- Кирилл Ковальджи
- НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ЕМИЛИАНЕ БУКОВЕ
Это была колоритная фигура. Статный, с гордо посаженной головой, увитой буйными кудрями, человек, в котором с первого взгляда угадываешь поэта. Старея, он оставался вечным юношей, непредсказуемым, увлекающимся и самоупоенным.
Имя Емилиана Букова было знаковым для молдавской советской литературы - как имя Межелайтиса для Литвы или Гамзатова для Дагестана. Его творчество при жизни изучалось, подобно классике, в школах и вузах республики. Счастливая судьба? Внешне - да. Но сколько пришлось ему претерпеть в эпоху кнута и пряника! Он родился на берегу Дуная, в южной Бессарабии. Поговаривали, что его настоящая фамилия - Быков, что он из липован (русских староверов). Но в тогдашней национально-пестрой Молдавии многие "молдованизировались". Богдан Истру - бывший Иван Бодарев, Самсон Шляху - Самсон Шлейзер, Паул Михня - Пинхас Шильман, Петру Заднипру - Петр Заднепров, Валериу Гажиу - Валерий Гажа и т.д.
Буков смолоду примкнул к революционным организациям. В бунтарских стихах он дерзко, страстно, с размашистой образностью обличал старый мир, буржуазный уклад, мещанство. Он был тогда похож на молодого Маяковского, но со сдвигом во времени, ибо начинал Буков в ту пору, когда Маяковский уже оборвал свою жизнь - на пороге трагических тридцатых годов. По "эту" сторону Днестра все еще было до революции, а по "ту" сторону - уже после...
В сороковом году революционный поэт попал сразу в державный сталинский уклад, ему буквально за ночь пришлось преобразиться из бунтаря в благодарного певца освобожденной (не им) Молдавии. Он старался воспеть новую действительность, не замечая ее противоречий. Слава его росла, он был официально признан "лучшим, талантливейшим..." в местном масштабе.
После войны Буков стал заместителем председателя Совета министров МССР, но тут уж его враги постарались, и он вдруг был объявлен буржуазным националистом и чуть не погиб. Однако тираспольские "левобережные" перестарались, заодно с Буковым они вознамерились избавиться от всех наиболее талантливых бессарабских ("правоборежных") писателей, что на деле означало ликвидацию республиканской литературы как таковой. Это было слишком. Последняя сталинская кампания против молдавских "националистов" дала осечку.
Букова опять стали печатать, он вскоре возглавил Союз писателей и журнал> "Нистру". Но прежних высот уже не достиг. Он стал пить. После очередного загула он остервенело трудился, надеялся количеством возместить утрату качества. Буков изо всех сил старался быть передовым, прогрессивным (в советском, псевдореволюционном смысле). Так, например, он в начале шестидесятых годов опубликовал роман "Крепок дом не забором", где отстаивал дурацкую идею переселения крестьян в многоэтажные дома городского типа...
Его опекала Елена Викторовна Златова, жена Щипачева. Она меня и познакомила с ним, когда я появился в Кишиневе. Буков стал охотно давать мне новые стихи на перевод. Однажды ночью он ввалился подвыпивший ко мне в дом и, ликуя, прочитал свеженаписанное стихотворение против американских балонов-аэрозондов, запускаемых в небо нашей страны...
Потом он ко мне охладел из-за того, что я стал переводить и стихи Андрея Лупана, его давнего соперника.
Буков был широк, по-детски порывист и простодушен. Когда в Кишиневе появился Лев Яшин, полусумасшедший стихотворец, Буков его принял за поэта-лауреата Яшина (тот был Александр!) и приютил в своем доме. Прошла неделя пока Буков разобрался в чем дело (с этим Львом пришлось возиться и мне - я знал его еще по Москве и жалел)...
Репутации Букова сильно повредил трагический случай. В доме творчества "Малеевка" он всю ночь пил с одним литовским писателем, который взял да и помер на уснувшем молдавском поэте...
В неуемности творческой энергии Букова было что-то лихорадочное, жалкое. Он, как наркоман, нуждался в славе, удаче, хотел чтобы его любили и читатели и власти, потому болезненно срывался. Будучи, в сущности, не в ладу с настоящим, он искал спасения в идеальном будущем, старался его предвосхитить, посвящал ему новые масштабные замыслы.
Емилиан Нестерович Буков был одним из последних запоздалых романтиков в советской молдавской поэзии. Его тянуло ввысь, а не в глубину. После советской власти, что осталось от него? В Румынии (а Буков писал на нормальном румынском языке) уж точно его не вспомнят, как не признавали и раньше. Может быть, его ранние темпераментные и образные стихи не будут забыты. Что до всего остального... Не знаю, я крупных вещей его не читал и тогда...
) И пела за кадром другая певица. Но, если изменили ее внешность и голос, то что тогда осталось от Сиди Таль... Это практически все равно, что взять другого человека. Таким образом, даже, если в кадре мы и видим тело Сиди Таль, то личностные характеристики настолько изменены, что можно считать, что это практически другой человек.
