Памятник Котовского в Хынчештах
Памятник Котовскому в музее Котовского в Котовске Одесской области
Памятник Котовскому в Кишинёве
Музей в Кишинёве
Памятник Котовскому в Тирасполе в парке «Победа»
Штаб-музей Котовского в Тирасполе
Памятник Котовскому в Бердичеве на Красной (Лысой) горе
Памятник Котовскому в Умани
Котовский в искусстве
В СССР издательством «ИЗОГИЗ» была выпущена открытка с изображением Г. И. Котовского.
Песня «Котовский»
Так это же Котовский,
Знаменитый бессарабский Робин Гуд.
Так это же Котовский,
И поэт, и джентльмен, и баламут.
В кинематографе
«П. К.П.» (1926) — Борис Зубрицкий
«Котовский» (1942) — Николай Мордвинов.
«Эскадра уходит на запад» (1965) — Б. Петелин
«Последний гайдук» (Молдова-фильм, 1972) — Валерий Гатаев.
«По волчьему следу», (1976); «Большая малая война», (1980) — Евгений Лазарев.
«Котовский» (телесериал, 2010) — Владислав Галкин.
«Жизнь и приключения Мишки Япончика» (телесериал, 2011) — Кирилл Полухин.
Стихи и песни
Музыкальный коллектив «Запрещённые барабанщики» исполняет песню «Котовский»[11] на музыку В. Пивторыпавло и слова И. Трофимова.
У украинского певца и композитора Андрия Мыколайчука есть песня «Котовский».
У советского поэта Михаила Кульчицкого есть стихи «Самое страшное в мире — это быть успокоенным», где упоминается Котовский.
Поэт Эдуард Багрицкий очень рельефно описал Г. И. Котовского в поэме «Дума про Опанаса» (1926).
Проза
Г. И. Котовский является прототипом одного из действующих лиц романа В. Пелевина «Чапаев и Пустота».
Г. И. Котовский и котовцы упоминается в книге «Как закалялась сталь» Н. Островского.
Образ Г. И. Котовского несколько раз появляется в ироничном романе В. Тихомирова «Золото на ветру».
Re: Котовский Григорий Иванович
Непонятно, почему в итоге была выбрана Бирзула.Похоронить Котовского на своей территории предлагали Одесса, Бердичев, Балта (тогда столица АМССР).
Re: Котовский Григорий Иванович
Видимо вот поэтому:rimty писал(а):Непонятно, почему в итоге была выбрана Бирзула.Похоронить Котовского на своей территории предлагали Одесса, Бердичев, Балта (тогда столица АМССР).
8 октября 1924 года в Бирзуле открылся съезд трудящихся Молдавии, получивший название съезда учредителей (дом № 6 по ул. Заслонова, где проходили заседания, является историко-мемориальным). На съезде рассматривался вопрос об образовании Молдавской Автономной Советской Социалистической республики. С основным докладом выступил Г. И. Котовский. Съезд обратился к Всеукраинскому Центральному Исполнительному Комитету с просьбой об образовании Молдавской АССР в составе Украинской ССР. 12 октября 1924 года сессия ВУЦИК удовлетворила просьбу. С образованием МАССР Бирзула стала одним из ее районных центров.
(Государственный архив Одесской области. Путеводитель. Одесса, 1961, с. 372)
Re: Котовский Григорий Иванович
Пример высокого творчества на тему Григория Ивановича, взятого из Википедии.
Эдуард Багрицкий.
Дума про Опанаса
Где широкая дорога,
Вольный плёс днестровский,
Кличет у Попова лога
Командир Котовский.
Он долину озирает
Командирским взглядом.
Жеребец под ним сверкает
Белым рафинадом...
Ходит ветер над возами,
Широкий, бойцовский,
Казакует пред бойцами
Григорий Котовский...
Над конём играет шашка
Проливною силой,
Сбита красная фуражка
На бритый затылок.
Стихи о Котовском
Он слишком быстр,
Чтоб молнией зваться,
Он слишком твёрд,
Чтобы скалой прослыть...
Эдуард Багрицкий.
Дума про Опанаса
Где широкая дорога,
Вольный плёс днестровский,
Кличет у Попова лога
Командир Котовский.
Он долину озирает
Командирским взглядом.
Жеребец под ним сверкает
Белым рафинадом...
Ходит ветер над возами,
Широкий, бойцовский,
Казакует пред бойцами
Григорий Котовский...
Над конём играет шашка
Проливною силой,
Сбита красная фуражка
На бритый затылок.
Стихи о Котовском
Он слишком быстр,
Чтоб молнией зваться,
Он слишком твёрд,
Чтобы скалой прослыть...
Re: Котовский Григорий Иванович
О-о, если бы Вы только знали, как мне нравилась в детстве эта поэма...Isaac писал(а):Пример высокого творчества на тему Григория Ивановича, взятого из Википедии.
Эдуард Багрицкий.
в 8 лет я знала её чуть ли не всю наизусть.
Сегодня Вас может смущать его революционно-романтический пыл, но Багрицкий был талантливейшим поэтом.