Приднестровская война 1992 года

Модератор: rimty

Аватара пользователя
venberg_r
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2409
Зарегистрирован: 06 фев 2020, 23:05

Re: Приднестровская война 1992 года

Сообщение venberg_r » 13 мар 2021, 20:50

ОСКОЛОК ИМПЕРИИ НА ДНЕСТРЕ. ВОСПОМИНАНИЯ СОЛДАТА
ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЙНЫ 1991-1992 Г

XI. РЕПОРТЕР С УЗДОЙ НА ГОЛОВЕ И УДИЛАМИ ВО РТУ

Начиная с весны 1992 года, конфликт в Бендерах между местной полицией и приднестровскими гвардейцами постепенно перерастал в войну. "Радиопропаганда Радченко и компании КО" своими передачами так "промывала мозги" и наэлектризовала русскоязычных слушателей, что те безоговорочно верили ей. Это была настоящая информационная атака, поддерживаемая тогда и ослепленным автором этих строк, выступавшим по радио с патриотических позиций человека, родившегося в Приднестровье.

Вся эта так называемая "тираспольская политика" совсем была не голосом всего народа, дружно жившего до распада СССР по обеим берегам Днестра. Она представляла собою этакие темные уголки сознания переехавших сюда из России и Украины бывших коммунистов и советских функционеров, отставных военных и чекистов из КГБ, готовившихся к выходу на пенсию. Того мира, в котором они жили и работали до 90-х годов, уже не существовало, а воспоминания и представления о нем в их головах еще оставались. Такие "головы" принадлежали большей частью людям с нетрадиционной умственной ориентацией. Один из них возглавлял тираспольское радио, а другой его курировал - Борис Акулов.

Пророссийский курс политики Тирасполя отвечал чаяниям и большинства жителей Бендер, потому что они не видели своего будущего вне единства с Россией. У людей сложился определенный стереотип мышления относительно "засевших в городcком полицейском участке вооруженных румынов". На самом деле среди этих полицейских были русские и украинцы, бывшие советские милиционеры, не пожелавшие превращаться в "карманно-смирновских" блюстителей общественного порядка. Они решили не подчиняться призывам Тирасполя перейти под юрисдикцию "ПМР", а твердо следовать закону, действующему на территории всей Республики Молдова. Для бендерских полицейских непризнанная "ПМР" была ничем иным, как "незаконно провозглашенным псевдогосударственным образованием" или "банановой республикой".

Информантами для некоторых текстов моих новостей об этом городе иногда были мои знакомые и обыкновенные люди, знавшие меня лично или слышавшие мой голос по радио. Помню, ранним утром 1 апреля мне позвонил бывший школьный коллега, учитель физики Борис Гаврилович Косс, посоветовавший срочно выехать в сторону бендерского микрорайона "Ленинский":

— Там сильная стрельба! Есть убитые. Говорят, Кишинев с оружием наступает на нас!

Да, действительно, в тот день на южной окраине города Бендеры, контролируемого в то время приднестроскими властями и местной милицией, вошло подразделение молдовской полиции в сопровождении двух бронетранспортеров, попытавшихся разоружить группу приднестровских гвардейцев. В городе одновременно функционировали полицейское и милицейское отделения. В завязавшемся бою на приняли участие и сотрудники бендерской милиции. Случайно под перекрёстный огонь попал движущийся автобус, где находились работницы местной хлопкопрядильной фабрики. Одна из женщин погибла, кроме того ранения получили несколько гражданских лиц. Потери понесли полицейские и гвардейцы. Конфликт враждующих сторон был вскоре улажен, огонь прекратили, вооруженные формирования развели по разные стороны. После этого события в Бендерах до 19 июня было относительно тихо, несмотря на то, что в городе присутствовало около трехсот гвардейцев под командованием Ю. Костенко.

О событиях 1 апреля в Бендерах я срочно позвонил на "горячую линию" агентства ИТАР-ТАСС. Информацию там приняли и передали ее по радиостанции
"Маяк". Тираспольское же радио запаздывало с передачами актуальных новостей.
В тот же день в соответствии с Указом Президента России Бориса Ельцина оставшиеся в Молдове соединения и части армии еще раз были поделены и обрели свой новый постсоветский статус. 14-я гвардейская общевойсковая армия, то есть все воинские части, оставшиеся и расквартированные в Приднестровье, переведены Москвою под юрисдикцию Российской Федерации. Лишь одна часть, расположенная в Парканах -- инженерно-саперный батальон под командованим подполковника Игоря Дудкевича, перешла под юрисдикцию ПМР. Территория, здания, склады, боевая техника и вооружение и около полутысячи военнослужащих -- все это оказалось под красно-зелено-красным флагом непризнанной республики. Одни называли перешедших к Смирнову парканских военнослужащих героями, другие - дезертирами. В порядке раздела военного имущества бывшей Советской Армии той же Москвой оружие официально передавалось Молдове. Власти Тирасполя, считая Приднестровье анклавом России, тоже нуждались в оружии, так необходимом приднестровским военизированным формированиям, которые с середины 1991 года оснащались огнестрельным оружием.

10 апреля в Тирасполе издали указ «О создании вооруженных сил ПМР» на базе республиканской гвардии и воинских частей, дислоцированных на территории ПМР и перешедших под ее юрисдикцию. Небольшая часть 14-й армии, принявшая воинскую присягу ПМР, добровольцы Черноморского казачьего войска Приднестровья, территориальные спасательные отряды (ТСО), местные ополченцы и многочисленные добровольцы из России, Украины и других бывших советских республик тоже нуждались в оружии. Его приобретали путём блокирования российских воинских частей приднестровскими женщинами, выступавшими в качестве живого щита. А добытчиками оружия на самом деле были мужчины.

В первой декаде апреля в Бендерах и Тирасполе побывало несколько высокопоставленных лиц из Москвы: министр иностранных дел А. В. Козырев, вице-президент России, генерал-майор А. Руцкой, cоветник президента С.Б. Станкевич и заместитель министра обороны генерал-полковник Б. В. Громов. А.Козырев кратко выступил перед жителями Бендер, а А. Руцкой на митинге в центре Тирасполя обратился с речью к собравшимся.

В середине апреля я находился несколько дней в Севастополе, а когда приехал в Тирасполь, узнал о страшной трагедии, произошедшей на складе боеприпасов в Парканах. Радченко не разрешил мне рассказывать по радио о том, что произошло во время неосторожной загрузки миноукладчика 19 апреля на территории того самого инженерно-саперного батальона, что перешел под юрисдикцию ПМР. Полковник М. Бергман затруднился назвать причину произошедшего взрыва, во время которого cами себя подорвали 28 молодых военнослужаших:

-- Никто не знает. Солдаты случайно могли, например, ящик с минами уронить...

Радио обвинило в этой трагедии "врагов из Молдовы", мол, из молдавского села Варница, что на правом берегу Днестра, враги могли запустить боевой снаряд в сторону Паркан...

Чувствительная информация и сведения о самоподрыве в Парканах составляли "государственную тайну" ПМР. Да разве только один этот трагический случай скрывало и ложно интерпретировало в медийном пространстве Приднестровского региона!?

В начале апреля 1992 года началось мое тесное сотрудничество в качестве внештатного корреспондента ИТАР-ТАСС по Приднестровью. В Москве меня проинструктировали в военно-правовой редакции агентства, подсказали правильное оформление новостей и способы их передачи, выдали красное удостоверение, где вместо "Приднестровья" ошибочно указали "Приднепровье". Техническую ошибку сразу же исправили. В том же месяце прибывший в Тирасполь один французский корреспондент из Парижа, дед которого имел русские корни, предложил мне сотрудничать с Агентством Франс Пресс, на что я тоже дал свое согласие. Летом мои репортажи из Тирасполя звучали по радио "Свобода".

На приднестровском радио мне платили по тем временам неплохо. Моя зарплата превышала 320 рублей, получаемых мною, например, за преподательскую работу в должности доцента в местном пединституте им. Т.Г. Шевченко. Свою работу на радио я рассматривал как средство получения дополнительных денег, необходимых для жизни, научных командировок и завершения докторской дисссертации. Александр Радченко платил советскими рублями и "по-черному", оформив на полставки корреспондентом и супругу под фамилией "Елена Кустова". Вместо нее, конечно, работал автор этих строк, а "Кустова" только начитывала дома своим голосом новости на специальный диктофон. Однако этот обман, признаюсь, продолжался недолго. Не исключено, что не только мне таким образом доплачивали деньги.

"Вождь" радио часто предупреждал меня быть максимально осторожным во время передвижения в тех местах, где добывалась мною информация. В середине апреля он вручил мне и снаряженный слезоточивым веществом газовый баллончик, необходимый для самообороны. Я работал увлеченно и задерживался в "Доме советов" до полуночи и позже. Спать приходилось на толстых подшивках советских газет, лежавших на больших столах. Иногда ночевал в квартире дежурного редактора Владимира Мирошниченко, с кем допоздна записывали передачу. Старшая сестра Евгения передала мне разговор ее мужа, участника Второй мировой войны, советовавшего ей не подвергать себя риску и не общаться со мной - сторонником сепаратизма. Вторая старшая сестра Ангелина тоже побаивалась приглашения к себе домой брата, но подкармливала иногда теплыми блинчиками с творогом, которые привозила к одной лавочке у тираспольского кинотеатра. В глазах ее замечал тревогу.

В апрельские дни Смирнов вывел на публичную сцену Тирасполя еще одного деятеля, о котором в народе принято говорить «пустое место». Речь идет о бывшем руководителе отдела Рыбницкого цементно-шиферного комбината — Борисе Николаевиче Акулове (род. в 1954 г.), не имевшем отношения к прессе. Его гордо представили работникам радио как одного из немногих деятелей из числа "молдаван". Справился бы он с диктантом на русском языке для пятиклассников, неизвестно. Владел ли этот "манкурт" литературным или разговорным молдавским языком, тоже неизвестно. Вот этого простого рабочего 14 апреля 1992 года Смирнов назначил ... "председателем комитета по телевидению, радиовещанию и печати". Акулов начал курировать работу местного радио и заставлял подчиненного ему Александра Радченко как можно чаще во время планерок напоминать своим подопечным:

— Прошу помнить, кто финансирует наше радио и кто платит нам зарплату...

При этих словах "вождь" всегда поворачивал почему-то голову именно в мою сторону. От "вождя" я узнал, кто же этот наш благодетель-плательщик? — оказалось, "Верховный Совет ПМР".

Месяцем раньше в Тирасполе появилось местное телевидение, чье вещание велось по кабельным сетям. Возглавила это телевидение будущая жена Б. Акулова — Людмила Васильевна Шульга, заставившая своего избранника срочно решать вопрос об эфирном вещании. Непродолжительное время Л. Шульга работала или только числилась сотрудником нашего радио. Семейный подряд Акулова и Шульги далее контролировал не только радио, но и все средства массовой информации в регионе.

Весной я всегда был полон сил и мне недостовало адреналина, ибо как овен испытывал потребность в острых ощущениях, создавая себе проблемы и преграды, которые позже приходилось преодолевать. Чувствуя себя смелым и независимым корреспондентом, я чудом раздвинул препоны приднестровской цензуры и рассказал по радио, как в Тирасполе жулики воровали и присваивали деньги для приобретения телевизионной аппатуры. Об этих фактах я узнал от своих надежных информантов, готовившихся к открытию 9 августа ежедневных выпусков новостей приднестровского телеканала. Шума было много после моего разоблачения, за что меня быстро записали в список недругов семейной четы Б. Акулова и Л. Шульги. Мой рассказ назвали "вредоносным", о чем я не переживал. Позже Людмила Васильевна пошла на повышение и стала называться "советником президента по информационной безопасности", а Борис Николаевич — "полномочным представителем в Украине". К 2011 году Акулову вручили семь смирновских наград, после чего он махнул крылом Тирасполю и перебрался жить и работать в соседнюю Украину.

Cвободы выражения мнений не было и в помине на радио. Мне все более и более претила работа приднестровского радиорепортера с уздой на голове и с удилами во рту, предназначенными для управления поводырями типа Акулова и Радченко. Уголовно-бандитские жернова и коррумпированная власть Смирнова в Тирасполе, в окружение которого сумели проникнуть скрытые "новые" коммунисты и советские функционеры, бывшие директора-хозяйственники, отставные военные, слесари-сантехники, электрики, пенсионеры и домохозяйки и др., пожирали и мололи первые ростки оппозиционеров, морально несогласных с установившейся властью и с идеей разделения Республики Молдова. Несогласие с действующей властью в Тирасполе могло стать поводом для надуманного уголовного дела или даже убийства. По этой причине осторожные люди предпочитали не высовываться и, как говорят, забивались под плинтус.

Простые дюди еще не понимали, что существование режима Смирнова становилось все более пагубным для бесправных и стремительно нищавших жителей региона. Люди мечтали строить во главе со Смирновым "народное, демократическое государство по названию ПМР" и не замечали, что сам фундамент этого "мини-государства" заложен лидером и преданной ему свитой очень криво — с наклоном в сторону диктатуры, клановости и криминала. Местная спецслужба выстраивала систему, построенную на запугивании и страхе противников смирновской власти.

Почти все лица, занимавшие высокие посты в смирновском руководстве, так или иначе принадлежали при советской власти к тайной агентуре бывшего КГБ СССР, о чем, вероятно, знал и официальный Кишинев. В сентябре 1991 года КГБ Молдовы был преобразован в Министерство национальной безопасности.

Сам лидер Приднестровья Игорь Смирнов, приехавший жить в Тирасполь в 1987 году и работавший до президентского поста директором местного завода «Электромаш», был активным осведомителем органов КГБ, имея агентурную кличку "Васильев". В Тирасполе кроме радио Александра Радченко с советских времен существовало и так называемое "сарафанное радио", работавшеее путем обзвона родственников, друзей и знакомых. Среди тираспольских евреев и неевреев было широко распространено мнение о еврейской национальности его жены — Жанны Яковны Смирновой (в девичестве — Лотник). Кстати, бендерские евреи считали будущего главу администрации города Тома Марковича Зеновича тоже "своим", но "скрытым евреем". Еврейская национальность "была ему не к лицу": он состоял членом рабочего комитета Бендер.

Вместе со Смирновым в одной связке работал его помощник — бывший агент КГБ на Кубе и в Молдавии Валерий Анатольевич Лицкай ( род. в 1949 г.), занимавший с 1992 года пост госсекретаря и начальника управления по внешним связям Приднестровья. До этого он был лишь советником по политическим вопросам и пресс-секретарем Смирнова.

Серия подобных разоблачений бывших агентов КГБ и раскрытие семейных тайн известных в регионе правителей веселила и одновременно настораживала тираспольчан. Чем может закончиться в недалеком будущем вся эта приднестровская трагикомедия?


ХII. ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ ВОЙНЫ ЗАПУЩЕНЫ. ИХ ПЕСОК СЫПАЛСЯ ВНИЗ

Первомайским днем радио сообщило, что 30 апреля неизвестными лицами расстрелян автомобиль Николая Остапенко — председателя исполкома Слободзейского райсовета, приднестровского депутата и члена Приднестровского правительства. Через несколько дней Остапенко скончался от тяжелых ранений. Предполагаемых убийц объявят месяцем позже. Тем временем пропагандистское радио Тирасполя с моим участием озвучивало точку зрения местных властей, что созданная ими "ПМР" фактически имела свою государственность еще раньше, только с несколько другими границами, ибо образована она была в 1924 году и называлась Молдавской Автономной ССР (МАССР), входившей до 1940 года в состав Украины. Жители Левобережья Днестра, за исключением Бендер на правом берегу, никогда не находились в составе Румынии. Вспоминаю свои ощущения начала 90-х годов. Принятие в Кишиневе законов о языке и возможное объединение Молдовы с Румынией тревожно воспринимали приднестровские жители, в том числе и автор этих строк. Тексты тираспольских новостей называли президента и отдельных правителей Молдовы "фашистами", у которых "руки по локоть в крови", они настойчиво спекулировали на языковой теме и тиражировали всякие небылицы. Картина мира на берегах Днестра искажалась весной 1992 года и на тираспольском радио, и в молдавских СМИ. Мои друзья и знакомые в Кишиневе говорили примерно так, если бы Тирасполь не явился инициатором создания "ПМР", то границы Украины проходили с Румынией по Днестру.

В Молдове тоже царил неизбежный бардак, возникший на развалинах бывшей советской республики. Кишинев формировал новое самостоятельное государство. Мой однокурсник по филфаку, оставшийся в Кишиневе без работы, говорил мне летом 1992 года по телефону, используя на всякий случай "эзопов язык" вперемешку с жаргонными словами и ругательствами:

-- Слышал тебя, "сепара" (т.е. сепаратиста.- Примеч.автора), по Радио Свобода! Такая же хрень, но под другими флагами происходила и на правом берегу. Бывшие колхозники, электрики, доярки под руководством национальной партэлиты, вчерашних ленинцев-интернационалистов, воспарили и влетели в вакантные кресла управления страной. "Нацики" (т.е. "националиты. - Примеч.автора) очень плотно педалировали тему ненависти. На этом делались карьера и состояния..."

Александр Радченко рассказывал коллегам в редакции, что в Дубоссарах с 17 марта 1992 года начал работу маломощный киловаттный радиопередатчик. О том, что весной того же года приднестровцы вооружённым путем захватили в Григоропольском районе один из крупнейших в мире ретрансляционных радиоцентров, нам приказали "не кукарекать". Это случилось в посёлке Маяк, названном так в 1971 году в честь бывшей одноимённой советской радиостанции "Маяк. Здесь, начиная с 1968-го по 1975 год строили Молдавский радиоцентр, занимавший 850 гектаров. Он осуществлял трансляцию программ не только на территорию бывшего СССР и на ближайшие соцстраны, но и вёл трансляции практически на весь земной шар. Когда радиоцентр вышел из-под контроля Кишинёва, он начал транслировать радиопрограммы Тирасполя и российские программы. К радиоцентру добавили спутниковые телевизионные передатчики и его стали называть "Приднестровским телерадиоцентром".

Забегая вперед, замечу, в 1997 и 2000 годах на радиоцентре в Маяке рухнули две антенны высотою 350 и 250 метров, а через семь лет Тирасполь продал телерадиоцент России.

Знаментальное событие произошло в регионе 7 мая, когда через трансляционный центр в поселке Маяк "Радио Приднестровья" заговорило на русском, украинском и молдавском языках в открытом эфире. Как выстраивался информационный радиопоток из Кишинева и Тирасполя, какими идеями он был наполнен и как он поглощал радиослушателя в Молдове, Гагузии и Приднестровье? Чем больше проходит времени, тем более неотчетливыми и смутными становятся ответы на эти вопросы. Вне всяких сомнений правдивая информация об исторической интриге того времени не становилась достоянием общественности в бывшей советской республике. Возьмем к примеру вопрос о разделе оружия советского оружия. Военные министры Москвы и Кишинева в решении этой проблемы соблюдали только видимость паритета. Сделка осуществлялась в пользу молдавской стороны. Кишинев завладел оружием, отвечающим современным военным требованиям. Согласно данным из открытых источников,в артиллерийской группировке Молдовы оказались несколько частей армейского комплекта 14-й армии, переданного ей Минобороны России. Кроме того, из Румынии в Молдову планировалось поставить значительное количество боевой техники и вооружений. План реализован был в только в июне. Мятежный Тирасполь об этом еще не знал, но он протестовал и делал заявления о том, что все военное имущество, дислоцирующееся в Приднестровье, должно принадлежать его народу. Однако к Тирасполю официальные лица в Кремле тогда еще мало не прислушивались и в Минобороны закрывали глаза на захват приднестровцами оружия 14-й армии. Кишинев и Тирасполь подготовку к обороне и проведению возможных боевых действий осуществляли скрытно.

8 и 9 мая радио Приднестровья рассказывало о другом трагическом событии: неизвестные застрелили и сожгли в собственном автомобиле зампредседателя ОСТК и главу штаба ополчения Слободзейского района Александра Гусара. Этот случай произошел на фоне продолжающейся эскалации военных действий, диверсий,
бандитских налетов на обеих берегах Днестра. Политики Кишинева и Тирасполя соревновались в наращивании градуса противостояния. С обеих сторон гибли военные и мирные люди. У меня было такое ощущение, что Россия и Украина стали отворачиваться от проблем неспокойного Приднестровья. А Молдова, осваивая доставшееся им оружие, постепенно продвигалась в сторону левобережья Днестра. Во второй половине мая в боевых столкновениях все чаще выстрелы из стрелкового оружия уступали место артиллерийской стрельбе. Усилия молдавских военных были направлены на овладение городом Дубоссары и расчленение Приднестровья на его северную и южную части. Однако, по сводкам 14-й армии, "обстановка на Кошницком и Кочиерском плацдармах стала складываться не в пользу военных Молдовы, после того, как туда в мае подошли бронегруппы российской армии".

16 мая 1992 года В Тирасполе издали указ «Об Управлении республиканской безопасности». Это управление, как уже сообщалось выше, возглавил рижский милиционер Владимир Антюфеев, взявший себе в Тирасполе псевдоним Вадим Шевцов. В советской Латвии он, видимо, был и негласным сотрудником КГБ. Антюфеев жил в одном из служебных помещений здания бывшего горотдела КГБ. Все сотрудники этого ведомства остались без работы. Часть архива заблаговременно успели вывезти в Министерство национальной безпасности Молдовы, а часть агентурных дел и ряд секретных документов остались в тираспольских кабинетах. Документы прибрали к рукам Антюфеев и его команда. Утечка служебной информации из кабинетов бывшего горотдела КГБ и вновь созданного управления безопасности наносили серьезный урон и травмировали психику приднестровцев.

Кто знает, что там в архивах бывшего КГБ хранилось на имя бывшего агента Игоря Смирнова с кличкой "Васильев" и тех , кого он привел к власти в Тирасполе. Досье одного влиятельного приднестровского функционера Александра Большакова, работавшего когда-то в милиции и одновременно писавшего доносы в спецслужбу, стало достоянием местной прессы.

В Тирасполе, рассказывал военный комендант 14-й армии М. Бергман, "торговали секретными документами". Политикам в окружении Смирнова, а также местным бизнесменам, ранее сотрудничавшим с КГБ, якобы предлагалось выкупить свои агентурные дела. В таких деяниях винили прежде всего В. Антюфеева, строившего ведомство по заветам 30-х годов. Управление безопасности превращалось в карательное учреждение, каким оно было в старые и страшные годы существования НКВД. По инициативе того же В. Антюфеева на базе управления безопасности готовились диверсионно-террористические отряды для действий в тылу молдавских войск. Они подрывали мосты и другие важные объекты и списывали все грехи на Молдову. В. Антюфеев, имевший нестабильный характер, искал поводы геройски утвердиться в Тирасполе и проявить себя в роли опытного организатора борьбы с "врагами ПМР". Он максимально старался использовать любую ситуацию для наращивания своего электорального потенциала.

После распада СССР в Тирасполь прибыло несколько беглых чекистов из прибалтийских республик. Они подвизались на разных ролях в ведомстве Антюфеева, получая обесценивающиеся советские рубли, а позже и местные "суворики". Некоторые офицеры-профессионалы избрали для себя рискованную роль двойников, подрабатывая у военных разведчиков и контрразведчиков 14-й армии и получая за свои информации гонорары в российских рублях, имевших в Тирасполе особый вес.

Пришлые чекисты по заданию Антюфеева занимались поиском противников "приднестровской мечты" -- создания "государства" со столицей в Тирасполе. Они помогали властям глушить любые критические голоса представителей гражданского общества. "Враги ПМР" из числа преподавателей молдавской национальности свили свое гнездо в местном пединституте -- таково было расхожее мнение не только первого чекиста Приднестровья, но и абсолютного большинства политизированных горожан. Частично все они были правы. Администрация пединститута, состоявшая исключительно из лиц молдавской национальности, спокойно взирала на то, что в ее аудиториях проводили заседания сторонники движения Народного фронта Молдовы. В июле 1990 года после увольнения из вуза преподавателя Анны Волковой, участвовавшей в работе ОСТК и выступавшей против Народного Фронта Молдовы, горожане с лозунгами "Национализм в Тирасполе не пройдет!" пикетировали здание пединститута.

Кстати, президент Молдовы Мирча Снегур в 1991 году не поддерживал Народный Фронт Молдовы в стремлении к немедленному объединению с Румынией. Он приезжал на следующий год в Тираспольский пединститут и выступал перед его сотрудниками. Вспоминаю, как после его речи и последующего за нею совместного обеда в санатории-профилактории на территории вуза ко мне от имени руководства института подошла председатель профкома Татьяна Федоровна Затик и просила в моей вечерней информации по радио "не трогать Мирчу Ивановича". Молдавский состав преподавателей института почти единогласно поддерживал Мирчу Снегура в ликвидации самопровозглашённой ПМР.

Я, как и все русскоязычные люди, не мог согласиться и принять тогда идеи молдавского национального возрождения. Меня как доцента кафедры педагогики и по совместительству диктора тираспольского радио вызывали на заседание ректората и осуждали за цикл радиопередач об истории пединститута, носившего с 30-х годов имя Т.Г.Шевченко. Критику и угрозы ректора, его ближайших помощников - симпатизантов Народного Фронта Молдовы - я воспринимал тогда спокойно и с высоко поднятым средним пальцем. Представители руководства вуза уже предприняли неудачную попытку судебного разбирательства с Александром Радченко и со мною по поводу одного прозвучавшего материала. Однако суд не принял от них заявления. От меня никто из моих сторонников и недругов не ожидал, что мои радиорассказы о вузе отправят в нокдаун прокишиневское руководство тираспольского педвуза. Старейший в регионе институт во главе с Кошкоданом М. Ф. (1940 - 2017), проректором Толоченко П.В. (1941 года рожд.), деканом филфака Флоря Е.П. и др. доживал в мае-июне свои последние дни.


ХIII. "НЕ ПРЕЗИДЕНТЫ МЫ, НЕ СПИКЕРЫ..."

В начале 1992 года Игорь Смирнов объявил, что он "принял на себя обязанности главнокомандующего вооруженными силами ПМР" и во всех боевых столкновениях того года будет "командовать" подчиненными ему вооружёнными формированиями. Однако на практике все военные структуры Смирнова действовали на уровне стихийно созданных отрядов лесных партизан. Ни Смирнов , ни Кицак в роли "начальника республиканского управления по обороне и безопасности" не владели оперативной обстановкой и не контролировали действия своих вооруженных формирований. Взаимодействия или связи между ними и 14-й армией отсутствовали. Отношения между Смирновым и командующим Неткачевым были напряженными. Последний с издевкой отправлял "главнокомандующего" Смирнова в окопы и на огневые позиции в районе Дубоссар. Генерал не желал, чтобы российские воины погибали за продление власти "местного царька" Смирнова -- бывшего рядового, служившего с 1963 года в войсках ПВО в подмосковной Балашихе.

Смирнову необходима была лишь стоявшая на длительном хранении боевая техника 14-й армии. О том, чтобы снять ее с консервации и подготовить к боевому применению, а также подучить приднестровцев на военных сборах умелому пользованию боевой техникой, ему и в голову не приходило. К началу июня вооруженные силы Смирнова , по данным 14-й армии, "располагали 33 орудиями и минометами для стрельбы с закрытых огневых позиций", но боеприпасов к ним почти не было.

Никто из смирновских военных отрядов никому не подчинялся. И гвардейцы, и казаки, и отряды ТСО действовали каждые сами по себе. Информация об этом в тот год, понятно, не могла стать достоянием общественности. Зато радио Александра Радченко ложно и с большой помпой рассказывало о Смирнове как о мудром и опытном "главнокомандующем вооруженными силами ПМР". Позже оно развлекало радиослушателей, иллюзорно представляя Смирнова и его окружение "победителями" в вооруженном конфликте с Молдовой.

Помню, с какой помпой радио Радченко вливало в уши своих слушателей "официальные информации" о якобы "правительственных визитах за рубеж" приднестровского президента Игоря Смирнова и спикера регионального парламента Григория Степановича Маракуцы (род. в 1942 г.). Агенты-двойники из ведомства первого чекиста Приднестровья Владимира Антюфеева передавали разведке 14-й армии оригиналы и копии секретных документов, а среди них и десятки чистых или оформленных бланков и визовых приглашений в Турцию, Польшу и другие страны. Ими пользоваись при выезде заграницу Смирнов и Маракуца. Правда, в подобных визовых документах вышеназванные тираспольские политики значились не как "руководители государства", а ..."менеджеры" или "специалисты по налаживанию электронного оборудования", выезжавшие на Запад «учиться маркетингу и развитию совместного производства». Об этой афере я рассказал в статье "Не президенты мы, не скиперы...", опубликованной на страницах газеты "Днестровской правды". Смирнов настаивал, чтобы из-за этой и нескольких других моих резонансных публикаций редактор городской газеты Алексей Печул уволил неугодного властям автора. Смирнов пригрозил "не давать газете бумагу". Печул вынужден был уступить, меня он уволил, а через некоторое время власти убрали и Печула.
Любопытным документом, датированным 25 мая 1992 года, располагал комендант 14-й армии полковник Михаил Бергман. Оказывается, (далее цитирую) "из Тираспольского горисполкома от имени Игоря Смирнова в Министерство иностранных дел России была отправлена депеша за № 8/03-12: «Исполком Тираспольского городского совета народных депутатов, рассмотрев обращение фирмы Импорт-Экспорт Германия от 18.05.1992 г., разрешает оформление выездных документов лицам, приглашенным в Германию, на 22 человека для обучения маркетингу, развитию совместного производства, а также других связей, семинаров (список прилагается)». Комментируя этот документ , полковник Бергман заявил, что Игорь Смирнов искал для себя и своей команды «запасной аэродром»: "Не получится, не победим - значит, смотаемся отсюда на Запад «учиться маркетингу»,

...До 2011 года жителей Приднестровья местные СМИ обманным образом завлекали на массовые флешмобы за Игоря Смирнова, где скандировали речевки типа этой: "Президент Смирнов у нас один. С ним Молдову победим!" Кстати, это и рефрен книги-панегирика под названием "Лидер", посвященной Смирнову и подготовленной к изданию его соратницей и советником Анны Волковой. Непризнанная республика выживала за счет российской материальной поддержки. И это тоже ставили в заслугу Смирнову. И вдруг люди узнали из российской прессы, что Следственный Комитет в ходе проверки распределения с 2006 года финансовой помощи региону, стал подозревать, что средства переводились на счет того банка, которым управляла супружеская чета сына президента Олега Смирнова... А в 2012 году новый, второй по счету, лидер Приднестровья Евгений Васильевич Шевчук открыто "обвинил Смирнова в вывозе в неизвестном направлении золотого запаса непризнанной республики". Смирнову, его детям и членам его бывшей команды как персонам нон грата запрещен въезд в страны Евросоюза. Недруги и оппоненты Смирнова надеются, что международные правовые и судебные организации привлекут его лично к ответственности за незаконные с точки зрения международного права действия. Однако этого не происходит.

Аватара пользователя
venberg_r
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2409
Зарегистрирован: 06 фев 2020, 23:05

Re: Приднестровская война 1992 года

Сообщение venberg_r » 13 мар 2021, 20:51

ОСКОЛОК ИМПЕРИИ НА ДНЕСТРЕ. ВОСПОМИНАНИЯ СОЛДАТА
ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЙНЫ 1991-1992 Г


ХIV. ПРОДОЛЖЕНИЕ ЭСКАЛАЦИИ КОНФЛИКТА В ИЮНЬСКИЕ ДНИ

В первой половине июня 1992 года в регионе произошло много событий, односторонне и очень предвзято освещаемых в новостях политически ангажированного радио Приднестровья. В первый день месяца с целью урегулирования конфликта группа кишиневских депутатов Молдавского парламента прибыли в Тирасполь, а приднестровские депутаты поехали в Кишинев для проведения переговоров, но результаты этих контактов оказались нулевыми.

Начиная со 2 июня силами безопасности Приднестровья начались задержания нескольких молдаван из тираспольской ячейки Народного Фронта, возглавляемой Илие Илашку. Первое время после ареста все задержанные находились в военной комендатуре 14-й армии, где служил полковник Михаил Бергман. Передачи радио возбуждали ненависть к задержанным и задолго до начала судебного следствия называли их "террористами" и "румынскими фашистами". Смирновская власть инкриминировала им "дестабилизацию общественно-политической обстановки в Приднестровье и Гагаузии, дезорганизацию работы их органов власти, воинских подразделений и правоохранительных институтов". Радио сообщало, что в планы "террористов" входило "устранение политических деятелей Приднестровья, организации диверсий – взрывов мостов, электростанций, водоочистных сооружений, объектов газового хозяйства и государственных учреждений, в которых располагались органы власти ПМР". Александр Радченко говорил своим сотрудникам, что "враги народа" хотели взорвать и тираспольский "Дом Советов", где располагалась редакция радио. Свой рассказ он дополнил упоминанием о существовании некоего "черного списка террористов", где могли находиться и фамилии работников возглавляемого им радио. Далее Радченко предоставлял микрофон тем своим доверенным лицам, кто оправдывал репрессии в отношении тех, кто отказывался признавать Приднестровскую власть.

К задержанным "террористам", объединенным в "группу Илашку" мы еще вернемся...

Июньские радионовости были очень тревожными. В ночь на 5-е июня в районе Дубоссар велся интенсивный артиллерийский огонь по всей линии обороны приднестровских гвардейцев. 7 июня со стороны Молдовы обстреляна плотина Дубоссарской ГЭС. В Днестр вытекло якобы несколько тонн трансформаторного масла. Через три дня в Тирасполе неизвестные обстреляли наряд гвардейцев, в результате чего насчитали несколько убитых и раненых.

15 июня в Дубоссарском районе, у села Роги, расположенном на высоком берегу Днестра, проходили боевые действия; тоже были убитые и раненые среди ополченцев, гвардейцев и казаков. В середине марта здесь, на "Роговской развилке" произошло кровопролитное сражение. Погибли 9 защитников Приднестровья и 20 получили ранения.

К июню месяцу, по данным 14-й армии, в Вооруженных силах Молдовы "были сформированы три мотопехотных, артиллерийская, авиационная и инженерно-саперная бригады. В состав каждой мотопехотной бригады входили по артиллерийскому дивизиону, противотанковому дивизиону и по минометной батарее в каждом мотопехотном батальоне [1].

Артиллерийские части и подразделения Молдовы комплектовались рядовым и сержантским составом из числа резервистов, призванных из запаса. Среди них были молдаване, русские и украинцы. Уклонение от воинской службы грозило наказанием до 5 лет заключения в тюрьме. Кадровых офицеров в Молдове катастрофически не хватало, поэтому на должности командиров взводов и батарей срочно назначали прапорщиков с присвоением им офицерских званий. По данным 14-армии, проведение боевых артиллерийских стрельб проходило "на учебных центрах, расположенных на территории Румынии".

Из этой страны попадали в Кишинев и снайперские винтовки. Так, в оружейной комнате одного из взводов миротворческих сил Молдовы стояла румынская "снайперка", у которой механизм был таким, как у автомата Калашникова. На винтовке был выцарапан на русском языке текст со всеми запятыми: "Ищи, сука, казака". Об этом мне рассказывал в 1994 году один из миротворцев. Он же поведал, как в шутку расшифровывали в Молдове аббревиатуру "МС" : "Мародеры Снегура" и "Мародеры Смирнова".

Военные инструкторы из Румынии участвовали и в подготовке личного состава на специальных учебных центрах, расположенных в Бельцах, Унгенах и в селе Бульбоака. Последний населенный пункт находится в Новоаненском районе Молдовы. Это совсем недалеко от города Бендеры и смежного с ним села Варница, тоже относящегося к Новоаненскому району. Тираспольская администрация до середины мая 2019 года включала это село на границе с Молдовой в состав своих территорий.

Варница как и Бендеры расположена на правом берегу Днестра и в 1992 году административно подчинялась центральным органам власти Молдовы. В то же время администрация Приднестровья считала это село частью микрорайона "Северный" города Бендеры, чей завод железобетонных конструкций находится на варницкой территории.

С наступлением лета в планы Молдовы входил и захват города Бендеры и расположенного рядом с ним села Варница, находящихся на правом берегу Днестра. Это село, где висел молдавский флаг на здании отдел молдавской полиции, разрезало территорию Бендер на две части. За Варницей начинался городской микрорайон "Северный". Здесь в многоэтажных домах в одном лифте катались дети из молдавских и русских классов. В селе проходила так называемая "государственная граница" между Молдовой и ПМР. Балконы, лестничные клетки, этажи, кривые изгороди и тропинки к Днестру и к автобусной остановке в сторону Бендер "поделены" между двумя "государствами". Впрочем, эту "границу" в Варнице обозначили тираспольские власти, называвшие Молдову "соседним" или "сопредельным" государством".

Если бы вооруженным формированиям Молдовы удалось в 1992 году захватить Бендеры и Варницу, то не исключено, что под давлением Народного Фронта Молдовы кишиневские власти ввели бы свою страну в состав Румынии и вернулись к границам 1940 года. Такая перспектива объединения с Румынией, однажды уже оккупировавшей Бендеры после Первой мировой войны не устраивала интернациональное население Бендер.

Представители молдавского населения Варницы и ее полиция отслеживали тираспольские информации о задержанной в начале июня группе сопротивления во главе с Илие Илашку (1952 года рожд.). В молодые годы он окончил военное училище и служил офицером в Советской Армии. Тираспольские СМИ представили Илашку "руководителем террористической группой «Бужор» ("Пион" — в переводе на русский язык). Этой группе предъявили обвинение в убийствах двух местных политиков и общественных деятелей. Радио Приднестровья рассказывало, что Илие Илашку еще в 1990 году призывал считать «врагами молдавского народа» всех членов тираспольского правительства и обещал оказывать поддержку Молдове в "ликвидации активистов создания ПМР".

На первых допросах в военной комендатуре Илашку виновным себя не признавал и пояснял, что "действовал в условиях войны". Все его показания добывались российскими военными с помощью устрашений (имитациями расстрела), побоями и психологическим давлением. Результаты расследования не объявляли и держали их в секрете. Военный комендант 14-й армии полковник М. Бергман был хорошо осведомлен обо всех деталях расследования дела "группы Илашку" в подвале комендатуры. Здесь арестованные находились в течение двух месяцев.

Приднестровская спецслужба, руководимая Владимиром Антюфеевым, внедрила провокатора Владимира (Валерия) Гарбуза в ряды тираспольских сторонников Народного Фронта. Гарбуза неожиданно помиловали по тайному постановлению "Президиума Верховного Совета Приднестровья". О том, как Гарбуз согласился в деле Илашку "играть определенную роль" по заданию руководителя "госбезопасности" В. Антюфеева, автор этих строк рассказал в главе "Защищая права человека" в одной из своих книг [2]. М.Бергман давно пришел к выводу, что так называемую "группу Илашку" фактически создали в своих рабочих кабинетах чекист Антюфеев и его сотоварищи, "руководившие" далее группой по разработанному ими сценарию.

Сам Илие Илашку и его сторонники-фронтисты: Андрей Иванцок, Тудор Петров-Попа, Александру Лешко, (Владимир)Валерий Гарбуз, Петру Годияк и др. называли себя коренными жителями и считали себя патриотами левобережья Днестра, любившими свою землю и малую родину, а потому выступали и боролись за свое право жить на ней по обычаям и законам предков-молдаван. Илие Илашку и его друзья принадлежали к противоборствующей стороне, не воспринимавшей сепаратистские идеи Игоря Смирнова и его окружения.

Дело о группе Илие Илашку является одной из самых темных страниц в истории Приднестровья. Политизированные тираспольчане хором требовали от суда и на суде головы (!) Илашку:"Расстрелять как собаку!" Судебный процесс над фронтистами в декабре 1993 года, по мнению юристов, проходил "с нарушениями" и "носил декларативный, а не доказательный характер". Справедливого разбирательства не было и не могло быть. Суд незаконной Приднестровской республики приговорил Илашку к смертной казни, но позже этот приговор заменили на пожизненное заключение. Илашку и его друзья несколько лет находились в физической и коммуникационной изоляции. Они испытывали тяжелое психологическое давление. Из-за внешнего негатива Илашку находился в весьма подавленном состоянии.С молдавской группой сопротивления "Бужор" ситуация в Приднестровье зашла в трагический тупик.

Илие Илашку и другие заключенные, находившиеся в тираспольской тюрьме по обвинению в терроризме, подали иск в Европейский суд по правам человека за незаконное заключение и пытки. Илашку, отсидевшему в тюрьме около девяти лет, а также его друзьям-сокамерникам 8 июля 2004 года высокий суд в Страсбурге обязал Россию и Молдову выплатить финансовую компенсацию в размере 800 тысяч евро. Из-под стражи освобождены все те, кто продолжал отбывать наказание в Тирасполе [3].

...В июле 2012 года КГБ Приднестровья возбудил уголовное дело по обвинению бежавшего из Тирасполя в Россию Владимира Антюфеева "в злоупотреблении должностными полномочиями, выразившемся в хищении или уничтожении ряда архивных уголовных дел, в том числе и дела "Илашку"". Сценарий дела фронтистов исчез вместе с его автором и режиссером в одном лице - имя ему Антюфеев. В том же году 31 августа бывший комендант 14-й армии М. Бергман в интервью газете «Московский Комсомолец» еще раз подчеркнул, что «дело «Бужор» полностью сфабриковано приднестровцами и является легендой "госбезопасности ПМР". Этим смелым заявлением Бергман нанес сильный удар по официальной истории становления Приднестровья. Власти и подвластные им СМИ переживали посттравматический шок.


Примечания

[1] Автор частично использовал в этой главе архивные сведения из книги М.Бергмана "Вождь в чужой стае", а также открытые материалы СМИ.

[2] См.: " Глава 19. Защищая прaва человека" // О генерале Александре Лебеде и о забытой войне.- Мюнхен, 2005, с. 117 - 122.

[3] В начале мая 2001 года тираспольское руководство выдало находившегося в пыточном заточении Илие Илашку властям Молдовы. Годом ранее он принял румынское гражданство. Вышедшего на свободу Илашку избрали в Румынии сенатором и наградили орденом Звезды Румынии. В 2005—2006 годах Илашку выполнял функции секретаря Постоянного комитета Сената Румынии. В 2010 году власти Молдовы "в знак признательности за большой вклад в национально-освободительное движение, за героизм и жертвы в борьбе за независимость Республики Молдова и её территориальной целостности" наградили И.Илашку Орденом Республики.


ХV. ВЕЧЕРОМ 19 ИЮНЯ В БЕНДЕРАХ ВСПЫХНУЛ БОЙ В РАЙОНЕ ТИПОГРАФИИ И ПОЛИЦИИ

Приднестровская пропаганда через радио Приднестровья навязывала своим слушателям нарратив о том, что истоки начала трагических событий 19 июня 1992 года в Бендерах следует искать в местном полицейском участке Молдовы. Якобы полицейские первыми развязали на улицах и окраинах города боевые действия.
По составу населения город был интернационален. В нем мирно уживались молдаване, русские, украинцы, евреи. Таким же интернациональным был и состав городского отдела милиции, отказавшегося подчиняться тираспольским властям. Бывших милиционеров стали называть "отрядом полицейских" и "румынами".

6 апреля 1991 года Бендерский горотдел милиции МВД Молдовы реформировало в местное отделение полиции, назначив ее комиссаром уроженца города, полковника Гуслякова Виктора Васильевич, русского по национальности, служившего с 1976 года в советской милиции. В марте 2014 года генерал-майор полиции Гусляков В.В. своих содержательных воспоминаниях написал: "С городом Бендеры связана вся моя жизнь. Здесь я родился, жил и живу, учился, работал и служил. Здесь мои корни. Мои предки по линии отца поселились в этот край с незапамятных времен и проживали вместе с молдаванами без никакой вражды"[1].

Заседавший в горисполкоме президиум совета города отклонил вопрос образования муниципальной полиции. В ноябре 1991 года местная газета "Новое Время" опубликовала несколько заказных материалов главы горисполкома Вячеслава Васильевича Когута (1950 года рожд.), направленных на дискредитацию и устрашение полиции. В.В.Когут неоднократно и безуспешно принуждал В.В. Гуслякова перейти на сторону Приднестровья. В одночасье приднестровские СМИ вместе с тираспольским радио ложно превратили всех полицейских в "румынских националистов" и "фашистов от Иона Косташа".

Во главе молдавского Министерства национальной безопасности находился Анатол Плугару, во главе МВД - Константин Анточ, а во главе созданного 5 февраля 1992 года Минобороны стоял Ион Косташ. Этот бригадный генерал И.Косташ, командовавший операцией по «восстановлению конституционного порядка» в Приднестровье, в советское время имел безупречную военную карьеру. В 1967 году начал служить военным летчиком в рядах Советской Армии, а в 1983 году он якобы даже занимал в 14-й армии "должность замкомандира". В Кишиневе возглавил сначала Министерство внутренних дел Молдовы, а позже стал министром обороны , руководившим боевыми действиями на берегах Днестра. В 2010 году военный пенсионер и успешный бизнесмен И. Косташ издал на русском языке большую книгу воспоминаний [2]. В ней много фактов, касающихся военных событий в Бендерах. Кроме того, в ней излагается версия автора о ходе братоубийственной войны и "методике" усмирения "непокорных граждан нетитульной нации".

В пятницу 19 июня, в послеобеденное время я оказался в здании Бендерского горисполкома (ул. Ленина 17), откуда далее не выходил до 23 числа. Питался чем придется. Кто-то делился со мной пищей. Из кабинетных телефонов здания я вел голосовые репортажи для радио Приднестровья, информировал агентство ИТАР-ТАСС и московское отделение агентства Франс-Пресс, звонил в Санкт-Петербург Александру Невзорову. Спасибо неизвестным служащим расположенной неподалеку от здания телефонной станции. Они безотказно связывали меня с городами. Тогда не было мобиьных телефонов и компьютеров. Плотные телефонные контакты поддерживал с Александром Радченко, хвалившим автора этих строк и обещавшим тогда сохранить в архиве радио магнитофонные пленки со всеми моими репортажами из Бендер военного времени. Впервые он вдруг стал на словах и в делах проявлять заботу о своих подчиненных. Он много ругался по телефону, адресуя матерную брань неизвестно в чей адрес. Запомнилось его новое казарменное и безнадежное выражение: "Е****ся в кружку!"

- Почему же в кружку? Ты же не «скорострел»! - донимал я шефа радио.

В подвальном помещении здания находились склад с оружием и штаб гражданской обороны. На разных этажах здания собирались и расходились члены исполкома и совета обороны города, возглавляемого В. В. Когутом. Рядом с ним видел Олега Запольского, Владимира Харченко, К.Каранова, Г.Егорова и др. Всего в горисполкоме в разные часы пребывало от 90 до 110 человек. Подробной информации о событиях в городе и на его окраинах мне не у кого было получить. Никто не в полном объеме не владел ситуацией происходящего в городе.

На первом этаже здания все комнаты, принадлежащие редакции местной газеты "Новое время" (редактор Виктор Васильевич Худяков; 1950–1999), были закрыты. Редактор тесно дружил с В. Когутом, и от них можно было бы получить какую-то актуальную информацию для радио о развитии событий. Но по каким-то причинам В. Худяков, живший напротив горисполкома, не появлялся на работе ни 19-го, ни 20 и 22-го числа. Может, заболел и на больничном сидел. Или из окна квартиры следил за событиями в центре города [3]. В его газете до и после вооруженного конфликта публиковались и мои статьи, одна из них - и о бендерском комбате Ю.Костенко. Однако позже мы разошлись во мнениях.

С чего начался конфликт в Бендерах 19 июня и как далее разворачивались военные события в городе, никто толком не ведал, а если чиновники и знали, то скрывали от прессы или вводили ее в заблуждение. Например, заместитель Когута В. Харченко в данном мне интервью в здании горисполкома испугал радиослушателей, рассказав, что якобы администрация молдавского пенитенциарного учреждения ( Советская 65 ), занимающего в Бендерах целый квартал, "выпустила на волю всех заключенных". Это был фейк. За ложь следовало бы В. Харченко и мне извиниться. В. Когут предлагал данное пенитенциарное учреждение "снести, а территорию зачистить".

Централизационного управления из Тирасполя приднестровскими боевиками, (это видно по их действиям) не было. Непонятна роль 19 - 22 июня военного советника - "народного" генерала А. Макашова, помогавшего в Тирасполе И. Смирнову. Фактически единоличным "командующим" в Бендерах был именно подполковник Ю. Костенко, игнорировавший или не согласовывающий свои действия с В.Когутом. "Он (т.е. В. Когут.- Примеч. автора) не нюхал солдатского сапога", - так говорили за спиной председателя горисполкома. Ю. Костенко пользовался большим доверием у И. Смирнова, который и назначил его комбатом в Бендерах.

К сожалению, отмечали позже эксперты, в вооруженных формированиях Приднестровья в тот день не было единого командования и какого-либо взаимодействия. Боевыми действиями в городе и его предместьях управлять было очень сложно, потому что они распадались на стихийные локальные столкновения. На разных улицах города происходили разрозненные массовые бои. Однако начало им положено было на улицах Пушкина, 52 в районе старого и строящегося зданий типографии и Дзержинского, 44, где находились здания полицейских Молдовы.

Противоборствующие стороны и по сей день сваливают вину на друг друга в провоцировании перестрелок у типографии и у отдела полиции, приведших к крупномасштабным боям в городе и в других местах.

Сами того не желая, несколько приднестровских гвардейцев случайно спровоцировали начало боевых действий. Эту версию позже поведал в 14-й армии бывший командир спецгруппы разведки (по другим данным - контрразведки), майор Игорь Ермаков [4]. Молдавская сторона утверждает, что приднестровцы проводили запланированную операцию по ликвидации полицейского участка и уничтожению его личного состава.

В тот роковой день около 16 часов возле типографии водитель Рябоконь остановил автомобиль марки "Москвич-2141", принадлежавший штабу гвардии. Номер машины (01-04 РГД)заранее был известен полиции. Два гвардейца зашли в склад типографии забрать тираж газеты "За Приднестровье!" (по другим данным - листовки). Ранее тираж забирала жительница Бендер Наталья Воробьева, устроившаяся на службу в гвардию редактором многотиражки. Задолго до этого назначения она несколько дней появлялась на радио Приднестровья, но на работу ее не взяли. Н. Воробьева была непосредственной участницей события у типографии, утверждавшая позже, что майора И.Ермакова за готовой продукцией "послал командующий гвардией ПМР полковник Николай Лосев".

Полицейские, засевшие в железобетонном каркасе строящегося здания типографии, заподозрили что-то неладное: за готовой продукцией впервые приехала в типографию группа мужчин. По признаниям Игоря Ермакова, он и его подчиненные "должны были разведать обстановку". Двор типографии упирался забором, выходившим прямиком к паспортному столу и забаррикадированному зданию полиции на параллельной улице Дзержинского.

Далее события развивались стремительно. Группа полицейских появилась рядом с автомобилем и окружила его. От Ермакова и Рябоконя потребовали выйти из машины и предъявить документы. Их разоружили, и вдруг по полицейским неизвестные открыли автоматный огонь. Полицейские ответили огнем и тут завязалась перестрелка. По данным комиссара полиции В. Гуслякова, неизвестные открыли автоматную очередь по собравшимся у типографии со стороны расположенного напротив здания "Агробанка" [5].Приднестровцы утверждали, что это были "предупредительные выстрелы в воздух".

Полицейские срочно решили гвардейцев Ермакова, Рябоконя и их автомобиль доставить с улицы Пушкина во двор здания комиссариата полиции на улицу Дзержинского. Под выстрелами они затащили в свой двор задержанных и не успели закрыть въездные ворота, как по зданию полиции со стороны приднестровской гвардии началась усиливающаяся стрельба. Это заставило и полицейских открыть ответный огонь. И полицейские, и гвардейцы одновременно запросили подмогу у своих вышестовящих начальников. В 19 часов 20 минут комиссар полиции В. Гусляков обратился к министру МВД К. Анточу за помощью. Министр попросил передать личному составу, что руководство Республики Молдовы "предпринимает все возможные меры и ведет переговоры о прекращении огня"[6]. Однако костер войны все разгорался, а обещанные "переговоры" свелись к нулевой отметке.

В. Гусляков, получивший запоздалую помощь из Кишинева только через пять часов, созванивался до этого и с начальником поселкового отделения полиции Варницы, майором полиции Мунтяну Н.С. К бендерским полицейским поспешили на помощь их коллеги и волонтеры из села Варница, а приднестровские милиционеры и находившийся недалеко от места событий первый взвод из отряда ТСО во главе с младшим лейтенантом А. Ющенкова бросился на помощь гвардейцам, вступив в бой с полицейскими.

Спешивших на подмогу в Бендеры варницких полицейских обстреляли гвардейцы из 2-го батальона приднестровцев под командованием подполковника Юрия Костенко. По неофициальным данным, в тот трагический день в этом в батальоне по штату числилось около 256 человек. Очень многие из бойцов Костенко погибли в самом городе и при отступлении из него, о чем будет рассказано ниже. Это был такой самострел, что расхлебывать его последствия пришлось очень долго. Однако деятельность батальона и поведение Костенко двояко оценивались экспертами приднестровского вооруженного конфликта.

Ю.Костенко уже после своего задержания российскими военными утверждал, что начальник управления приднестровской обороны Ш. Кицак отдал ему приказ открыть огонь по бендерской полиции и "стереть ее с лица земли". Однако выбить сотрудников полиции из города гвардейцам не удалось.

Потери Бендерского комиссариата полиции за 19-20 июня были невелики: убитые-3 чел.; раненые- 7 чел.Выведено из строя: зенитная установка-1, БТР-1 (у здания отдела полиции).Повреждены: БТР-2, МБЛТ-1. Уничтожено: сгорело здание паспортного отделения со всеми документами , в том числе и бухгалтерии отдела; автомашина с боеприпасами для пушек и зенитных установок [7].

Ермакова и водителя Рябоконя полицейские доставили в Кишинев и провели следствие в МВД Молдовы. Арестованный Ермаков якобы заявил на допросах, что его разведгруппе в Бендерах "отводилась роль приманки" в заранее спланированной штабом гвардии "провокации против полиции". Тираспольские эксперты подвергли сомнениям признания бывшего командира спецгруппы котрразведки майора И. Ермакова. Российские военные советовали освобожденному Ермакову срочно покинуть Приднестровье.

После провалившейся операции приднестровских гвардейцев, неудачно атаковавших 19 июня здание Бендерской полиции, мне удалось летом договориться о встрече, приехать к полицейским и взять интервью у начальника уголовной полиции, майора Леонида Ники, а позже опубликовать его на страницах "Днестровской правды". Название интервью "Понять можно. Простить нельзя" придумал не автор, а редактор Алексей Печул. Приведу выдержки из нашей беседы, проходившей в здании полиции, где я увидел икону Божией Матери, а в кабинете замполита - собрание сочинений Ленина и подшивку советского журнала "Политическое самообразование".

Майор Л. Ника заявил (цитирую основные тезисы):

- "Мы действительно стали заложниками нерешительности и бездеятельнсти наших политиков. Они довели дело до войны...";
- "У нас служат полицейские, предствляющие все национальности. Из них молдаван - 45 процентов. Мы категорически против присоединения к Румынии, мы за единую, независимую и неделимую Молдову";
-"Оружие завезено в феврале-марте, а до этого были только табельное оружие и пистолеты. Полиция первой ни на кого не нападала";
-"Есть убитые и ранее со стороны полициии и тех, кто пришел к нам на помощь. Убитых более 60, раненых - более 300" (в период с 19 по 22 июня. - Примеч. автора);
-"Убийства совершали не только полицейские. Их тоже убивали. Если вы обратили внимание, то мы имеем списки убиты, а рядом с ними и находится икона Божией Матери";
-"Повторяю, полиция Бендер ничего не сделала плохого для граждан, ни на кого не нападала, а только защищалась";
-"Когда ваши коллеги людей так наэлектризовали, а вы говорили по радио, что здесь в полиции, одни "румыны", то у людей сложися определенный стереотип, его надо разрушить. Нужно, чтобы на этой земле и в Бендерах воцарился мир" [8].

И.о. комиссара Бендерской полиции Бабейко обиженно и справедливо указал мне на "односторонность" информации приднестровской прессы, "славившей" милицию и "ненавидевшей" полицию. Наверно, полицейские были правы. Александр Радченко запретил по радио прочитать текст интервью, опубликованный в приднестровской газете.

...Обо всех подробностях развития конфликта вечером 19 июня после известного эпизода возле Бендерской типографии , я узнал уже в конце июля, после моего призыва на военные сборы в 14-ю армию.

Итак, полиция Бендер срочно попросила свое руководство в Кишиневе ввести в город войска для наведения порядка. И.Косташ в своих мемуарах [9] написал, что
"Приказ о вводе в Бендеры бригады полиции специального назначения (68 человек) отдал министр внутренних дел Константин Анточ по указанию Мирчи Снегура 19 июня 1992 года в ответ на штурм бендерской полиции".

Свое мнение "о приказе начать войну" высказал позже в своих мемуарах генерал Павел Семенович Крянгэ (1933 - 2004): "Провокация, связанная с нападением на бендерский отдел полиции, была осуществлена специально. Я, как начальник штаба при Главнокомандующем, не понимал причин, побудивших президента (Снегура. - Прим. автора) принять столь очевидное ошибочное решение. Оно было принято без анализа возможных последствий, оценки обстановки, без совета со штабом. Для меня решение о вводе войск в Бендеры 19 июня явилось полной неожиданностью. Те, кто участвовал в принятии этого решения, фактически «подставили» нас (штаб. - Прим. автора)" [10].

По данным российских военных, 19 июня около 17 часов 30 минут на город Бендеры со стороны Кишинева и Каушан, то есть с севера и с юга, двинулись " пять молдавских батальонов (из них два батальона ОПОН), один артиллерийский дивизион, три отдельные артиллерийские, две противотанковые и три минометные батареи. Всего 2300 - 2500 человек личного состава и 56 единиц артиллерийских систем" [11].

Глава совета обороны Бендер В. Когут срочно позвонил из своего кабинета министру Внутренних дел Молдовы Константину Анточу и "просил его не вводить ОПОН в город". Когут обещал министру, что огонь по полицейскому участку "будет прекращен и виновные в этом инциденте будут наказаны". Но этот запоздалый звонок в Кишинев был диалогом двух глухих.

На южной окраине Бендер, за поселком шелкового комбината, находится на возвышенности так называемая "Суворовской гора". Отсюда в сторону города продвигались молдавская бронетехника и машины с личным составом. "Солдаты имели на касках и на рукавах белые повязки". Приднестровские гвардейцы и милиционеры оказывали им сопротивление, однако, по мнению экспертов, оно было "разрозненным". С той же Суворовской горы по городу начали стрелять артиллерийские орудия, их первые снаряды упали в разных районах Бендер. Около полуночи один снаряд среднего калибра угодил прямо в здание горисполкома. Похоже, целились в древко приднестровского флага, а попали в каменную стену под самой кровлей. Автоматный и пулеметный огонь несколько раз достигал главного фасада пятиэтажного здания, срезая на своем пути ветки елей и разбивая оконные стекла.


Примечания:

[1] См.:Гусляков В.В. Бендерская трагедия - как это было. // Электронная версия.

[2] Косташ И. Дни затмения: хроника необъявленной войны. - Кишинев: "Универсул", 2010 - 672 c.

[3]Худяков В.- автор изданной в 1999 году книги «В цветущих акациях город… Бендеры: люди, события, факты», где рассказал также и о ( далее цитата) "героической обороне Бендер летом 1992 года от Кишиневских агрессоров".
В.Худяков награждён медалями "За трудовую доблесть" и «Защитник Приднестровья».

[4] Холодюк А. О генерале Александре Лебеде и о забытой войне. – Мюнхен, 2005, с. 42-43.

[5]См.:Гусляков В.В. Бендерская трагедия - как это было.

[6] Там же.

[7] Там же.

[8] Холодюк А. О генерале Александре Лебеде и о забытой войне. – Мюнхен, 2005, с. 37-41. Глава из рукописи этой книги, где рассказывалось о событиях 19 июня 1992 года у типографии и полицейского участка, впервые была опубликована на страницах газеты "Независимая Молдова" в начале 2000 годов. Далее ссылку на газету и текст разместили в Википедии (Битва за Бендеры"). Однако спустя некоторое время при открытии статьи читатель видел только заголовок, а текст цензура забелила. Страница была пуста.

[9] Косташ И. Дни затмения: хроника необъявленной войны. - Кишинев: "Универсул", 2010.

[10] См.: Комсомольская правда в Молдове от 2 марта 2006 года.// Электронный ресурс "kp.md"; "Генерал Павел Крянгэ, экс-министр обороны Молдовы: «За всю войну в Приднестровье я не получил ни одного письменного приказа!»" // Комсомольская правда в Молдове.2 марта 2019// Электронный ресурс "kp.md"

[11] Автор частично использовал архивные сведения, содержащиеся в книге М.Бергмана "Вождь в чужой стае"; материалы книги Волового Г.П. Кровавое лето в Бендерах.Хроника приднестровской трагедии.-Бендеры (типография "Полиграфист"), 1993, сверяя их с подборками статей и документов, собранных составителем Крапивой И. И. "Приднестровский конфликт его причины, факты и свидетели"; материалы газ. "Днестровская правда"; интернет-портал "Криминал – моя правда. «Противоположная сторона любой войны». Части 1 и 2." (ПРО МРОО РФ и ТОО «Миротворец») // Электронный ресурс "mroo-mirotworez".




ГЛАВА XVI. ПОЛКОВНИК ЛЕОНИД КАРАСЕВ: "НАЕМНИК ИЗ РОССИИ" ИЛИ "ПАТРИОТ МОЛДОВЫ"?

Когда ночью и ранним утром 20 июня я находился в здании Бендерского горисполкома и готовил текст очередного репортажа для приднестровского радио, там никто не говорил о боевых действиях, происходивших у моста через Днестр. Молдавские войска ночью вышли к мосту и блокировали его, отрезав город Бендеры от Приднестровья. Я даже не мог представить, что здесь во время приготовления к бою и в час сражения звучали для молдавских и приднестровских бойцов команды на чистом русском языке от командиров двух противоборствующих сторон: "Огонь!", "Русские не сдаются!","Ура!" и др. Эти команды понимали и молодые молдавские солдаты, среди которых были и лица славянского происхождения.

Несколько тираспольских танков попытались прорваться по мосту в центр Бендер, однако были уничтожены войсками Республики Молдовы под командованием на данном участке "наёмника из России на стороне Молдавии бывшего советского полковника Леонида Карасёва" (1948 года рожд.) из северного молдавского города Бельцы.
Приднестровские СМИ назвали Л.Карасева "хорошо знающим свое дело": "Вечером 19 июня группа полковника Л. Карасева выдвинулась к Бендерам из военной базы в Бульбоках. К полуночи он подошел к мосту с батальоном мотопехоты, двумя противотанковыми пушками «Рапира» и 21 единицей бронетехники. Автомобильная развилка при въезде с моста в город была превращена в опорный узел обороны. Участок дороги от развилки до поста ГАИ хорошо пристреливался с трех сторон. Со стоящей рядом девятиэтажки, можно было корректировать артиллерийский огонь. Сам мост завалили бетонными заграждениями. Бывший офицер российской армии Л. Карасев хорошо знал свое дело"[1].

В книге И. Косташа содержится описание этого военного эпизода:"Под командованием полковника Леонида Карасева к мосту двинулся батальон мотострелковой пехоты с полигона в Бульбоаке. Дороги не знали, карт не было. 20 июня на рассвете со стороны Тирасполя по мосту двинулись танки 14-й армии. Карасев лично подбил два танка, и колонна развернулась назад. Но после первой танковой атаки боеприпасы кончились"[2].

Уроженец Донецкой области Л. Карасев с 1987 года находился на должности "начальника штаба 86-й мотострелковой дивизии", дислоцировавшейся в Бельцах. Как командир дивизии Л. Карасев постоянно ездил в Тирасполь на совещания с командующим армией.

У советского полковника Л. Карасева блестяще сложилась военная карьера. Срочную службу в Советской Армии проходил в Бресте, поступил и с отличием окончил в 1973 году Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище в Благовещенске. Далее несколько лет служил на Камчатке и оттуда в должности начальника штаба полка поступил в Военную академию им. Фрунзе (Москва), закончив в ней обучение с красным дипломом в 1980 году. Далее Л. Карасева направили в Южную группу войск, дислоцировавшейся в Венгрии, где возглавил войсковую часть. Оттуда его перевели на службу в Одесский военный округ (Белгород-Днестровский) , где Л. Карасев командовал полком. В декабре 1987 года он прибыл в Молдавию и служил в Бельцах. Через два года Л. Карасева отправили в Москву на трехмесячные курсы усовершенствования высшего офицерского состава - учиться на командира дивизии.

Некоторые дополнения к биографии Л.Карасева находим у И. Косташа: "Карасев был доверенным лицом маршала Ахромеева [3], баллотировавшегося в ВС СССР, после кампании выборов был приглашен Горбачевым в Кремль и получил направление на учебу в Академию генерального штаба, но отказался и одним из первых присягнул Республике Молдова".

Когда представители молдавских СМИ спрашивали полковника Л. Карасева, "как русский, окончивший военные вузы в России, перешёл на молдавскую сторону?", тот отвечал (далее цитата):

— Есть войны справедливые и несправедливые. Есть войны захватнические и освободительные. Так вот, я стал на сторону справедливой войны. Если б вы знали, сколько грязи на меня вылили![4].

Он считал, что "братоубийственную войну подготовили руководители Молдовы" и "противоположная сторона" в Левобережье.

Приведем далее основные тезисы рассказа Л.Карасева:

— "2 марта началась война на Днестре — братоубийственная война, которую подготовили нам наши руководители и противоположная сторона.

— К <...> вооружённому конфликту начали готовиться ещё с 1989 года. По ту сторону Днестра раскручивали тему румынизации. Они из румын сделали пугало, что Молдова присоединится к Румынии и т. д. Эта идеологическая машина раскручивалась до такой степени, что те, кто был на левом берегу, зверели".

<...>

—"У них были замыслы отколоть Гагаузию, разместить сепаратистский режим на севере страны и оставить Молдове лишь Кишинёв и южную часть у границы с Румынией".

<...>

— Параллельно с этими подготовками 14-я армия и Россия вытаскивали из Молдовы всё вооружение. Они лишили Молдову брони, огня и манёвров. Объясняю: вывезли около 100 танков из Бельц и около 120 танков из Флорешт. <...> Из артиллерии вывезли 150 орудий. Лишили манёвра, вывезя из бельцкого склада ГСМ 90 вагонов солярки. <...> Вывезли более 200 тысяч автоматов, 300 тонн боеприпасов, 100 тонн гранат".

По воспоминаниям Л. Карасева, командующий 14-й армией Ю. Неткачёв подзывал к себе его заместителей и говорил им "не подчиняться мне под страхом трибунала. Я остался один..." И тогда Л. Карасев принял для себя волевое решение — перейти под военные знамена Республики Молдовы.

Официально Национальная армия Республики Молдова, вспоминал Карасев, была создана 3 сентября 1991 года. "Прошло почти полгода, но не было укомплектовано ни одного батальона, не было сделано ничего, чтобы предотвратить вывоз оружия и боеприпасов. Все ходили возле Министерства обороны и ждали тёплых мест для себя".

После событий 2 марта в Кочиерах президент Молдовы Мирча Снегур по инициативе Л. Карасева собрал Высший совет безопасности, поручивший именно Л. Карасеву создание 7 мотопехотных батальонов, принимавших участие в боевых действиях в Моловате, Кочиерах, Кошнице и Бендерах.

Вот как описывает Л. Карасев бои у бендерского моста в ночь с 19-го на 20 июня:

"С 19 на 20 июня мы получили приказ выдвинуться в Бендеры. Выдвинулись (из полигона в Бульбоака. - Примеч. автора) тремя ротами, захватили мост, одна рота пошла разблокировать комиссариат полиции".

Полковник Л. Карасев командовал на берегу Днестра первым мотопехотным батальоном Первой мотопехотной бригады Вооруженных сил Молдовы. Он был укомплектован из молодых людей разных национаьностей , не успевших дослужить свои сроки в рядах Советской Армии. Вот как описывает Л. Карасев настроение и мотивацию молдавских солдат: "У всех был наступательный порыв: смести этот сепаратистский режим, взять Тирасполь и выйти к границе с Украиной".

"...Когда я только туда (к мосту через Днестр. — Примеч. автора) прибыл и вылез из бронетранспортёра, — вспоминал Л. Карасев, - через забор бросили гранату, прямо мне под ноги. Меня контузило, я упал. Очнулся где-то к двум часам ночи. Расставил технику, артиллерию на этом плацдарме.

Около 8 утра посадил наблюдателя прямо напротив моста, чтоб следил, если вдруг пойдут танки. А сам сижу ниже, метров в пяти от него. Солдаты окапываются, слева крепость, оттуда стреляют, справа — пятиэтажный дом с засевшими в нём снайперами. (Одна пуля снайпера не попала в голову Л. Карасева, а только оставила след на его лбу.— Примеч. автора). В это время противоположная сторона начала мощную артиллерийскую подготовку, и в атаку пошли танки. Раздался взрыв, и солдаты начали сбегаться к нашему наблюдателю. В него попал то ли артиллерийский, то ли танковый снаряд. Его полностью разорвало, остались только ноги. Я приказал накрыть его плащ-палаткой, чтобы люди не потеряли самообладания" [5].

Л.Карасев умолчал в своем рассказе некоторые детали боевых действий у речного моста. О них поведал в своих воспоминаниях бывший советский офицер-"афганец", а в 1992-м году - министр обороны Молдовы генерал Павел Крянгэ, командовавший армией во время боевых действий :

"...Большая часть 18-19-летних необстрелянных молдавских солдат не выдержала психологически танковой атаки приднестровцев, особенно после прямого попадания танкового снаряда в наблюдателя прямо у них на глазах. Они стали уходить с позиций, прятаться… Тогда танковую атаку стали отражать молдавские офицеры: полковник Карасев, начальник штаба Чиходарь, командир батальона Продан, рядовой Малинин. Подбили они два танка и атаку отразили. Но положение оставалось тяжелым. Полковник Карасев доложил генералу Дабиже о необходимости боеприпасов, еды и воды. В поддержку группе Карасева отправили 2-ю роту 3-го мотопехотного батальона. У Бендерской крепости ее разгромили. Часть солдат попала в плен, часть спряталась, кого-то убили, ранили.

Прорвались к своим только 20 человек с младшим лейтенантом Чеботарем. А генерал Дабижа отправлял военных на выручку к группе Карасева в оскорбительных выражениях, и дело могло закончиться самосудом. Вообще к 20 июня, когда наша группа отступила, чтобы не попасть в окружение, Дабижа высказал пожелание, чтобы его убрали из Варницы. Так как, если он погибнет не от снарядов, то «прикончат свои же» [6].

На этажах в здании Бендерского горисполкома, где я находился в ночь на 20 июня , не было радиоточек, и я не мог в половине второго слышать объявления тираспольского радио о сборе местных ополченцев. О том, что происходило в ту ночь в штабе 14-й армии, возглавляемой растерявшемся в те часы Ю.Неткачёвым, а также о том, как добывались приднестровцами российские танки для прорыва моста в сторону правого берега, где находился город Бендеры, написал в своей книге Михаил Бергман [7]. Бендерчанин Григорий Воловой написал о приднестровском командире
танкового подразделения Сергее В., ожидавшего по радио в Тирасполе в случае тревоги позывного сигнала "Белая акация". Тогда якобы сам Сергей В. позвонил Александру Радченко и попросил его передать по радио долгожданный сигнал. И далее: "Когда собрались танкисты, мы пошли к казармам 14-й армии в Тирасполе просить танки. Оттуда выехали три танка, но на пути у них встали женщины. Тогда из них выбрались офицеры, смеясь, подняли вверх руки. Женщины окружили танки, одна из них залезла на броню. Наши танкисты разбились по экипажам, сели в танки и погнали их в село Парканы.<...> В селе Парканы перед выездом к мосту собирались приднестровские силы для броска к Бендерам. Утром у арки виадука сосредоточились 3 танка Т-64, добытые у российской армии и несколько бронемашин. К полудню сюда подъехали еще 5 танков..." [8].

Позже к мосту через Днестр были стянуты все силы из Тирасполя: гвардейцы, милиционеры, спецподразделение «Дельта», казаки и ополченцы. Успешной операцией по деблокированию моста руководил командир ТСО, подполковник В. Широков [9].

После поражения и отступления из Бендер раненный полковник Л. Карасев стал обвинять главнокомандующего М. Снегура. За время вооружённого конфликта М. Снегур "не подписал ни одного распоряжения, не отдал лично ни одного приказа. Всё было только на словах", сетовал Л. Карасев. Кроме того он открыто заявлял в прессе, что у Снегура "руки по локоть в крови".

По оценкам И. Косташa, кровавый эпизод приднестровского конфликта "был грязной войною", ибо отсутствовал "войсковой план подготовки к военной операции". Косташ рассказал, что "в окопах военнослужащие и волонтеры вели разговоры о предательстве в верхах: в ходе боевых операций они убеждались, что противнику было заранее известно о планах молдавской стороны. Разведка Минобороны вычислила депутата молдавского парламента, который по телефону передавал информацию в Тирасполь. <...> Высокопоставленный офицер Дабижа-Казаров [Фёдор (Тудор)Николаевич (1942- 1999)], которому генерал П.С. Крянгэ "приказал прибыть в Бендеры для организации обороны, прятался то в Кишиневе, то в Анений Ной, то в Варнице"[10].

По данным Минобороны Молдовы, только 20-23 июня, "погибли 22 офицера и солдата, 11 бойцов бригады спецназначения, 17 пропали без вести, 243 были ранены" "[11].

Тяжелые ранения получил полковник Л. Карасев, ставший инвалилом после Бендерских событий и национальным героем и патриотом Молдовыего . Около трех месяцев он пролежал в госпиталях Кишинева и Бельц. Ему присвоили звание генерала и представили к высокой награде. Л. Карасев первым из оставшихся в живых участников Бендерской операции был награжден орденом Штефана чел Маре. Однако Карасев оказался единственным, кого президент М. Снегур не пригласил в Кишинев на торжественное вручение главной награды. По другим данным, Л.Карасев лично отказался приезжать в столицу и получать орден из "кровавых" рук президента. В указе М. Снегура о награждении орденом Штефана чел Маре, в списке первыми шли фамилии и имена 19-ти убитых на поле боя, а Л.Карасев значился 20-м, но первым в том списке из оставшихся живых.

Позже кишиневские власти отыгрались и на сыне генерала Л. Карасева, выбравшего для себя военную карьеру. И. Косташ написал о нем в своей книге: "Сын Карасева, подполковник национальной армии, возглавлял молдавскую бригаду, участвовавшую в операции НАТО в Ираке, и оказался единственным, кто не был после этого награжден. Карасев-младший эмигрировал в США"[12].

"Перебежчиком" был не только полковник Л. Карасев. В МВД Приднестровья устроился и уволившийся из органов МВД Молдовы полицейский Паламарчук О., заместитель по кадрам комиссара полиции Бендер В. Гуслякова [13].

У каждого из перебежчиков, считавших себя "патриотами", присутствовали свои политические убеждения. Например, Л. Карасев говорил: "Меня считали (на той стороне) предателем, но я никого не предавал, я просто был против сепаратизма..."


Примечания:

[1]Битва за за Бендеры. Часть III: «Сражение за мост»// Электронный ресурс

[2]Косташ И. Дни затмения: хроника необъявленной войны. - Кишинев: "Универсул", 2010.

[3] Ахромеев Сергей Фёдорович (1923 — 1991) — советский военачальник, маршал , Герой Советского Союза. Начальник Генштаба Вооружённых сил СССР — первый замминистра обороны. Участник Великой Отечественной войны. Сторонник ГКЧП (1991), предположительно совершил самоубийство.

[4]Генерал Карасёв: «Конфликта в Приднестровье было не избежать» // CП. Бельцкий независимый портал. 06.03.2019 //Электронный ресурс

[5] Там же.

[6] Cм.: Генерал Павел Крянгэ, экс-министр обороны Молдовы: «За всю войну в Приднестровье я не получил ни одного письменного приказа!» // Комсольская правда в Молдове .2 марта 2019// Электронный ресурс "kp.md".

[7]Бергман М."Вождь в чужой стае"//Электронный ресурс

[8] Воловой Г.П.Кровавое лето в Бендерах.Хроника приднестровской трагедии.-Бендеры (типография "Полиграфист"), 1993.

[9]Битва за за Бендеры. Часть III: «Сражение за мост»// Электронный ресурс

[10] Косташ И. Дни затмения: хроника необъявленной войны. - Кишинев: "Универсул", 2010.

[11]Там же.

[12] Там же.

[13] См.:Гусляков В.В. Бендерская трагедия - как это было. // Электронная версия.

Автор частично использовал также архивные сведения, содержащиеся в книге М.Бергмана "Вождь в чужой стае" (Электронный ресурс) , сверяя их с материалами интернет-портала "Криминал – моя правда. «Противоположная сторона любой войны». Части 1 и 2". (ПРО МРОО РФ и ТОО «Миротворец») // Электронный ресурс "mroo-mirotworez".

Аватара пользователя
venberg_r
Гражданин
Гражданин
Сообщения: 2409
Зарегистрирован: 06 фев 2020, 23:05

Re: Приднестровская война 1992 года

Сообщение venberg_r » 13 мар 2021, 20:52

(продолжение следует)

Анатолий Гурьевич Холодюк,

авторская страница
https://proza.ru/avtor/spezi

Закрыто

Вернуться в «Войны на территории Бессарабии и Молдовы»